О бабском, общественном и страхах
У всех прямо идея фикс - "съебать из сраной Рашки". Будто все профессора да хирурги. А ведь если ты не хирург, не профессор и даже не талантливый программист, за пределами этой самой сраной Рашки будет ой как не сахарно. Это я на себе проверила. То есть красоткам некоторым везет себе мужей найти, но не всем и не всем хороших - еще один факт неоспоримый.
Сегодня я снова заблудилась в подвижном, шутном, жарком Тель-Авиве. Смотрела с моста на небоскребы и машины и так жалела себя гадко, что и здесь я одна, да еще и практически не понимаю совершенно, о чем люди вокруг говорят. А потом забрела случайно какими-то окольными путями на железнодорожный вокзал, а выйти оттуда можно было только через турникеты, вот и пришлось потом охране долго доказывать, что я не верблюд и даже не заяц. Сочли за дурную туристку, пропустили, показали, как найти автобус. А все равно чувство такое, что вообще в принципе не туда забрела, глобально, а зачем забрела-неясно.
А так хочется платьев кружевных, вкусностей, романтики и чтобы спать не хотелось никогда-никогда, и чтобы время вернулось лет эдак 5 назад, а лучше на 7, когда все мы были такими юными и казалось, что вся жизнь впереди. Но уже тогда грустили о чем-то, боялись, а надо было не грустить и не боятся.
Нашла сегодня белое платье своей мечты, нежнейшее, с вышивкой, потрогала, померила, да назад повесила - уж больно стоит кусаче. К нему нашла бусы с черепами и роскошные лаковые ботинки. Иногда мне кажется, что эти прекрасные вещи шьют для того, чтобы они смотрели на тебя с витрин и намекали, до чего ж ты неудачлива.
За стеклянной стеной лифта проехала идеальная дама лет 40, с короткой платиновой стрижкой, почти в том самом белом кружевном платье и в восхитительных очках Prada. Я чуть было не врезалась в кого-то, любуясь ею.
А потом ехала домой, лопая по дороге пиццу. Пицца здесь восхитительная, на сладковатом пышном тесте и в ней много-много сыра, не пицца, а мечта. Вот если бы все в мире было таким идеальным.
Я ужасно по дому скучаю, хочется вернуться, обнять подругу, хочется вина сливового из моего дворового магазина, шарик моцареллы и вонючие свечки из икеи. И мой красный поломанный диван, на котором спать удобнее всего на свете.
Хотя нет, удобнее всего на свете спать было у индейца на его огроменной кровати, когда он стискивал меня и целовал между лопаток. И мне так страшно, что не будет больше ни индейца, никого другого. Так страшно, что хочется плакать и бежать на первом самолете.
Но я обещала себе попробовать. Пробую вот.
Картинка с очками Prada вот
Сегодня я снова заблудилась в подвижном, шутном, жарком Тель-Авиве. Смотрела с моста на небоскребы и машины и так жалела себя гадко, что и здесь я одна, да еще и практически не понимаю совершенно, о чем люди вокруг говорят. А потом забрела случайно какими-то окольными путями на железнодорожный вокзал, а выйти оттуда можно было только через турникеты, вот и пришлось потом охране долго доказывать, что я не верблюд и даже не заяц. Сочли за дурную туристку, пропустили, показали, как найти автобус. А все равно чувство такое, что вообще в принципе не туда забрела, глобально, а зачем забрела-неясно.
А так хочется платьев кружевных, вкусностей, романтики и чтобы спать не хотелось никогда-никогда, и чтобы время вернулось лет эдак 5 назад, а лучше на 7, когда все мы были такими юными и казалось, что вся жизнь впереди. Но уже тогда грустили о чем-то, боялись, а надо было не грустить и не боятся.
Нашла сегодня белое платье своей мечты, нежнейшее, с вышивкой, потрогала, померила, да назад повесила - уж больно стоит кусаче. К нему нашла бусы с черепами и роскошные лаковые ботинки. Иногда мне кажется, что эти прекрасные вещи шьют для того, чтобы они смотрели на тебя с витрин и намекали, до чего ж ты неудачлива.
За стеклянной стеной лифта проехала идеальная дама лет 40, с короткой платиновой стрижкой, почти в том самом белом кружевном платье и в восхитительных очках Prada. Я чуть было не врезалась в кого-то, любуясь ею.
А потом ехала домой, лопая по дороге пиццу. Пицца здесь восхитительная, на сладковатом пышном тесте и в ней много-много сыра, не пицца, а мечта. Вот если бы все в мире было таким идеальным.
Я ужасно по дому скучаю, хочется вернуться, обнять подругу, хочется вина сливового из моего дворового магазина, шарик моцареллы и вонючие свечки из икеи. И мой красный поломанный диван, на котором спать удобнее всего на свете.
Хотя нет, удобнее всего на свете спать было у индейца на его огроменной кровати, когда он стискивал меня и целовал между лопаток. И мне так страшно, что не будет больше ни индейца, никого другого. Так страшно, что хочется плакать и бежать на первом самолете.
Но я обещала себе попробовать. Пробую вот.
Картинка с очками Prada вот