Пророссийская теория заговора, которая почти убедила жителей Новой Англии отделиться
Портрет императора Александра I (1777-1825).
Сопротивление Республиканской партии финансированию военных усилий Украины, а также отказ нескольких республиканцев осудить президента России Владимира Путина за смерть лидера оппозиции Алексея Навального стали явным признаком того, что это уже не та ярая антисоветская и антироссийская Республиканская партия, прошлый год.
И не только избранные республиканцы выражают симпатию к русским. Восхищение Путиным среди правых граничит с подхалимством, что было очевидно из софтбольного интервью консервативного эксперта Такера Карлсона с российским лидером .
Тем не менее, хотя это и является серьезным отходом от Республиканской партии 1980-х годов, это не первый случай в американской истории, когда радикальные консерваторы превозносят российского автократа. Во время войны 1812 года федералисты Новой Англии почитали русского царя Александра I. Сходство между двумя историями показывает силу теорий заговора в политике, а также опасность рассмотрения политики как битвы между добром и злом.
25 марта 1813 года политики, купцы и священнослужители Массачусетса собрались в Королевской часовне в Бостоне, чтобы поблагодарить Бога за вдохновение на победу России над французскими захватчиками. После серии проповедей эти консерваторы вновь собрались в кофейне Exchange. Место сбора было украшено транспарантом с изображением Александра I в военной форме, а в залах разносился гимн Российской империи. Гости ужина подняли тост в честь Александра, назвав его эпитетами «Великий» и «Избавитель Европы».
На первый взгляд, это празднование не имело смысла: в конце концов, Россия была союзником Великобритании, которая в настоящее время находилась в состоянии войны с США. Но для ликования в комнате была решающая причина, как объяснил богатый бостонский торговец Харрисон Грей Отис. , который организовал собрание. Отис заявил, что победа русского царя спасла США от « величайшей опасности» - французского императора Наполеона Бонапарта.
Это заявление было поразительным, учитывая, что британские красные мундиры в настоящее время оккупировали американскую территорию. Но это имело смысл, если понимать ложную теорию заговора, которая распространилась среди федералистов в течение предыдущих двух десятилетий.
Во время правления президентов-демократов Томаса Джефферсона и Джеймса Мэдисона федералисты Новой Англии пришли к выводу, что эти двое на самом деле были тайными слугами французского императора. Газеты, политические брошюры и печатные проповеди распространяли веру в то, что два вирджинца продали независимость Америки Бонапарту, чтобы обеспечить свое вечное правление за счет Новой Англии.
Хотя эта теория была полностью ложной, она оказалась мощной, поскольку помогла жителям Новой Англии осознать культурные и политические изменения, которые казались противоположными их образу жизни. Будучи потомками пуритан и авангардом американской революции, они предполагали, что их регион будет направлять развитие новой страны. Вместо этого жители Вирджинии стали доминировать в национальной политике и проводить политику, которая противоречила интересам и традициям Новой Англии.
Теория заговора укоренилась еще до того, как Джефферсон стал президентом. В 1790-х годах Джефферсон, Мэдисон и их союзники-демократы-республиканцы стремились переделать культуру США, воплотив в жизнь антиаристократические и демократические идеалы Французской революции. Это принятие французского радикализма подорвало иерархическое общество Новой Англии и убедило федералистов, что Джефферсон и Мэдисон были злыми агентами революционной Франции .
Они рассматривали близость республиканцев-демократов к Франции как угрозу еще одному ключевому столпу общества Новой Англии: христианству. Атеизм стал движущей силой Французской революции, и жестокие кампании Бонапарта по всей Европе распространяли французский атеизм, по крайней мере, так считали федералисты. Его стремление к всеобщему господству и распространение радикальных французских идеалов убедили священнослужителей Новой Англии в том, что французский император был «Антихристом».
Когда Джефферсон, а затем и Мэдисон заняли пост президента, жители Новой Англии опасались, что два французских агента будут использовать федеральное правительство для выполнения приказов Бонапарта.
Важно отметить, что в 1807 году Джефферсон попытался наказать Великобританию за то, что она произвела впечатление на американских моряков, введя торговое эмбарго против всех иностранных государств. Эмбарго нанесло огромный ущерб экономике Новой Англии и раздуло пламя теорий заговора, циркулирующих по региону. Консерваторы Новой Англии интерпретировали это как попытку Джефферсона реализовать грандиозные амбиции Бонапарта по победе над Великобританией. Восприятие виргинцев как марионеток также убедило жителей Новой Англии в том, что войну 1812 года организовал французский император.
Безудержные теории заговора настолько радикализировали жителей Новой Англии, что они подумывали об отделении от США во время войны. Газеты и печатные проповеди Новой Англии предупреждали читателей избегать поддержки войны, призванной принести пользу имперским амбициям Бонапарта и разрушить процветание Новой Англии. Радикалы, такие как бостонский судья Томас Доус, пришли к выводу, что отделение было единственным способом спасти Новую Англию от «ига Бонапарта и Вирджинии».
Умеренные федералисты предотвратили отделение, организовав Хартфордскую конвенцию для рассмотрения жалоб региона. Но ненависть и страх радикалов к Бонапарту и республиканцам-демократам, тем не менее, подогревали похвалы Александру I. Федералисты осыпали его похвалами во всем, от проповедей до празднования Четвертого июля. В их глазах русский царь символизировал оплот против французского атеизма и защитника христианства.
Когда летом 1814 года пришло известие о ссылке Наполеона на Эльбу, консервативные бостонцы снова собрались, чтобы прославить Бога за спасение США и Европы. Они выразили особую благодарность Александру, «великому главе Конфедерации за избавление христианского мира», и похвалились, что российский самодержец «всегда будет дорог каждому любителю национальной свободы». Федералисты ошибочно полагали, что изгнание Наполеона разоблачит его правление над США и, таким образом, вынудит Мэдисон добиваться мира с Великобританией.
Теории заговора, столь воодушевлявшие политику Новой Англии, свели сложные политические и культурные изменения к простому повествованию о борьбе добра и зла. Они превратили выборных должностных лиц, таких как Джефферсон и Мэдисон, в коррумпированных тиранов той же категории, что и Бонапарт. Они также дали федералистам общее дело с Великобританией и Россией - странами, которые, по-видимому, сопротивлялись соблазнам Антихриста.
Радикальные теории заговора, консерваторы Новой Англии беспокоились об угрозах независимости и представительному правительству Америки. Такие опасения привели их к поддержке российского автократа и радикальных идей, таких как отделение. Поскольку ставки были настолько высоки, федералисты упустили из виду внутреннее противоречие, присущее их желанию сохранить свое представительное правительство и своему восхищению российским автократом.
Есть много общего между восхищением крайне правых Путиным в 2024 году и любовью федералистов к Александру в 1810-х годах. Подобно наполеоновскому заговору, современные крайне правые теории предлагают четкую сюжетную линию добра и зла, которая помогает их последователям разобраться в культурных потрясениях и растущем многообразии в США. Они также побуждают право принять автократического Путина. Вместо того, чтобы рассматривать его репрессивную тактику как антитезу американской демократии, они вместо этого видят его на стороне добра в битве со злом. Путин, по их мнению, является крестоносцем, борющимся против коррумпированного и нерелигиозного Запада. Подобные ложные повествования также проясняют, почему один американский пастор предсказал , что российский диктатор разоблачит «злые планы» Джо Байдена и Барака Обамы относительно выборов 2020 года.
Как и Александр I, Путин представляет собой ошибочный символ для радикальных консерваторов, продвигающих культурные изменения и безудержные теории заговора. Восхищение им правых является предупреждением об опасности рассматривать политику как битву между добром и злом, а также об опасностях теорий заговора. Как и в 1810-х годах, такого рода мышление может привести к радикальным действиям, представляющим реальную угрозу республике.
Николас ДиПуччио получил докторскую степень по американской истории в Университете Сент-Луиса и в настоящее время работает в Оклендском университете в Рочестере, штат Мичиган. Он заканчивает работу над своей книгой « Создание явной судьбы: случайное расширение ранней Американской республики».