Интервью заместителя МИД РФ С.В.Вершинина МИЦ «Известия» (1-Я часть)
С. Вершинин
Вопрос: Международный Суд ООН в Гааге недавно вынес два знаменательных решения по делам с участием России. Вы можете нам о них рассказать?
Ответ: В Гааге действительно произошли беспрецедентные для нас события. Прежде всего - впервые в истории Международный Суд ООН вынес окончательное решение по делу с участием России, по делу «Украина против России: применение Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма (МКБФТ) и Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации (МКЛРД)». Это решение было оглашено 31 января.
Практически одновременно, 2 февраля, Суд огласил решение по поводу своей юрисдикции в отношении ещё одного иска Украины против России, касавшегося Конвенции о геноциде.
Однако прежде чем говорить конкретно об этих решениях, я хотел бы вкратце обрисовать историю вопроса и вообще мировую ситуацию в области международного правосудия.
Против Российской Федерации сейчас развязана настоящая юридическая война. Страны западного лагеря забрасывают нас исками во множество разных судебных и арбитражных инстанций под любыми, даже самыми надуманными предлогами. Они пытаются использовать своё влияние в международных институтах, чтобы «продавить» нужные решения. В каких-то случаях им это удаётся - Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), Международный уголовный суд (МУС) полностью «легли» под Запад.
Однако с Международным Судом ООН у них, что называется, «нашла коса на камень».
Международный Суд (МС) был основан в 1945 г., его Статут является частью Устава ООН. Это главный орган международного правосудия, уполномоченный разрешать споры между государствами. Его судьи избираются всеми государствами мира и являются независимыми.
Западники впервые попытались использовать Международный Суд ООН против нас ещё в 2008 г. в связи с операцией по принуждению к миру Грузии. Тогда их попытка провалилась - мы отбили грузинский иск по Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации (КЛРД) ещё «на подлёте», поскольку грузины не выполнили досудебные процедуры урегулирования спора, обязательные для обращения в МС.
Наученные этим опытом западники подготовили своё следующее юридическое наступление гораздо серьёзнее. Инструментом Запада на этот раз стала, разумеется, Украина. В качестве повода были выбраны события в Крыму и Донбассе, начиная с 2014 г.
Вопрос: Расскажите сперва о той части иска, которая касалась Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма. Россию действительно пытались выставить «спонсором терроризма»?
Ответ: Да, это так. Больше того - изначально украинцы заявляли, будто сама Россия совершала на Украине некие «теракты», как «государство-террорист». ДНР и ЛНР они объявили «террористическими организациями» и под этим предлогом развязали в 2014 г. донбасский конфликт. Вскоре после начала «АТО» они предъявили нам эти претензии. Причем мы даже сразу не поняли, о чем идёт речь - ведь никаких свидетельств терроризма в этих претензиях не было, лишь голословные заявления.
В течение почти трёх лет, с 2014 по 2017 г., украинцы пытались вести с нами «переговоры» по МКБФТ. Я говорю пытались, потому что «переговоры» эти иначе как фарсом назвать было нельзя. Наша делегация, включавшая представителей всех компетентных ведомств, раз за разом настаивала на том, чтобы украинская сторона дала нам конкретную информацию: кто же всё-таки эти «террористы», какие «теракты» они совершили, кто и как эти «теракты» финансировал, чтобы мы могли предпринять соответствующие меры. Должен сказать, Россия всегда относилась очень серьёзно к своим обязательствам в антитеррористической сфере. Мы на хорошем счету в ФАТФ - главной мировой организации по борьбе именно с финансированием терроризма. Мы были готовы действовать, если выяснится, что на Украине и правда орудуют террористы.
К сожалению, посланцы Киева ничего нам не сообщали, кроме заявлений, что террористы - это все, кто так или иначе поддерживает ДНР и ЛНР. Они даже отказались дать нам перечень своих запросов о правовой помощи, касающихся финансирования терроризма. Тем не менее мы добросовестно проверяли их утверждения, раз за разом убеждаясь в безосновательности подозрений. Но украинцев эта информация не интересовала. Складывалось впечатление, что их задачей было вовсе не противодействие терроризму, а наоборот - саботирование собственных запросов. Оно и понятно - ведь они не были заинтересованы в реальном сотрудничестве и прекрасно понимали, что никакого «терроризма» в Донбассе на самом деле нет. Их целью было только создание формального повода для обращения в Суд.
В 2017 г. они, наконец, подали этот иск сразу по двум конвенциям, МКБФТ и МКЛРД. Смысл объединения заключался в том, чтобы, даже проиграв на одном направлении, они могли бы «отыграться» на другом. Ну и, конечно, дать нам меньше времени и возможностей для подготовки достойного ответа. Так с самого начала они злоупотребляли процедурами Международного Суда.
С самого начала они стали терпеть неудачи. После подачи иска Украина потребовала введения временных мер: в частности, ни много ни мало, прекращения всей помощи ДНР и ЛНР. Мы представили убедительные доказательства необоснованности этих требований, и Суд встал на нашу сторону, отказав во «временных мерах» по МКБФТ с формулировкой, что украинские обвинения являются неправдоподобными. Суд также отклонил большинство временных мер по МКЛРД, оставив лишь требование восстановить «Меджлис», запрещённый за экстремизм. Забегая вперёд, скажу, что в итоге Суд признал запрет «Меджлиса» правомерным в рамках МКЛРД.
В 2019 г. состоялись слушания по юрисдикции и допустимости украинского иска. Это важная «промежуточная» стадия, на которой Суд оценивает, имеются ли вообще основания для рассмотрения дела, прежде чем приступать к его разрешению по существу. Мы к ней хорошо подготовились, представив предварительные возражения в объёме более 300 страниц, не считая приложений. На этой стадии мы добились отвода Судом обвинения России в «государственном терроризме». Однако наши основные возражения Суд предпочёл «перенести» на стадию рассмотрения дела по существу.
К этому времени данное дело стало, пожалуй, самым крупным в истории Международного Суда - стороны представили более 40 тыс. страниц письменных материалов, показаний свидетелей, заключений экспертов и т.д. Мы тесно работали с профильными ведомствами - Минюстом, Минобороны, Минкультуры, Минобразования, Генпрокуратурой России, Следственным комитетом, ФСБ России, Росфинмониторингом, крымскими региональными органами. Привлекли ряд независимых экспертов, собрали огромный массив доказательств.
На нашу команду юристов было оказано огромное давление: некоторые попали на печально известный сайт «Миротворец», других запугивали западными санкциями. К сожалению, ряд нанятых нами адвокатов - как иностранных, так и российских - не выдержали этого давления и «дезертировали». Нам пришлось собирать новую команду. Но мы это сделали, и убедительно превзошли оппонентов на финальных слушаниях в Гааге, состоявшихся в июне 2023 г., где нам противостояли американские и европейские юристы во главе с бывшим начальником юридической службы Госдепартамента США.
В итоге Суд отклонил практически все обвинения, выдвинутые Киевом. Самое главное - Суд отказался признать Россию «спонсором терроризма» и прямо указал, что ДНР и ЛНР не являются «террористическими организациями». Это сорвало план Запада использовать вердикт Суда для введения против нашей страны новых рестрикций, включая конфискацию наших замороженных активов. Заодно был развеян миф о якобы «антитеррористической операции» Киева в Донбассе - никаких террористов там, конечно, не было, а войска майданного режима вели войну против обычного гражданского населения, не поддержавшего госпереворот в Киеве. Все арестованные и приговорённые украинскими судами за «поддержку террористов» разом превратились в политических заключённых.
Международный Суд также отверг попытку Украины представить катастрофу малайзийского «Боинга» рейса МН17 как «акт воздушного терроризма» и возложить ответственность за неё на Россию и ДНР. Более того, Суд даже не взялся подтвердить украинскую версию событий (что якобы «Боинг» сбили ополченцы из «русского Бука»). Мы высветили все пробелы, ошибки и откровенные натяжки в «международном расследовании» этого инцидента (на самом деле «расследовали» в основном голландцы, а у Украины был «решающий голос», позволяющий заблокировать неугодные Киеву результаты). Вскрыли и ангажированность голландского национального суда, вынесшего решение по делу МН17 без учёта всех обстоятельств, в том числе доказательств, представленных российской стороной. Тем не менее даже голландский суд не нашёл в деле признаков терроризма или военного преступления.
Разумеется, мы привлекли внимание Международного Суда к роли самой Украины в катастрофе. Вопреки общепринятой практике, Киев не закрыл воздушное пространство над зоной конфликта, чтобы продолжать получать доходы от авиаперелётов, а также использовать гражданские самолёты в качестве прикрытия своей военной авиации от средств ПВО ДНР и ЛНР. Голландские спецслужбы в рамках расследования инцидента выявили, что в районе катастрофы работали украинские «Буки», которые, как известно, были развёрнуты в зоне конфликта. Поражающие элементы, найденные на месте трагедии, относились к старому советскому типу ракет «Бука», которые уже не состояли на вооружении в России, но по-прежнему использовались ВСУ. Обломки самой ракеты также имели украинское происхождение. Причём, как известно, Украина ранее уже сбивала гражданский авиалайнер - российский Ту-154 над Чёрным морем в 2001 г. Президент Украины Л.Кучма тогда цинично заявил: «Мы не первые и не последние, не надо делать из этого трагедию».
Ничего противопоставить набору фактов украинцы не смогли. В попытках отразить наши доводы выступавшие от имени Украины американские адвокаты дошли до абсурда: заявили, что ВСУ имели право сбивать российский авиалайнер просто по факту своего официального статуса. Как говориться, ни убавить, ни прибавить - видимо, такой же логикой руководствовались американцы, когда их крейсер сбил в 1986 г. иранский пассажирский самолёт.
Не обнаружил Суд признаков терроризма или его финансирования и во всех прочих инцидентах, заявленных Украиной в качестве «терактов». Степень абсурдности тех обвинений, которые выдвигали украинцы, можно понять по нескольким примерам.
Так, они утверждали, будто артудары по военным объектам - блокпосту «Бугас» у Волновахи, штабу «АТО» и военному аэродрому в Краматорске, позициям ВСУ в Авдеевке и Мариуполе являются «терактами» лишь потому, что в результате пострадали и мирные граждане. Мы продемонстрировали Суду спутниковые снимки и фотографии с мест, на которых чётко видна украинская военная техника, фортификации, вооружённые солдаты. ВСУ целенаправленно размещали свои войска вблизи жилой застройки или, например, устроили на военном блокпосту гражданский КПП, чтобы использовать мирное население как «живой щит». Это, кстати, строжайше запрещено Женевскими конвенциями.
На Россию пытались «повесить» и взрывы в Харькове, приписываемые группировке «Харьковские партизаны». Однако в Суде выяснилось, что признательные показания «террористов», которыми козыряли украинцы, были получены СБУ под пытками, а использованное в этих актах оружие состоит на вооружении ВСУ.
Совсем уж абсурдно выглядел «подрыв офиса Приватбанка»: якобы «русский агент» выстрелил по офису из «российского гранатомёта», но - почему-то сделал это ночью, когда банк был закрыт; выстрела никто не слышал и не видел; граната не взорвалась (!) и была каким-то чудом «дезактивирована» СБУ (наши эксперты доказали, что это невозможно); а единственным «доказательством», что этот «теракт» вообще имел место, был стреляный тубус от гранатомёта (который на Украине можно свободно купить через Интернет).
Вы будете смеяться, но украинцы притащили в Суд даже знаменитое «фейковое убийство» А.Геращенко, оказавшееся инсценировкой СБУ.
Одним словом, бредовее обвинений было трудно придумать. Неудивительно, что Суд даже не захотел в них вдаваться, а просто отвёл всем скопом как не подпадающие под МКБФТ.
По сути, Суд более-менее серьёзно воспринял только утверждения Украины о якобы недостаточно эффективном сотрудничестве России с Украиной в рамках МКБФТ. Но и здесь Киев ждало разочарование: Суд не обнаружил никаких нарушений Конвенции ни в российском антитеррористическом законодательстве, ни в исполнении украинских запросов о правовой помощи. Лишь по одной статье - о проведении расследований на основании запросов других государств - Суд пришёл к выводу, что Россия не смогла вовремя исполнить 2% от общего числа украинских запросов; 98% запросов российская сторона при этом исполнила. И это с учётом того, что сама Украина вообще не исполняла российские запросы. Впрочем, даже для того, чтобы выискать столь ничтожное «нарушение», Суду пришлось нарушить собственные критерии: ведь запросы должны быть обоснованными, а Украина свои утверждения о «террористической деятельности» ДНР и ЛНР никак не обосновала.
В конечном итоге Суд отверг более 20 украинских обвинений по МКБФТ и отклонил все требования Киева о компенсациях.
Вопрос: Претензии Украины были также связаны с Международной конвенцией о ликвидации всех форм расовой дискриминации (МКЛРД). Сейчас Киев преподносит вердикт Международного Суда как свою «победу» в части якобы признания на международном уровне расовой дискриминации в Крыму. Так ли это на самом деле?
Ответ: Будь это правдой, украинские и западные дипломаты и СМИ до сих пор бы трубили об этом деле каждый день. Но выдавать желаемое за действительное им очень сложно. Суд не «клюнул» на попытки Украины оспорить статус Крыма, раскачать национальный вопрос в России и заигрывать с сепаратистами и религиозными экстремистами, ведущими подрывную деятельность на полуострове.
Показателен цинизм, с которым Киев выступал в роли «борца с дискриминацией», в том числе в отношении украинского и крымскотатарского языков. Напомню, крымскотатарский язык был признан Киевом лишь после воссоединения Крыма с Россией, а бедственному положению русскоязычного населения на Украине посвящено немало докладов, в том числе по линии Уполномоченного МИД России по вопросам прав человека, демократии и верховенства права. Поборником прав нацменьшинств пыталась предстать страна, в которой процветает «культура отмены» в отношении всего русского: запрещаются русскоязычные СМИ, ликвидируется образование на русском языке, поощряются нападения на храмы Русской православной церкви и т.д. Даже в странах Евросоюза, куда так рвется В.Зеленский, Украине ставят на вид дискриминацию нацменьшинств.
Вопреки ожиданиям Киева, Суд не установил расовой дискриминации в практике применения российского антиэкстремистского законодательства и даже пересмотрел свою позицию по «Меджлису крымскотатарского народа». Мы убедили судей в том, что эта экстремистская организация отнюдь не является представительным органом крымских татар, и поэтому ее запрет в нашей стране не может расцениваться как расовая дискриминация в отношении данной группы населения. Судьи не могли не отметить разницу между киевской пропагандой и представленными нами наглядными свидетельствами того, как в Крыму мирно сосуществуют разные национальности и культуры. Мы показали судьям открывшуюся на полуострове в 2017 г. школу «четырех украинских президентов», которую те не могли достроить больше чем за 20 лет; представили результаты реставрации заброшенных украинскими властями памятников архитектуры и религиозных святынь; перечислили успешно работающие в Крыму крымскотатарские и украинские СМИ; привели данные о количестве школьников, обучающихся на этих языках. Наши аргументы камня на камне не оставили от соответствующих жалоб Украины.
В сухом остатке, из многочисленных претензий Киева Суд частично признал лишь одну: «резкий спад» количества обучающихся на украинском языке не соответствует обязательствам по МКЛРД в части права на образование. В основе данного вывода лежит весьма спорная юридическая аргументация. Мы расцениваем его не иначе, как «подачку» государству-заявителю. Как мы уже говорили, всем желающим будет и дальше предоставляться возможность обучаться на украинском языке в соответствии с действующим российским законодательством. При этом Суд признал доступность образования на украинском языке в Крыму. Кроме того, нам известен ряд государств-участников МКЛРД, которые явно не выполняют свои обязательства по данной Конвенции.
Вопрос: Вы уже упомянули про запрет «Меджлиса». Не могли бы Вы подробнее рассказать, как Международный Суд расценил решение российских властей о признании этой организации экстремистской и запрете её деятельности на территории России с точки зрения соответствия положениям МКЛРД?
Ответ: Действительно, в своё время решение о запрете «Меджлиса» спровоцировало настоящую истерию со стороны Украины и её западных кураторов. Нашу страну предсказуемо подвергли жёсткой критике, в том числе на различных международных площадках. Звучали тезисы, что после воссоединения Крыма с Россией крымскотатарский народ якобы подвергался системной дискриминации. Эта «мантра» легла в основу предъявленных нам в Гааге обвинений. Запрет «Меджлиса» подавался как «коллективное наказание» крымских татар за противодействие «российской агрессии», как демонтаж ключевого политического и культурного института, представляющего интересы крымскотатарского населения.
При этом намеренно замалчивались факты, послужившие причиной такого решения. Хочу напомнить, что «Меджлис» и его руководители призывали к насильственной смене конституционного строя Российской Федерации, нарушению её территориальной целостности, отторжению Крыма и передаче его Украине, вооружённому конфликту между государствами, неповиновению российским органам власти. Выступали за организацию транспортной и энергетической блокады полуострова. Подобные действия содержат явные признаки экстремизма - создают угрозу национальной безопасности, общественному порядку, нарушают права и законные интересы наших граждан.
Несмотря на беспрецедентное внешнее давление, Международный Суд не поддался влиянию ангажированного украинского нарратива. Вопрос был решен в правовом поле с позиции соответствия действий российских судебных органов положениям МКЛРД.
Были приняты во внимание ключевые доводы России. В результате Суд установил, что «Меджлис» не является ни единственным, ни основным институтом, представляющим интересы крымскотатарской общины полуострова. Он обоснованно подчеркнул, что «Меджлис» представляет собой исполнительный орган Курултая, который назначает его членов и перед которым они ответственны. Курултай, в свою очередь, избирается непосредственно крымскотатарским народом и признается его подавляющим большинством в качестве представительного органа. При этом Курултай не был запрещен. Кроме того, не было представлено достаточных доказательств, что власти Российской Федерации препятствовали ему выполнять свою задачу в качестве представительного органа крымскотатарской общины.
Таким образом, Суд заключил, что Украина не смогла обосновать свое утверждение о том, что запрет «Меджлиса» лишил представительства бóльшую часть крымскотатарского населения. Суд не нашел в решении о признании «Меджлиса» экстремистской организацией и запрете его деятельности оснований для обвинений России в поощрении расовой дискриминации. Не нашлось подтверждения и инсинуациям Украины о том, что в России якобы не были обеспечены эффективные средства правовой защиты в контексте запрета деятельности «Меджлиса». Таким образом, получается, что Международный Суд ООН отклонил все претензии Украины по данному вопросу, констатировав отсутствие каких-либо нарушений Российской Федерацией своих обязательств по МКЛРД.
Вопрос: Как проходил сам международный судебный процесс, можете ли поделиться «закулисьем» этой непростой многолетней работы?
Ответ: За почти 10 лет - а именно столько прошло с начала запуска процедуры переговоров с украинцами в 2014 г., что является обязательным условием для подачи иска, - и до вынесения Судом окончательного постановления накопилось множество историй, раскрывающих неприглядную сущность майданных властей и их истинные мотивы.
Ещё на начальном этапе стало ясно, что Киев хочет довести дело до Суда, и поэтому создаёт лишь видимость переговоров. На встречах в Минске украинские делегаты нарушали элементарные правила дипломатического этикета, грубо перебивали, вместо предметного обсуждения скандировали политические лозунги, после зачитывания претензий покидали зал, не заслушав наши доводы и встречные вопросы. А каждый из трех раундов переговоров в Минске начинался с того, что входящие в состав украинской делегации сотрудники Службы безопасности Украины вставали и начинали демонстративно фотографировать членов российской делегации. И это лишь одна из многих провокаций и попыток оказать психологическое давление с их стороны.
Уже тогда Киев начал прибегать к откровенному устрашению членов российской делегации, персональные данные многих из них, включая главу делегации (в настоящее время - директор одного из департаментов МИД России), оказались на скандальном сайте «Миротворец». Хорошо известно, что этот ресурс, организованный неонацистами и покрываемый киевским режимом, открыто призывает к расправе над российскими гражданами и лицами «пророссийских взглядов». Причем угроза эта вполне реальна - мы помним убийства ряда неугодных Киеву политических и общественных деятелей, журналистов, числившихся в списках сайта.
Украинские неонацисты опубликовали данные участников нашей юридической команды, включая иностранных адвокатов и прибывших на слушания крымчан. А ведь Киев обратился в Суд якобы в защиту (!) интересов крымских татар и украинцев в Крыму. При этом очень показательно, что Украина всячески «открещивалась» от связей с «Миротворцем», но после соответствующих требований Международного Суда информация с этого ресурса чудесным образом исчезла. Теперь же, когда Киев не добился от Суда того, чего хотел, публикации о членах и руководителях российской юридической команды в Международном Суде на нём вновь появились.
Украинцы - вернее, украинская сторона, поскольку их команда почти полностью состояла из американцев - отчаянно пытались добиться масштабного информационного резонанса, устраивали из слушаний «шоу». Вместо правовых аргументов провоцировали судей лозунгами об «аннексии» Крыма, давили на жалость и даже угрожали: дескать, Суд - последняя надежда «страждущей Украины», и если не наказать Россию, то она «развяжет себе руки». Некоторые представители Киева публиковали сделанные исподтишка фотографии членов нашей делегации в соцсетях, сопровождая их нелицеприятными комментариями. Один украинский делегат демонстративно позировал в красно-черных носках - цвета флага запрещенной в России Организации украинских националистов. Это лишь несколько из многочисленных эпизодов, однако они весьма наглядно отражают обстановку, в которой приходилось работать нашим дипломатам и юридическим советникам. Российская сторона, разумеется, недостойного поведения себе не позволяла, и вся команда держалась профессионально.
окончание следует
МИД РФ