Мир менее зависим от США и России, чем от малых и средних государств
В преддверии переговоров президент Центра глобальных интересов (Вашингтон) Николай Злобин рассказал о том, как изменились российско-американские отношения за первый год правления Байдена
- Николай, как изменились отношения России и Соединённых Штатов Америки за первый год правления Байдена?
- Фундаментальные основы российско-американских отношений лежат вне деятельности конкретного американского президента. Национальные интересы обеих стран и их понимание этих интересов довольно сильно расходятся и ни Путин, ни Байден не в состоянии этот факт изменить. Президенты могут повлиять на тактику взаимных отношений, на методы, которые осуществляются внешней политикой в отношении той или иной страны, но изменить понимание национальных интересов они не в состоянии.
Вообще, главный секрет первого годы работы американского президента заключается в том, что он на практике выясняет, что он может на самом деле делать, а что выходит за пределы его возможностей и компетенций. Когда ты борешься за место в Белом доме, у тебя развязаны руки, и ты не видишь огромного количества факторов, которые действующему президенту надо принимать в расчёт. В Америке нет вертикали власти (в российском её понимании) и Байден, став президентом, не может делать всё, что он говорил, даже будучи кандидатом в президенты.
Я не сомневаюсь, что и у президента Путина ежедневно есть огромное количество факторов, которые связывают его руки и не позволяют ему делать всё в российской политике и экономике, что ему представляется важным и правильным. Я даже не говорю про разделение власти, которого в России практически нет, тогда как в Америке это один из самых важных факторов, определяющих отношения между президентом и реальностью.
В Америке сформирован довольно жёсткий консенсус в элите в отношении России. В России сформирован не менее жёсткий консенсус в отношении Соединённых Штатов Америки. И президентам его не преодолеть. В основе этого консенсуса лежит глубочайшее недоверие, которое накопилось за последние десятилетия. И это недоверие может не позволить в обозримом будущем существенно изменить природу этих отношений. Даже если стороны начнут действовать абсолютно искренне и открыто, говорить друг с другом честно и без задних планов, мыслей, то недоверие будет превращать всё это в труху.
С одной стороны есть понимание, что стратегическую безопасность России невозможно обеспечить без широких договорённостей с Соединёнными Штатами Америки. С другой стороны, очевидно, что стратегическую безопасность США нельзя обеспечить без широких договорённостей с Россией. Вольно или невольно обе страны являются гарантами взаимной безопасности. Это понимание есть, но как его сегодня превратить в реальную политику, никто не знает. Современный мир гораздо более сложный и противоречивый, чем мир периода холодной войны.
Новый миропорядок привнёс очень высокую степень неопределённости и невозможности прогнозировать будущее даже в краткосрочной перспективе. Появилось много факторов, которые были нам не известны ещё три десятилетия назад. Большие страны как Россия и США стали очевидными заложниками развития событий в малых и средних странах. Они потеряли контроль над глобальной повесткой дня. Сегодняшнюю повестку дня определяют такие страны как Украина, Северная Корея, Иран, Сирия, Афганистан, Казахстан и так далее.
Политика больших стран, таких как Россия и США в частности, это же относится и к Китаю, из политики ведущих сил, определяющих глобальные тренды, превратилась в политику тактического реагирования на то, что происходит в тех или иных странах гораздо меньшего масштаба и влияния. Я думаю, мы какое-то время будем продолжать жить в этой модели миропорядка. От российско-американских отношений зависит несравнимо меньшее количество глобальных факторов, чем это было в годы холодной войны, поэтому видеть в улучшении российско-американских отношений, если это возможно, рецепт глобальной стабильности было бы ошибкой.
Кроме того, мы переживаем период суверенизации государств, который является реакцией на три десятилетия политики глобализации, и который будет продолжаться ещё какое-то время. В этих условиях даже малые и средние страны придают усиленное значение своим национальным интересам и не очень склонны отдавать их на откуп сверхдержавам.
Можно говорить ещё и о пандемии, которая нарисовала новую карту мира и перестроила глобальный рынок труда, и новых экономических вызовах, о растущем неравенстве, об экологических и климатических проблемах, которые являются вызовом не только политической элите, но и интеллекту всего человечества.
Поэтому говорить о том, что приход Байдена способен изменить такого рода тренды, даже в российско-американских отношениях было бы наивно. Однако, то, что Байден действительно сделал, это изменил некоторые тактические оценки в отношении Украины и постсоветского пространства в целом, уменьшил степень вовлеченности Белого дома во внутренние российские дела и изменил тон разговоров с российской властью и с Путиным в частности. Но это всё поверхностные изменения, я бы сказал косметические, не затрагивающие никаких фундаментальных основ.
- «Холодная война» - время более предсказуемое по сравнению с временами новейшими. Предсказуемость удобна. Есть версия, что СССР распался не только из-за внутренних процессов, а и по причине того, что Запад приложил к этому руку. Выходит, это был стратегический просчёт Запада? Решив тактическую проблему, Запад приобрёл пакет долгосрочных разнокалиберных проблем?
- В политике очень часто, решая текущие проблемы, успешно даже решая их, страны создают себе долгосрочные стратегические головные боли. Так и развал Советского Союза лишил Соединённых Штатов Америки главного спарринг-партнёра, к чему США оказались не готовы ни политически, ни интеллектуально.
С одной стороны, я не знаю никаких серьёзных документов, в которых бы ставилась задача развалить СССР, американцы готовились к длительному противостоянию с Советским Союзом и Варшавским блоком. Я знаю много документов, которые определяли цели американской политики, как попытки изменить социально-политическую суть СССР, но эти попытки по мнению американской элиты того времени совершенно не обязательно должны были повлечь за собой распад.
Распад СССР поставил США в трудную ситуацию с точки зрения их глобальной роли. Им пришлось брать на себя ответственность за ту часть мира, которая раньше входила в советскую зону влияния, и они с этим не справились. Раньше можно было просто договориться с Москвой, найти компромисс и проблема была решена, сегодня договариваться не с кем, надо заниматься проблемой самим и напрямую. Это гораздо сложнее, менее эффективно и затратно. Собственно об этом я говорил, отвечая на Ваш первый вопрос, когда сказал, что сейчас малые страны гораздо более самостоятельны, чем когда-либо в новейшей истории. Но благими намерениями вымощена дорога в политический ад.
Например, когда СССР настойчиво просил США открыть второй фронт в годы Второй мировой войны и войти в военном плане в Европу, что на тот момент казалось совершенно правильной тактической задачей, никто же не мог предположить, что придя в Европу, американские военные никогда оттуда не уйдут. Более того, создадут сильнейшую военную организацию в Европе, разместят свои ядерные силы и станут главным вызовом безопасности и СССР, и нынешней России.
А начиналось всё, напомню, с просьбы Москвы поскорей открыть второй фронт, чтобы победить нацистскую Германию. Поэтому политика не прощает отсутствие стратегического взгляда при решении тех или иных проблем. Африканцы не представляли себе мира без СССР, оказалось, что этот мир совсем недружелюбный для США. Я думаю, успешное, казалось бы, взаимодействие с Украиной после распада СССР на деле вылилось в превращение Украины в жёстко антироссийское государство. То есть, решая, казалось бы, тактические проблемы, создаётся огромная головная стратегическая боль.
И эти уроки надо учить нынешним поколениям политиков, которые при всей внешней успешности на самом деле могут создавать нерешаемые или трудно решаемые стратегические проблемы для своих преемников.
Николай Злобин