Как под Брянском Северная Корея случилась
Приехали в 90-е в наш колхоз новые хозяева. Слово "инвестор" мы, по темноте своей, не знали, поэтому хозяев прямо так и называли - бандиты. И рассказали бандиты, что теперь мы будем жить хорошо да счастливо, что будут у нас свобода с демократией, шлюхи и турецкие свитера. Колхозники возрадовались, а я взял, да и вышел из колхоза. И началось...
Одному работать - тяжко. Ни тебе тракторов, ни помощи соседской. Только я, Васька да Кнопа, да Грунька. Ваську, конечно, я по зиме прирезал - на то он и хрячок, чтоб на сало пойти. Кнопу доил, на Груньке пахал и картоху в райцентр возил. Такой вот у меня коллективчик. Жили туго, работали много, но кое-как справлялись. Колхозу не мешали. Ну, думали, что не мешали. Ан нет.
Могучий колхоз, с техникой, фермами, кузней и просторами плодородными, стал загибаться. Причем, как и обежали бандиты инвесторы, шлюхи и турецкие свитера появились. И даже китайские плащи. Более того, кой-кто из колхозников стал ездить не на телегах и "ижаках", а на "опелькадетах", "фордсиеррах" и даже один "патруль" длиннобазный в деревне появился. Но основная масса народу как-то пригорюнилась и стала вымирать без видимых к тому причин, а проще говоря - с голоду.
А у меня-то - морда красная, борода торчком и глаз озорной. Да, уазик реликтовый - не чета "форду гранаде", даже магнитолы нет. Но я на нем и не езжу - все больше на Груньке, на кобылке моей. И солонина в лазбене не переводится, и крыша не течет, и плетень не заваленный. Опасный я прецедент, короче.
Поглядая на меня, начал народ колхозный репу чесать: "А не наебали ли нас? Вот, распродают хозяева колхозное имущество, все трактора на лом сдали. Нам - крохи, себе - джипы. А дальше-то как жить, когда последний сарай на дрова пустят?"
Видя такое дело, напряглись бандиты. Начали обо мне небылицы рассказывать и запретили со мной торговать. Жисточка моя ухудшилась - тяпку-то я отремонтирую, а нитрофоску ну никак не сделаю. Да и ведерко новое, портки поновей - только латать остается. Но - не унываю, живу себе самостоятельно. И, что удивительно, побогаче большинства колхозников. Сыто и гордо, хоть с латками на коленках.
Тогда бандиты начали вдоль забора моего ходить и в воздух как бы невзначай постреливать. Ну так я ижачка свово начистил, патронов свеженьких накрутил, и тоже грянул пару раз поверх плетня.
Ой, чо приключилось! Бандиты обосрались, да давай гавкать, как шавка на лисапету. Мол, не они, а я бандит, мол, я в драку лезу. Мол, больной я на всю голову и непредсказуемый. Мол, шантажирую бандитов и требую от них помощи. Но, поостыв, кричат мрази через забор: "Тимофеич! Не баламуть народ! Ты ружжо-то свое выкинь, в колхоз вступай, и на нас горбаться. А мы тебе за это турецкий свитер дадим и литруху спирта "Рояль".
А я чую, что бздюлеватой конь породы, что уже обе штанины обоссали с перепугу "хозяева", аж до галош. И им отвечаю: "Слышь, пидорасня! Вы свои свитеры-рояли засуньте себе в жопу. Мое слово такое: ежели не хотите, чтоб я вас всех перехуячил - а я могу, ага - то есть у меня два условия. Условия незамысловатые, как грабли.
Первое. Вдоль плетня мово с пукалками не шариться и не шмалять поблизости. А то я ж могу на свой счет принять и вкатить такую обратку, шо заебетесь картечины в своих кишках пересчитывать.
Второе. Нехуй мешать людям со мной торговать.
Третье. Заебали ботву гнать. Харэ гнилых базаров. Хочешь что мне сказать - приди и скажи. А по всей деревне слухи говенные про меня распускать нехуй.
Я вашей помощи не видел и видеть не хочу. Все у вас - гнусь и гниль, не надо мне от вас ничего. Но я живу так, как я хочу. И требую только одного - не мешайте, суки. Не лезьте в чужое. Если согласны - порамсим малехо, нет - патрон в патроннике, мне похуй".
Одному работать - тяжко. Ни тебе тракторов, ни помощи соседской. Только я, Васька да Кнопа, да Грунька. Ваську, конечно, я по зиме прирезал - на то он и хрячок, чтоб на сало пойти. Кнопу доил, на Груньке пахал и картоху в райцентр возил. Такой вот у меня коллективчик. Жили туго, работали много, но кое-как справлялись. Колхозу не мешали. Ну, думали, что не мешали. Ан нет.
Могучий колхоз, с техникой, фермами, кузней и просторами плодородными, стал загибаться. Причем, как и обежали бандиты инвесторы, шлюхи и турецкие свитера появились. И даже китайские плащи. Более того, кой-кто из колхозников стал ездить не на телегах и "ижаках", а на "опелькадетах", "фордсиеррах" и даже один "патруль" длиннобазный в деревне появился. Но основная масса народу как-то пригорюнилась и стала вымирать без видимых к тому причин, а проще говоря - с голоду.
А у меня-то - морда красная, борода торчком и глаз озорной. Да, уазик реликтовый - не чета "форду гранаде", даже магнитолы нет. Но я на нем и не езжу - все больше на Груньке, на кобылке моей. И солонина в лазбене не переводится, и крыша не течет, и плетень не заваленный. Опасный я прецедент, короче.
Поглядая на меня, начал народ колхозный репу чесать: "А не наебали ли нас? Вот, распродают хозяева колхозное имущество, все трактора на лом сдали. Нам - крохи, себе - джипы. А дальше-то как жить, когда последний сарай на дрова пустят?"
Видя такое дело, напряглись бандиты. Начали обо мне небылицы рассказывать и запретили со мной торговать. Жисточка моя ухудшилась - тяпку-то я отремонтирую, а нитрофоску ну никак не сделаю. Да и ведерко новое, портки поновей - только латать остается. Но - не унываю, живу себе самостоятельно. И, что удивительно, побогаче большинства колхозников. Сыто и гордо, хоть с латками на коленках.
Тогда бандиты начали вдоль забора моего ходить и в воздух как бы невзначай постреливать. Ну так я ижачка свово начистил, патронов свеженьких накрутил, и тоже грянул пару раз поверх плетня.
Ой, чо приключилось! Бандиты обосрались, да давай гавкать, как шавка на лисапету. Мол, не они, а я бандит, мол, я в драку лезу. Мол, больной я на всю голову и непредсказуемый. Мол, шантажирую бандитов и требую от них помощи. Но, поостыв, кричат мрази через забор: "Тимофеич! Не баламуть народ! Ты ружжо-то свое выкинь, в колхоз вступай, и на нас горбаться. А мы тебе за это турецкий свитер дадим и литруху спирта "Рояль".
А я чую, что бздюлеватой конь породы, что уже обе штанины обоссали с перепугу "хозяева", аж до галош. И им отвечаю: "Слышь, пидорасня! Вы свои свитеры-рояли засуньте себе в жопу. Мое слово такое: ежели не хотите, чтоб я вас всех перехуячил - а я могу, ага - то есть у меня два условия. Условия незамысловатые, как грабли.
Первое. Вдоль плетня мово с пукалками не шариться и не шмалять поблизости. А то я ж могу на свой счет принять и вкатить такую обратку, шо заебетесь картечины в своих кишках пересчитывать.
Второе. Нехуй мешать людям со мной торговать.
Третье. Заебали ботву гнать. Харэ гнилых базаров. Хочешь что мне сказать - приди и скажи. А по всей деревне слухи говенные про меня распускать нехуй.
Я вашей помощи не видел и видеть не хочу. Все у вас - гнусь и гниль, не надо мне от вас ничего. Но я живу так, как я хочу. И требую только одного - не мешайте, суки. Не лезьте в чужое. Если согласны - порамсим малехо, нет - патрон в патроннике, мне похуй".