Сказочка на ночь. Про красное и про радужное.
Шел по городу мужик и держал в руке тряпицу красную. Подошли к нему городовой с околоточным, да и говорят: "Хлажочек-то, тово - запрещенный. Запретили его вместе с тайным обществом". "Окститесь, ваше-ство, - отвечает мужик, - где же это такое написано? Вы, чай, грамошные, закон читывали, кубыть как ведать вам пристало, что ни организации не было, ни флаг, стало быть, организация не регистрировала".
Ну, мужик-то дальше побрел, а городовой с околоточным - шасть к уряднику с кляузой. Мол, экакой мужик-то пошел - закон разумеет. Ох и осерчал исправник! Колыхнул животом, тряхнул загривком, да и завизжал: "А ну, остолопы стоеросовые, пишите немедля доклад самому енерал-прокурору! Нехай он найдет управу-то на мужичину!"
А дальше - как на салазках под горочку - быстренько да ладненько дело пошло. Енерал-прокурор, конешно, велел мужика-то выпороть. Мол, мало ли, что ни организации, ни флажка не зарегистрировано. Властям-то и без бумажек все ясно - раз разбойники с такой тряпицей гужевали, то и мужик - разбойник. И впредь повелел енерал-прокурор без огляду на законы действовать - по очами видимому разумению.
Ясно дело, городовой с околоточным - под козырек. Ну, ворочаются, значит, к себе участок, а по улице - барчук, с пестрой тряпицею, с такою прям как радуга небесная. Его без торгу - хоп, под белы рученьки, - и в кутузку. А барчук-то - вовсе и не барчук, а попович, да попович не промах - тоже цидульки строчить умеет. И накарябал, значиццо, тому же енерал-прокурору. Мол, господь бог наш, сказал Ною и сынам его с ним: "Вот, я поставляю завет мой с вами и с потомством вашим, и со всякою душею живою, и со скотами, и со всеми зверями земными. Поставляю завет мой, что не будет более истреблена всякая плоть водами потопа. Я полагаю радугу мою в облаке, чтоб она была знамением вечного завета между мною и между землею".
И оттого, мол, попович с радужной рогожкой-то и ходил, что завет божий вспомянул. И коли городовой с околоточным его, поповича, в казенный дом приволокли, то оченно его чувства верующего повредили.
Енерал-прокурор - голова светлая. А светлая голова всегда жопой чует. Вот и кумекает себе: "Супротив попов переть - не с руки. А то еще отпоют. черти святые. заживо, гладишь - деньги к рукам липнуть перестанут. А городовым да околоточным - поди объясни, кого хватать, а кому кланяться, раз все взялись тряпицами махать. Тут и урядник-то, чай, не разберется. Велишь хватать всех без разбору - беда. Велишь хватать только по закону - сплошное раскачивание лодки".
И повелел тады енерал-прокурор кажный раз гонца к нему посылать, чтоб только по его личному соизволению и разумению, окромя всяких дурацких законов, людей винтили и паковали али кланялись и отпускали. Ну и, для острастки, городовому с околоточным по дюжине плетей прописал, чтоб нежных чувств не оскорбляли.
И сделались с тех пор в том царстве стабильность, вертикаль власти и ручное управление.
И я там был, слезинки лил. Кто думат - от горя, а я от отчаянья.
Ну, мужик-то дальше побрел, а городовой с околоточным - шасть к уряднику с кляузой. Мол, экакой мужик-то пошел - закон разумеет. Ох и осерчал исправник! Колыхнул животом, тряхнул загривком, да и завизжал: "А ну, остолопы стоеросовые, пишите немедля доклад самому енерал-прокурору! Нехай он найдет управу-то на мужичину!"
А дальше - как на салазках под горочку - быстренько да ладненько дело пошло. Енерал-прокурор, конешно, велел мужика-то выпороть. Мол, мало ли, что ни организации, ни флажка не зарегистрировано. Властям-то и без бумажек все ясно - раз разбойники с такой тряпицей гужевали, то и мужик - разбойник. И впредь повелел енерал-прокурор без огляду на законы действовать - по очами видимому разумению.
Ясно дело, городовой с околоточным - под козырек. Ну, ворочаются, значит, к себе участок, а по улице - барчук, с пестрой тряпицею, с такою прям как радуга небесная. Его без торгу - хоп, под белы рученьки, - и в кутузку. А барчук-то - вовсе и не барчук, а попович, да попович не промах - тоже цидульки строчить умеет. И накарябал, значиццо, тому же енерал-прокурору. Мол, господь бог наш, сказал Ною и сынам его с ним: "Вот, я поставляю завет мой с вами и с потомством вашим, и со всякою душею живою, и со скотами, и со всеми зверями земными. Поставляю завет мой, что не будет более истреблена всякая плоть водами потопа. Я полагаю радугу мою в облаке, чтоб она была знамением вечного завета между мною и между землею".
И оттого, мол, попович с радужной рогожкой-то и ходил, что завет божий вспомянул. И коли городовой с околоточным его, поповича, в казенный дом приволокли, то оченно его чувства верующего повредили.
Енерал-прокурор - голова светлая. А светлая голова всегда жопой чует. Вот и кумекает себе: "Супротив попов переть - не с руки. А то еще отпоют. черти святые. заживо, гладишь - деньги к рукам липнуть перестанут. А городовым да околоточным - поди объясни, кого хватать, а кому кланяться, раз все взялись тряпицами махать. Тут и урядник-то, чай, не разберется. Велишь хватать всех без разбору - беда. Велишь хватать только по закону - сплошное раскачивание лодки".
И повелел тады енерал-прокурор кажный раз гонца к нему посылать, чтоб только по его личному соизволению и разумению, окромя всяких дурацких законов, людей винтили и паковали али кланялись и отпускали. Ну и, для острастки, городовому с околоточным по дюжине плетей прописал, чтоб нежных чувств не оскорбляли.
И сделались с тех пор в том царстве стабильность, вертикаль власти и ручное управление.
И я там был, слезинки лил. Кто думат - от горя, а я от отчаянья.