Книжное: Лоран Бине «Седьмая функция языка»
Замечательная книга. Замечательная в своей абсурдности, треше и угаре. Она наверняка не понравится вашим бабушкам и мамам, не зайдет вашим детям. Она понравится только вам - и то лишь в том случае, если вы филолог.
В связи с этим возникает вопрос: а о чем вообще думали издатели, если целевая аудитория этого романа столь мала. Ну, сколько там тех филологов (я как раз филолог, поэтому мне норм)? А сколько человек из филологов купит эту книгу? Кто-то просто о ней не слышал, кому-то станет жаль денег. Почему ходовые, популярные книги не переводят, а вот это произведение - ладно, завоевавшее несколько престижных премий, - пожалуйста.
При чтении главное - не сломаться на 2 или 3 главе, где поясняется, что такое семиотика. Вообще в романе периодически появляются такие чисто научные лекции по языкознанию. Про Якобсона вставка была прекрасной. Но надо реально смотреть на вещи - кроме филологов, это никому не будет интересно.
А вообще, это детектив. В 1980-х годах в Париже грузовик сбивает критика, семиотика, философа Ролана Барта. Это реальный человек - и большинство героев тут тоже реальные. И писатель о них упоминает под их реальными фамилиями. Это как если бы Аксенов в своей «Таинственной страсти» вывел всех героев под настоящими именами. А французы ничего - читают и радуются. Говорят, что только один упомянутый в книге герой подавал на автора этой книги в суд, но безрезультатно.
Так вот, у Барта с собой был важный документ, который ищут представители спецслужб Японии и Болгарии. А французы вроде как бы и знают об этом документе, где раскрывается очень важная, почти магическая функция языка, но при этом плетутся позади планеты всей.
Расследовать происшествие с Бартом назначают комиссара Байяра, который вообще ничего не понимает в семиотике в частности и в языкознании в целом, поэтому находит себе помощника - молодого преподавателя Симона Херцога. Как подчеркивают многочисленные книжные блогеры, пишущие об этом романе, инициалы Симона Херцога совпадают с инициалами Шерлока Холмса. Я пока прочитала ровно половину романа, но никаких шерлокхолмсковских озарений со стороны Херцога не заметила, поэтому слабое такое замечание.
Продолжаю про сюжет. Выясняется, что в среде филологов есть тайный клуб, где на сцене сходятся ораторы и соревнуются в красноречии, обсуждая какую-нибудь одну тему, например, «Католицизм или марксизм?», ну, и подобное. Тот, кто проиграл, лишается пальца на руке. Топориком рубят тут же. Короче, треш - и очень смешной треш.
Это как если бы у вас была коробка с хомяками, и вы внезапно обнаружили, что они организовали бойцовский клуб и отгрызают проигравшему голову. Я не знаю более скучных, солидных и спокойных ученых, чем филологи. Тоже мне, боевые хомячки!
Читаешь «Седьмую функцию языка» с не сходящей с лица улыбкой. А уровень абсурда в ней все время зашкаливает. То Симону Херцогу по говору нужно вычленить алжирца, и сделать это предлагается в бане, полной гомосексуалистов. И вот опускается перед Симоном на колени паренек, чтобы сделать приятное, а Симону нужно непременно его разговорить.
То Антониони (ага, тот самый, режиссер) проигрывает в «бойцовском» клубе и лишается пальца. А влюбленная в него Моника Витти его по голове гладит, жалеет.
Я не знаю, чем все это закончится, но в эту книгу я была влюблена примерно с 70 страницы из 1000 на моей читалке.
В связи с этим возникает вопрос: а о чем вообще думали издатели, если целевая аудитория этого романа столь мала. Ну, сколько там тех филологов (я как раз филолог, поэтому мне норм)? А сколько человек из филологов купит эту книгу? Кто-то просто о ней не слышал, кому-то станет жаль денег. Почему ходовые, популярные книги не переводят, а вот это произведение - ладно, завоевавшее несколько престижных премий, - пожалуйста.
При чтении главное - не сломаться на 2 или 3 главе, где поясняется, что такое семиотика. Вообще в романе периодически появляются такие чисто научные лекции по языкознанию. Про Якобсона вставка была прекрасной. Но надо реально смотреть на вещи - кроме филологов, это никому не будет интересно.
А вообще, это детектив. В 1980-х годах в Париже грузовик сбивает критика, семиотика, философа Ролана Барта. Это реальный человек - и большинство героев тут тоже реальные. И писатель о них упоминает под их реальными фамилиями. Это как если бы Аксенов в своей «Таинственной страсти» вывел всех героев под настоящими именами. А французы ничего - читают и радуются. Говорят, что только один упомянутый в книге герой подавал на автора этой книги в суд, но безрезультатно.
Так вот, у Барта с собой был важный документ, который ищут представители спецслужб Японии и Болгарии. А французы вроде как бы и знают об этом документе, где раскрывается очень важная, почти магическая функция языка, но при этом плетутся позади планеты всей.
Расследовать происшествие с Бартом назначают комиссара Байяра, который вообще ничего не понимает в семиотике в частности и в языкознании в целом, поэтому находит себе помощника - молодого преподавателя Симона Херцога. Как подчеркивают многочисленные книжные блогеры, пишущие об этом романе, инициалы Симона Херцога совпадают с инициалами Шерлока Холмса. Я пока прочитала ровно половину романа, но никаких шерлокхолмсковских озарений со стороны Херцога не заметила, поэтому слабое такое замечание.
Продолжаю про сюжет. Выясняется, что в среде филологов есть тайный клуб, где на сцене сходятся ораторы и соревнуются в красноречии, обсуждая какую-нибудь одну тему, например, «Католицизм или марксизм?», ну, и подобное. Тот, кто проиграл, лишается пальца на руке. Топориком рубят тут же. Короче, треш - и очень смешной треш.
Это как если бы у вас была коробка с хомяками, и вы внезапно обнаружили, что они организовали бойцовский клуб и отгрызают проигравшему голову. Я не знаю более скучных, солидных и спокойных ученых, чем филологи. Тоже мне, боевые хомячки!
Читаешь «Седьмую функцию языка» с не сходящей с лица улыбкой. А уровень абсурда в ней все время зашкаливает. То Симону Херцогу по говору нужно вычленить алжирца, и сделать это предлагается в бане, полной гомосексуалистов. И вот опускается перед Симоном на колени паренек, чтобы сделать приятное, а Симону нужно непременно его разговорить.
То Антониони (ага, тот самый, режиссер) проигрывает в «бойцовском» клубе и лишается пальца. А влюбленная в него Моника Витти его по голове гладит, жалеет.
Я не знаю, чем все это закончится, но в эту книгу я была влюблена примерно с 70 страницы из 1000 на моей читалке.