Крылов и гонки...
В отличие от Пушкина, Крылов не пил. Ну то есть как не пил. Не бухал. Пропустить рюмку-другую он всегда был не прочь. Так и говорил всем: "Мэ не ннда, я пррп-скаю."
В отличие от Толстого с Некрасовым, Крылов не курил. Сам не курил. А паровозик-другой поймать - это всегда пожалуйста. Бывало накурится, подойдет к железной дороге и ловит их, родимых. А паравозики его боялись и все время уезжали вдаль.
А самое главное, Крылов всегда помнил правило - не смешивай желание летать с желанием ползать. Поэтому ни разу не пил и не курил одновременно. Сначала рюмка, через минуту косяк. Потом еще рюмка, через минуту еще косяк.
И после таких вот экспериментов над своим самосознанием никогда, вы слышите, никогда Крылов не говорил, что его не вставляет. Ибо не мог он разговаривать. Мог только сидеть и писать. Лежа.
- Я вам пишу. Чего ж... Чего ж я пишу-то? Тем паче, что было такое у кого-то... Эхе-хе... Скучно жить. Каждый день одно и то же. Водка-косяк, водка-косяк, водка-косяк-похмелье, снова водка. Надо как-то разнообразить. Только вот чем? На дуэли страшно, на балы я фейс-контроль не прохожу, а боулинг не изобрели пока... Придумать надо, наверное, что-то... Что-то такое, чтоб на века. Чтобы все запомнили... Может гонки, а? Тараканьи забеги, например. Гы. Еще б на черепахах придумал. Круче тараканьих бегов могут быть только петушиные бои, бу-ха-ха... Ээээ.... Ой! Мысля! Мысля, стой! Надо устроить уличные гонки! Вона скока бояр каретами всяко-разными обзавелись. Марфа, иди сюда.
В приходную (так в доме Крылова называлась прихожая, где он чаще всего пребывал в ожидании чуда в силу того, что не мог дойти до комнат) вошла толстая приземистая служанка годочков десяти от последней отсидки.
- Звали, Ван Дреич?
- Сколько раз говорить: не Ван Дреич, а Ван Кеноби... Оби! Окей, Оби. Сложно запомнить? Ладно изобрету для тебя что-нибудь женское, чтобы при одном названии сразу меня вспоминали. Не о том сейчас. Скажи мне, Марфо...
- Марфо.
- Тьфу ты. Теперь возникает вопрос, кто из нас двоих укуренный и пьяный. Эхе-хе... Послушай, что придумал. Гонки на каретах. По улицам. Будет весело, клянусь. Ставим рядом две кареты, запряженные 20-ю лошадями, по сигналу девочки с зонтиком от солнца...
- Какой еще девочки?
- Хорошо, не девочки. Женщины. Ну такой симпотной блондинки в короткой, не ниже середины лодыжки, юбке...
- Как можно!!!
- Прогресс на дворе.
- К нам во двор приземлился шаттл???
- Да не шаттл. Не придумали их еще. Прогресс = развитие. Женщина должна привлекать внимание. В общем, она так машет зонтиком и кареты стартуют. Кто быстрее проедет ээээ....200 метров... Нет, не катит. Там же 20 лошадей, а у кого-то еще даже сорок. Сорок лошадей - это уже 200 метров и есть.... Пусть будет 400 метров.
- А у Иван Сергеича с Ростова вовсе не 40, а 41 лошадь...
- Действительно. Ну пусть будет 402 метра. Но не больше, иначе лошади от максимального ускорения дохнуть будут. Дохнуть будут - вонять будет, а зачем нам это нужно? Теперь вот еще что. Карету мою украсить как-то надо. Чтоб всем было понятно, что это гоночная карета. Марфа, записывай и передай потом кучеру. Надо, чтобы на ней стояли синие газовые горелки впереди, дабы меня издалека видно было. Широкая доска, типа гладильной на ножках сзади... Ну это чтобы на стоянке было куда бутылки и бокалы ставить... И толстую трубу привязать между задних колес. Для утяжеления кареты, чтоб не взлетала при разгоне.
- А какая должна быть труба?
- Ну такие, знаешь, которыми мужики в деревнях рыбу глушат. Во, пусть так и называется - глушитель. Ну что еще... На заднем стекле кареты написать "Спарко". Не знаю, что это, но такова традиция.
- Никогда не слышала про такую...
- Это будущая традиция, мы ее сейчас создаем. Неужели неприятно почувствовать себя творцом? Да, еще надо рисунок какой-нибудь на борта...
- Какой именно?
- Ну не знаю. Меня можно... А еще этого.... Графа, который герой... Который на воздушном шаре вчера летал... Как фамилия-то евойная?
- Не знаю, Ван Дреич...
- Пофиг. Нас в обнимку, чтоб все знали, что мы типа друзья. И качество чтоб прям фотографическое было. Закажи у Репина, он все сделает. Называться будет Аэро-граф и я. Да. Так хорошо. Аэрография... Ха. Ну а назовем мы все это дело... Как же ш назвать-то... Второе слово понятно, что гонка. Но должно быть и первое... Прилагательное... Для обозначения... Что же после этих легких наркотиков у меня такая тяжелая голова-то? О! Наркотическая гонка! Мда... Не звучит как-то... Ха, а если на английский перевести? Драг-рейсинг! Бугага. А ведь глядишь, и приживется название. Все, Марфа, иди в типографию, печатай флаеры.
- Что печатать?
- Ну такие маленькие листовки. Чтоб информацию распространить - интернета ж нет еще. А я пока попишу чего-нибудь... Стихи. Да ну, что я Пушкен что ли? Проза... Нет, пожалуй оставим прозу Толстому... Картина. Напишу-ка я картину, ха-ха... Шрифт 12, Тахома. Ух, жесть... Хм, надо что-то другое... О, басня. Басня-контрабасня, е-мое... Мартышка и очко... Ужас. Пожалуй, в следующий раз попишем, когда отпустит...
В отличие от Толстого с Некрасовым, Крылов не курил. Сам не курил. А паровозик-другой поймать - это всегда пожалуйста. Бывало накурится, подойдет к железной дороге и ловит их, родимых. А паравозики его боялись и все время уезжали вдаль.
А самое главное, Крылов всегда помнил правило - не смешивай желание летать с желанием ползать. Поэтому ни разу не пил и не курил одновременно. Сначала рюмка, через минуту косяк. Потом еще рюмка, через минуту еще косяк.
И после таких вот экспериментов над своим самосознанием никогда, вы слышите, никогда Крылов не говорил, что его не вставляет. Ибо не мог он разговаривать. Мог только сидеть и писать. Лежа.
- Я вам пишу. Чего ж... Чего ж я пишу-то? Тем паче, что было такое у кого-то... Эхе-хе... Скучно жить. Каждый день одно и то же. Водка-косяк, водка-косяк, водка-косяк-похмелье, снова водка. Надо как-то разнообразить. Только вот чем? На дуэли страшно, на балы я фейс-контроль не прохожу, а боулинг не изобрели пока... Придумать надо, наверное, что-то... Что-то такое, чтоб на века. Чтобы все запомнили... Может гонки, а? Тараканьи забеги, например. Гы. Еще б на черепахах придумал. Круче тараканьих бегов могут быть только петушиные бои, бу-ха-ха... Ээээ.... Ой! Мысля! Мысля, стой! Надо устроить уличные гонки! Вона скока бояр каретами всяко-разными обзавелись. Марфа, иди сюда.
В приходную (так в доме Крылова называлась прихожая, где он чаще всего пребывал в ожидании чуда в силу того, что не мог дойти до комнат) вошла толстая приземистая служанка годочков десяти от последней отсидки.
- Звали, Ван Дреич?
- Сколько раз говорить: не Ван Дреич, а Ван Кеноби... Оби! Окей, Оби. Сложно запомнить? Ладно изобрету для тебя что-нибудь женское, чтобы при одном названии сразу меня вспоминали. Не о том сейчас. Скажи мне, Марфо...
- Марфо.
- Тьфу ты. Теперь возникает вопрос, кто из нас двоих укуренный и пьяный. Эхе-хе... Послушай, что придумал. Гонки на каретах. По улицам. Будет весело, клянусь. Ставим рядом две кареты, запряженные 20-ю лошадями, по сигналу девочки с зонтиком от солнца...
- Какой еще девочки?
- Хорошо, не девочки. Женщины. Ну такой симпотной блондинки в короткой, не ниже середины лодыжки, юбке...
- Как можно!!!
- Прогресс на дворе.
- К нам во двор приземлился шаттл???
- Да не шаттл. Не придумали их еще. Прогресс = развитие. Женщина должна привлекать внимание. В общем, она так машет зонтиком и кареты стартуют. Кто быстрее проедет ээээ....200 метров... Нет, не катит. Там же 20 лошадей, а у кого-то еще даже сорок. Сорок лошадей - это уже 200 метров и есть.... Пусть будет 400 метров.
- А у Иван Сергеича с Ростова вовсе не 40, а 41 лошадь...
- Действительно. Ну пусть будет 402 метра. Но не больше, иначе лошади от максимального ускорения дохнуть будут. Дохнуть будут - вонять будет, а зачем нам это нужно? Теперь вот еще что. Карету мою украсить как-то надо. Чтоб всем было понятно, что это гоночная карета. Марфа, записывай и передай потом кучеру. Надо, чтобы на ней стояли синие газовые горелки впереди, дабы меня издалека видно было. Широкая доска, типа гладильной на ножках сзади... Ну это чтобы на стоянке было куда бутылки и бокалы ставить... И толстую трубу привязать между задних колес. Для утяжеления кареты, чтоб не взлетала при разгоне.
- А какая должна быть труба?
- Ну такие, знаешь, которыми мужики в деревнях рыбу глушат. Во, пусть так и называется - глушитель. Ну что еще... На заднем стекле кареты написать "Спарко". Не знаю, что это, но такова традиция.
- Никогда не слышала про такую...
- Это будущая традиция, мы ее сейчас создаем. Неужели неприятно почувствовать себя творцом? Да, еще надо рисунок какой-нибудь на борта...
- Какой именно?
- Ну не знаю. Меня можно... А еще этого.... Графа, который герой... Который на воздушном шаре вчера летал... Как фамилия-то евойная?
- Не знаю, Ван Дреич...
- Пофиг. Нас в обнимку, чтоб все знали, что мы типа друзья. И качество чтоб прям фотографическое было. Закажи у Репина, он все сделает. Называться будет Аэро-граф и я. Да. Так хорошо. Аэрография... Ха. Ну а назовем мы все это дело... Как же ш назвать-то... Второе слово понятно, что гонка. Но должно быть и первое... Прилагательное... Для обозначения... Что же после этих легких наркотиков у меня такая тяжелая голова-то? О! Наркотическая гонка! Мда... Не звучит как-то... Ха, а если на английский перевести? Драг-рейсинг! Бугага. А ведь глядишь, и приживется название. Все, Марфа, иди в типографию, печатай флаеры.
- Что печатать?
- Ну такие маленькие листовки. Чтоб информацию распространить - интернета ж нет еще. А я пока попишу чего-нибудь... Стихи. Да ну, что я Пушкен что ли? Проза... Нет, пожалуй оставим прозу Толстому... Картина. Напишу-ка я картину, ха-ха... Шрифт 12, Тахома. Ух, жесть... Хм, надо что-то другое... О, басня. Басня-контрабасня, е-мое... Мартышка и очко... Ужас. Пожалуй, в следующий раз попишем, когда отпустит...