Вещий сон одной стройной жопы
Милейшая mary_yu пишет:
хочу жопу
Все. С меня хватит. С 21.01.2013 начинаю тренировки и леплю прекрасный зад.
Если стремится, то стремиться к идеальному!
Но не пишет вот о чем:
Однажды Мэри Йу приснился нехороший сон. Будто бы сидела она в симпатичном кафе и смотрела сквозь огромное стекло на улицу миленького европейского городишки. Мимо проходили красивые улыбчивые люди, над черепичными крышами угадывалось безоблачное небо погожего, беззаботного денька.
Но вдруг навалилась тревога, а с нею - то ли тучи, то ли смог. Темная хмарь затянула улицу, а все прохожие вдруг исчезли. Тьма сгущалась, начинала клубиться, и через мгновение в странной туче, ползущей прямо над мостовой, уже угадывалась могучая, как цунами, толпа. Еще миг, и Мэри Йу различала уже отдельные фигуры и лица. Ничуть не стильные рабочие комбинезоны, безвкусные рубахи, дурацкие ботинки... И лица совершенно лишенные очарования - какие-то быдластые рожи, словно отлитые из спокойной уверенности и покрытые пугающей патиной гнева.
Вдруг как-то Мэри Йу оказалась уже не в кафе, а в центре смрадной толпы. Сон был настолько реалистичным, что явственно чувствовался запах пота, солидола, железной окалины и даже свежевспаханной земли, сдобренной навозцем. И вроде не было уже улицы, а было бескрайнее поле, покрытое до горизонта стоявшими плечом к плечу сантехниками, каменщиками, сварщиками, комбайнерами, скотниками, столярами и слесарями, фрезеровщиками и трактористами.
И вышел из толпы несимпатичный парень с лицом, перепачканным сажей, и сказал:
- Мэри Йу, ты сидела в кафе, которое построили мы. Ты сидела на стуле, который сделали мы. Воду к этому кафе тоже качали мы, по трубам, которые сделали мы. Ты в одежде, которую сделали мы. У тебя есть машина, которую сделали мы, и заправляешь ты ее бензином, который сделали мы. Ты сыта тем, что вырастили и приготовили мы. Каждая вещь в твоей жизни - от прокладки до айфона - сделана нами. Каждая вещь, которой хоть раз ты касалась - от каменной мостовой до велюрового сиденья самолета - сделана нами.
Мэри Йу, ты всю жизнь брала то, что создавали мы. Теперь пришла пора отдать долги. Что ты создала равноценное тому, что получила от нас? Что ты отдашь нам? Чем рассчитаешься?
Парень замолчал, а с ним враз затихла гигантская, ужасающая толпа, грязная и всесильная. Миллионы глаз жгли Мэри Йу немым вопросом, и она чувствовала, что от ее ответа зависит, проснется она или нет.
Мозг Мэри Йу сработал стремительно, и прежде чем она успела проанализировать ситуацию, из горла уже вырвался звонкий крик, полный искреннего отчаянья:
- А можно жопой рассчитаться?
И тут же острая боль пронзила щиколотку: разрывая дорогой нейлон тонких колготок, чуть выше пятки вонзился каблук сидящей рядом коллеги.
- Машка, ты с ума сошла, - шипела коллега, стараясь сохранить на великолепном макияже, заменяющем лицо, индифферентное выражение.
Морок сновидения таял, темная толпа сменилась плотно сидящими в конференц-зале чистенькими и привычно обаятельными людьми. Далекий горизонт стремительно приблизился, замерев невдалеке возвышением сцены, столом президиума и трибуной с растерянным докладчиком, только что поставившим перед акционерами вопрос погашения кредитов.
- Жопой? Может и жопой… - гулко выдохнул сидящий в центре президиума седовласый плейбой, председатель совета директоров.
хочу жопу
Все. С меня хватит. С 21.01.2013 начинаю тренировки и леплю прекрасный зад.
Если стремится, то стремиться к идеальному!
Но не пишет вот о чем:
Однажды Мэри Йу приснился нехороший сон. Будто бы сидела она в симпатичном кафе и смотрела сквозь огромное стекло на улицу миленького европейского городишки. Мимо проходили красивые улыбчивые люди, над черепичными крышами угадывалось безоблачное небо погожего, беззаботного денька.
Но вдруг навалилась тревога, а с нею - то ли тучи, то ли смог. Темная хмарь затянула улицу, а все прохожие вдруг исчезли. Тьма сгущалась, начинала клубиться, и через мгновение в странной туче, ползущей прямо над мостовой, уже угадывалась могучая, как цунами, толпа. Еще миг, и Мэри Йу различала уже отдельные фигуры и лица. Ничуть не стильные рабочие комбинезоны, безвкусные рубахи, дурацкие ботинки... И лица совершенно лишенные очарования - какие-то быдластые рожи, словно отлитые из спокойной уверенности и покрытые пугающей патиной гнева.
Вдруг как-то Мэри Йу оказалась уже не в кафе, а в центре смрадной толпы. Сон был настолько реалистичным, что явственно чувствовался запах пота, солидола, железной окалины и даже свежевспаханной земли, сдобренной навозцем. И вроде не было уже улицы, а было бескрайнее поле, покрытое до горизонта стоявшими плечом к плечу сантехниками, каменщиками, сварщиками, комбайнерами, скотниками, столярами и слесарями, фрезеровщиками и трактористами.
И вышел из толпы несимпатичный парень с лицом, перепачканным сажей, и сказал:
- Мэри Йу, ты сидела в кафе, которое построили мы. Ты сидела на стуле, который сделали мы. Воду к этому кафе тоже качали мы, по трубам, которые сделали мы. Ты в одежде, которую сделали мы. У тебя есть машина, которую сделали мы, и заправляешь ты ее бензином, который сделали мы. Ты сыта тем, что вырастили и приготовили мы. Каждая вещь в твоей жизни - от прокладки до айфона - сделана нами. Каждая вещь, которой хоть раз ты касалась - от каменной мостовой до велюрового сиденья самолета - сделана нами.
Мэри Йу, ты всю жизнь брала то, что создавали мы. Теперь пришла пора отдать долги. Что ты создала равноценное тому, что получила от нас? Что ты отдашь нам? Чем рассчитаешься?
Парень замолчал, а с ним враз затихла гигантская, ужасающая толпа, грязная и всесильная. Миллионы глаз жгли Мэри Йу немым вопросом, и она чувствовала, что от ее ответа зависит, проснется она или нет.
Мозг Мэри Йу сработал стремительно, и прежде чем она успела проанализировать ситуацию, из горла уже вырвался звонкий крик, полный искреннего отчаянья:
- А можно жопой рассчитаться?
И тут же острая боль пронзила щиколотку: разрывая дорогой нейлон тонких колготок, чуть выше пятки вонзился каблук сидящей рядом коллеги.
- Машка, ты с ума сошла, - шипела коллега, стараясь сохранить на великолепном макияже, заменяющем лицо, индифферентное выражение.
Морок сновидения таял, темная толпа сменилась плотно сидящими в конференц-зале чистенькими и привычно обаятельными людьми. Далекий горизонт стремительно приблизился, замерев невдалеке возвышением сцены, столом президиума и трибуной с растерянным докладчиком, только что поставившим перед акционерами вопрос погашения кредитов.
- Жопой? Может и жопой… - гулко выдохнул сидящий в центре президиума седовласый плейбой, председатель совета директоров.