Жена предателя
У Прасковьи Крутко в хате проживала семья из Ленинграда. В начале зимы, еще в декабре 1941 года ее вызвал к себе председатель сельского совета и попросил принять на постой вдову солдата и ее двух сыновей Алешку и Сашу.
Прасковья нисколько не была против, они с мужем любили детей, правда, своих еще родить не успели - поженились только в октябре 1940 года. Ее Миша был учителем в сельской школе, а она же работала дояркой. Хата, которую им поставили родители, была новая, крепкая и вместила в себя несчастную женщину с детьми, вынужденную бежать из родного города, которые сжали в тесные тиски блокады немцы.
- Главное, что уберегла детей, а это самая большая ценность, - говорила Прасковья, когда Лидочка умывалась слезами, вспоминая жизнь в квартире, библиотеки и театры.
Городская жительница, она не ведала, что такое жизнь в селе и ей было трудно. Но она знала, что Прасковья права. Главное, что дети живы. В тайне от детей Лидочка плакала по ночам, вспоминая о своем муже Никите, на которого получила похоронку в начале июля 1941 года. А утром она гордо вскидывала голову и, засучив рукава, помогала Прасковье управляться по дому и во дворе.
Вот так и прожили они несколько месяцев - Прасковья и Лида занимались хозяйскими делами, а муж Прасковьи, Михаил, учил детей в школе, а после занимался с Сашей и Лешей, обучая их чтению и письму. Саша пошел в первый класс в станичной школе, а Леше было всего пять лет, но он схватывал буквально на лету, повторяя все за старшим братом.
Иногда, желая побыть вдвоем, Прасковья и Михаил укрывались от чужих глаз в тихой роще за станицей. Там было их излюбленное место. В этой роще Прасковья забывала обо всех печалях, о всех хлопотах и делах. Она чувствовала себя девицей на выданье, ведь именно здесь они с Мишей до свадьбы укрывались от родительских глаз...
***
В сентябре 1942 года случилось то, что больше всего на свете боялись жители станицы - на ухабистой дороге, ведущей через небольшой населенный пункт, появились танки со свастикой. Волна ужаса поднималась в груди у каждого, кто их видел, и только любопытные дети, кажется, не боялись, и норовили вырваться из крепких рук матерей, чтобы поближе разглядеть танки. Всех жителей собрали у сельского совета, а те, кто выкрикивал в адрес врага громкие и гневные речи, были расстреляны на месте... Всего 7 человек...Затем была пламенная речь немецкого командира, который обещал им спокойствие и сохранность жизни в обмен на то, что они будут работать на благо освободителей. Такими они себя считали.
Запуганным людям ничего не оставалось, как подчиниться. Самый главный из фрицев выступил вперед и собрал шестерых мужиков, среди которых был учитель, распустив остальных жителей по домам. Лида и Прасковья со страхом выглядывали из окна хаты на дорогу, ожидая, когда вернется Михаил.
- Чувствует мое сердце - не вернется он, - плакала Паша. - У нас же мужиков раз-два и обчелся. Побоятся оставлять они крепких хлопцев...
Лида молчала, а что она могла ответить? Где найти слова утешения, если у самой в груди сидит боль от потери мужа?
Но вдруг калитка во дворе хлопнула и в хату вошел Михаил. Прасковья кинулась к нему на шею, целуя и приговаривая:
- Жив, жив, родненький мой. Расскажи, зачем вас собирали?
Но Михаил ничего не ответил, он зачерпнул воду ковшом из ведра и жадно пил ее. Затем, отбросив ковш, вышел на улицу. Прасковья бросилась за ним, но Михаил скрылся в саду. Зная своего мужа, она решила унять свое любопытство и подождать, пока он сам не расскажет. И вдруг с соседнего двора послышался вой, затем мимо ее забора пронеслась тетя Дуня, соседка. Прасковья выскочила и увидела Галину, с которой вместе ходят на дойку. Та стояла с каменным лицом, по которому текли слезы.
- Галька, что случилось? Куда тетя Дуня побежала?
- Хлопца своего снимать.
- Откуда? Что с ее сыном? - Прасковья ничего не поняла.
- Вздернули его на веревке. Как и Витьку со Степаном. Да зряшное то дело, не разрешат снять, - покачала она головой.
Прасковья побледнела. Витя, Степан и сын Дуни Гриша были в числе тех шестерых, которых вместе с ее мужем собрали немцы и увели.
- А твой, значит, согласился. Тьфу, - Галя плюнула и грозно сверкнув глазами, развернулась и быстрым шагом пошла к своей хате.
- Кто согласился, на что? - недоумевающе бормотала Прасковья и, не в силах дальше сдерживаться, отправилась в сад чтобы поговорить с мужем. Он сидел на пне и ковырял землю небольшой палочкой.
- Расскажи мне все, Мишенька... Я жена твоя, я знать должна.
- Что ты должна знать? - он поднял на нее глаза, в которых застыли лед и ненависть. - Что муж твой предатель?
- Что ты говоришь, Мишенька? Кого ты предал? - испугалась молодая женщина.
- Для всех я предатель. Да и для тебя тоже им буду. Знаешь, почему я не там болтаюсь на веревке вместе с Гришей, Степкой и Витей? Потому что они не хотели становиться частью вспомогательной полиции, то есть работать на них.
- То есть, ты хочешь сказать, что стал полицаем? - Прасковья попятилась назад.
- У меня было два выхода - или на виселицу, или согласиться. Я выбрал второе, потому что я еще молод, жить хочу. Потому что у меня дети в школе, мне их учить надо. И потому что я хочу сохранить жизнь тебе, Лиде и Сашке с Лёшкой...Так что Иван, я и Игнат согласились. У Игната и Ваньки по трое детей, как оставить их без кормильцев? И лучше тебе не знать, что сделали с нашим председателем, который плюнул в лицо обер- лейтенанта.
Прасковья убежала в хату и бросилась ничком на кровать, громко зарыдав. Лида, которая была умной женщиной, все поняла.
- Он на них работать будет, потому его в живых оставили? - спросила она, погладив Пашу по спине.
- Да... Лидочка, прости, прости!
- Зачем ты у меня прощения просишь? В чем ты виновата? Конечно, в глазах многих Миша стал предателем, но он наверняка это сделал ради семьи и ради учеников. Не убивайся так, поживем и увидим, что из этого получится, - Лида тяжело вздохнула, хотя в душе была буря. Ей предстоит делить кров с полицаем. Но еще вчера этот полицай катал на спине Алешку и учил Сашку рыбачить...
****
Ничего хорошего из этого не вышло. Прасковью презирали, хоть и за глаза, а в лицо сказать боялись, чтобы не вызвать гнева ее мужа. Но она знала об этом и терпела, молчала. Одно она знала - их ждет ужасное будущее, как бы все не обернулось. Даже ее мать и та боялась войти к ней во двор, будто бы вычеркнув семью дочери из своей жизни. Что уж говорить о сестрах, чьи мужья бились на передовой? Родители же Михаила скрылись однажды осенней ночью из станицы, больше их никто не видел. Сына они прокляли еще в тот момент, когда увидели его в форме полицая.
Михаила как подменили, едва он надел на себя черную форму с повязкой. День ото дня он становился более жестоким и Прасковья уже не видела в нем того человека, которого полюбила и с которым миловалась в тихой роще... Она его боялась и начинала тихо ненавидеть. И ненависть росла с каждым убитым жителем станицы, на которого Михаил навел свой курок...
****
В холодный февральский месяц 1943 года Прасковья поняла, что происходит что-то плохое для оккупантов. Они вдруг стали все чаще переговариваться тревожными голосами, все больше нервничал Миша и срывался на Прасковью, пару раз даже ударил ее, что раньше казалось бы абсурдным. Но что хуже всего, он стал плохо относиться к Сашке с Лешкой, порой не давая им даже куска хлеба за малейшую провинность. И вдруг однажды он сел напротив Лидии и произнес:
- Доставай свои цацки, которые из Ленинграда прихватила.
- Нет у меня ничего, - она вцепилась в край стола так, что ее пальцы побелели. Прасковья ахнула от неожиданности. Да, у Лиды были кое-какие украшения - обручальное кольцо, кулон и цепочка от бабушки, которые остались в наследство. Но разве это уж такое большое богатство?
- Я ведь знаю, что есть, - его лицо исказила гримаса злобы. - Или.. Сашка, иди сюда.
Мальчонка подошел к нему и Миша достал нож. Лида испугалась.
- Мишенька, о чем ты говоришь.. - Прасковья подошла к мужу и дотронулась до его руки, но он отшвырнул ее от себя. Лида встала и молча подошла к шкафу. Вытащила оттуда свое добро и швырнула перед ним на стол.
- Ночью уезжаем, - повернувшись к испуганной Прасковье и отпустив Сашу, произнес он. - Собирайся.
- А мы? - тихо спросила Лида, вытирая слезы.
- А вы можете не волноваться, вы остаетесь, вам больше никуда не надо ехать, - он встал и вышел, надев кепку.
- Что он имел ввиду? - спросила Лида жалобно. - Я ничего не понимаю.
- Я чувствую что-то нехорошее. - ответила Прасковья. - Сегодня утром я подслушала разговор Миши с Игнатом. Игнат говорил, что главное, спасти своих баб, а до остальных ему нет дела. В конце концов, что, мол, на работы их отвозят...
- Это значит, что плен, - опустив голову, произнесла Лида.
Прасковья заметалась по хате. Затем, внимательно посмотрев на Сашку с Лешкой и Лиду, взяла себя в руки и четко скомандовала:
- Собрать необходимые вещи, одеться тепло и удобно!
- Что ты задумала, Паша?
- Бежать надо, Лида. Нам на счастье снег пошел, следы наши заметет. Собирайся, живее! Мишки до вечера не будет, он в школу ушел!
Лида и Прасковья быстро стали закидывать в пустые наволочки необходимые вещи. Одну из наволочек Прасковья приспособила для провизии, засунув в нее хлеб, аккуратно поставив чугунок с густой кашей и сверху засыпав несколькими клубнями картошки. Не забыла она и про спички.
- Куда мы, Паша? Мы же увязнем в снегу с детьми и нас быстро найдут.
- Ты в Бога веришь? Знаю, что нет. А я верю. И если он действительно существует, он поможет нам. Я буду идти и говорить молитвы, а ты повторяй за мной. Нам нужно пройти шесть верст, я знаю одно место, где нас никто искать не будет.
- А Миша?
Прасковья промолчала, а потом, глядя на нож, лежавший на полке между чугунками, завернула его в тряпицу и сунула за пазуху.
- Это зачем? Неужели ты мужа своего порешишь? - Лида встрепенулась.
- Это на всякий случай.
- Так куда мы идем?
- Увидишь...
Набросав на бумаге записку для родных, Прасковья вышла из хаты и направилась к дому матери, который стоял неподалеку.
- Что пришла? - спросила ее сестра Лена, которая развешивала вещи во дворе. - Али муженек твой прислал?
- Лена, матери передай записку. И сама прочитай. А объяснять мне некогда, торопиться надо, каждая минута на счету.
Затем она вернулась к себе домой, где ее уже ждали Лида с детьми, сидя у собранных узелков.
Они вышли из хаты, испуганно озираясь по сторонам. Дети все поняли и шагали за ними молча. Пройдя через огород и сад, они спустились к реке и пошли вдоль нее к маленькому мостику, где река сужалась. Пройдя через него, Прасковья с Лидой и детьми вздохнули с облегчением. Тихая березовая роща укрыла их от посторонних глаз, но в лесу их следы было отчетливо видно. Тогда, подняв сломанную ветку, Прасковья пыталась хоть как-то их замести. Наконец они выбрались из леса и пошли вдоль него.
- Замерзли? - спросила Паша детей, те отрицательно покачали головами. - Ну и хорошо. Немного осталось.
- И все же, куда мы идем?
- Мой отец до своей смерти был охотником и часто ходил на зайцев и фазанов. В тридцатом году он вырыл землянку и вместе с отцом Миши они могли тут заночевать. Смотри, тут и река, и поле с посадками. Хочешь рыбачь, а хочешь рыбу уди. Вот в ту землянку и мы отправимся. Даст Бог, мама с сестрами и с детьми сюда придут.
Они дошли до землянки, которая была завалена снегом. Лида и Прасковья стали его разгребать, затем стучать ногами по деревянной дверце, которую приморозило.
- У отца там даже печурка стояла, но мы ее разжигать днем не будем, чтобы дым не было видно.
- А здесь просторно, - спускаясь вниз, заметила Лида.
- Отец мой был мужиком с золотыми руками, эту землянку месяц рыл. Иногда уходил сюда дня на три, мать часто с ним ругалась, да и свекровь моя от радости не плясала, что папа ее мужа баламутил и они тут горилку пили.
- А отчего твой папа умер? - спросила Лида.
- Вроде бы опытный рыбак, но.. в конце сорокового под лед ушел.. - печально ответила Прасковья.
- Прости, что спросила.
- Ничего, Лидочка. Зато смотри, какое наследство нам папа оставил...
В углу ваялись отсыревшие спички и комок соли, там же нашелся кулек пшена, правда, уже с червями.
- Соль нам пригодится, не знаем, сколько тут времени проведем.
- А если Миша сюда придет?
- Давай думать о хорошем, - ответила Паша, но сама этого боялась. Хотя и хранила все же в сердце надежду, что муж позволит ей спастись.
И вдруг раздались голоса. Лида испуганно вскрикнула и прижала к себе детей, отойдя в угол. Паша схватилась за нож и встала посреди землянки. Но тут же облегченно выдохнула, увидев, что в нее входят мать и две сестры - Лена и Таня, а за ними трое племянников: сын Лены Макар, 12 лет от роду, и дети Татьяны - пятилетняя Машенька и трехлетний Семен.
- Здравствуйте, мама, Таня и Лена.. - тихо произнесла Паша.
- И тебе не хворать, - проворчала мама. - Что же ты от своего муженька-полицая сбегла? Неужто в обиду бы дал?
- Не муж он мне больше. Это не мой Мишенька, которого я любила, - горькие слезы текли по лицу Прасковьи.
- Спасибо, что предупредила, - нахмурилась Лена. - Но что будет с другими?
- Я не знаю, - прошептала Паша. - Но я не в силах всех спасти. Я и сейчас не уверена, что Миша сюда не придет. Но это наш единственный шанс спастись. было бы лето, в лесах бы попрятались, да в плавнях.
****
Три дня женщины провели в страхе и в холоде. Экономили каждую крошку еды, в основном, отдавая ее детям, а сами терпели голод. Печь разжигали только ночью, но и с этим были проблемы, потому что дрова и хворост были сырыми.
За эти три дня в этих условиях Паша смогла примириться с родными, они поняли, что их дочь и сестра не поддерживала мужа, что сама от него страдала.
- Что делать дальше будешь? - спросила ее как-то Лена, сидя рядом с ней.
- Я не знаю, - покачала головой Прасковья.- Только бы детей спасти, а остальное.. Как-нибудь, даст Бог. А где Макар?
- Вроде как за хворостом ушел, - нахмурилась Лена. - Да что-то задерживается.
Лена подскочила и выбежала из землянки. Она огляделась, но Макара не было видно. Вглядываясь в посадку, она пыталась углядеть своего сына, но его не было. Следов вокруг землянки было полно, поэтому Елена отправилась к посадке, зовя Макара.
Он будто вынырнул из ниоткуда, очутившись рядом с ней. Глаза его сияли от радости.
- Где ты был? - грозно спросила она, нахмурив брови.
- В станицу ходил! - ответил мальчишка и тут же вскрикнул от боли, потому что Лена ухватила его за ухо.
- Ты совсем ополоумел?
- Мама, так я же на разведку ходил, - гордо ответил он, едва Лена отпустила его ухо.
- И что ты там разведал, разведчик?
- А то! Фрицев в селе нет! Наши там ходят.
- Это правда? Правду ты сказал? - не поверила Лена.
- Правду, матушка, правду. А ты меня за ухо! - обиделся мальчонка.
- А все равно за дело. А если бы там наших не было? Болтался бы на виселице и хвост за собой привел бы! Пошли, нашим скажем.
Лена быстрым шагом отправилась к землянке, за ней едва поспевал шмыгающий носом от обиды Макар. Он-то думал, его как героя встретят, а вместо этого мать уши надрала.
Вскоре Лидия, Прасковья и ее мать с сестрами двигались в сторону своей родной небольшой станички, ведя за руки детей. Они не верили, что все страшное осталось позади.
Но так и было. Правда, увиденное их не обрадовало - они узнали, что многих молодых женщин угнали в плен, Вани, Игната и Михаила не было нигде видно.
- Дай Бог, чтобы их успели арестовать!- перекрестилась мать Прасковьи Варвара.
Был уже вечер, детей накормили и уложили спать, Лена, Татьяна и Варвара разошлись по своим хатам.
- Утром нас вызовут в сельский совет, - глядя на узор в окне, произнесла Прасковья. - Лида, я знаю, что меня арестуют из-за мужа, но бегать и прятаться всю жизнь я не стану. А ты живи здесь сколько хочешь, можешь платья мои себе забрать, мне они в лагерях будут ни к чему.
- Ты что? Ты что такое говоришь? - Лида опустилась перед ней на колени. - Да я с тобой пойду, я все расскажу, все как было! И что спасла ты нас, и что мужа не поддерживала.
Прасковья лишь рассмеялась наивности Лиды.
- Все будет хорошо, - Лида успокоила свою подругу. - Сейчас натопим печь, ополоснемся, смоем с себя все дурное. А завтра будет новый день, и все решится. Я в сарай за дровами сейчас схожу.
- Не надо, я сама, - махнула рукой Прасковья.
Она встала и пошла в сарай. Набирая дрова, складывая их на согнутой руке, Паша вдруг услышала тихий голос:
- Пашенька, это ты?
От страха и неожиданности она выронила дрова из рук. Это был Миша, который спрятался в погребе сарая.
Потянув за кольцо, она подняла деревянную крышку и увидела мужа. Тот на нее смотрел с отчаянием.
- Что ты здесь делаешь?
- Ты одна? - спросил он и Прасковья кивнула.
Миша быстро поставил лестницу и поднялся наверх, озираясь по сторонам.
- Что ты здесь делаешь?
- Прятался. Сперва от немцев, а после от наших. Вы ведь убежали, за мной охота началась, потому что я должен был сдать по списку еще трех женщин с детьми - Лиду, Таню и Лену. Тебя и тещу было разрешено не трогать, я сказал, что Варвара Ефимовна с сердцем мается, не доедет до Германии, вот они и махнули рукой на нее. А вот за Ленку, Таню и Лиду с меня спросить могли, я это знал и, когда не смог найти, понял, что ты догадалась обо всем и предупредила их.
- Что же ты за нами не пришел? Али не понял, где мы?
- Понял... Но не пришел. Если бы я пошел с отрядом, то и тебя могли за компанию прихватить. Вот и сам спрятался. А уж как наши пришли, то и вовсе сидел тут тише воды и ниже травы. Но они прошли по двору, в хату и сарай заглянули, да и ушли. Пашка, есть что пожрать? Голоден я, сутки не ел?
- Есть, мы с Лидкой каши наварили. Иди вперед.
Едва Михаил развернулся и сделал шаг к двери сарая, как Прасковья, схватив с верстака бутыль, стоявший здесь пустым и покрытым пылью, опустила его с размаху на голову мужа. Затем, пока он не успел прийти в себя, стащила с рейки веревку и связала Мишу. Она связывала его руки и ноги, а сама рыдала. В ней боролись разные чувства. Когда-то она любила этого человека, но теперь это не тот Миша, это враг... Человек, сломавший много жизней. Человек, который десятки раз наводил курок на невинных.
Забежав в хату, она крикнула Лидии, чтобы та бежала в сельсовет и попросила кого-нибудь из красноармейцев прийти сюда за полицаем.
Миша очнулся, стал уговаривать жену отпустить его, развязать, вспоминал, как
были они счастливы, но Прасковья зажала уши руками, чтобы не слышать его. И сидела так, пока не вошли двое ребят в форме...
****
- Значит, вы отказываетесь от мужа? - спросил ее капитан.
- Отказываюсь, - кивнула Прасковья. - Давно от него отказалась.
- Но жить с ним продолжили, - прищурив глаз, произнес капитан.
- А что мне было делать? За Сашку с Лешкой боялась. Кабы порешила его, так сразу бы за нами пришли. Ведь не жалеют никого, ни женщин, ни детей. Что теперь со мной будет? - тихо спросила она.
Товарищ капитан посмотрел на нее внимательно, затем произнес:
- Ступайте домой.
Прасковья встала и осторожно пошла к выходу из сельского совета. И вдруг услышала вслед:
- Спасибо за то, что проявили гражданскую сознательность.
Она лишь кивнула, открыла дверь и быстро выбежала, чтобы товарищ капитан не увидел ее слез.
А вернувшись домой, она вошла в сарай и спустилась в погреб. Там, в одном из узелков, которые приготовил Михаил, она нашла кулон и обручальное кольцо Лиды. Она понимала, зачем он заставил женщину их отдать - хотел в ту ночь сбежать, а потом продать эти украшения, чтобы у них были хоть какие-то деньги. Только не ожидал он, что Прасковья выберет Лиду с детьми, а не его.
****
Прошло больше года, наступила весна 1944 . Прасковью никто не арестовывал, хотя первые два месяца вызывали на допросы, а потом ее мужу дали вышку.
И хотя ее ни в чем не обвиняли, но она чувствовала настроение жителей станицы. Она знала, что ее за глаза называют женой полицая.
- Мы в Ленинград уезжаем, - как-то вернувшись домой, сказала Лида. - Город освобожден, надо его заново строить.
- Тебе так хочется уехать? - спросила Паша.
- Да, - ответила Лида. - Здесь я в приживалках, а там... Если дом не разрушили, у меня есть квартира, целых две комнаты. Там я вернусь на свою работу, буду дальше шить в ателье.
- Мне будет не хватать тебя, - грустно ответила Прасковья. - Ты единственная моя подруга осталась, остальные отвернулись от меня. Даже сестры, хоть и не подают вида, но все же не так дружны со мной, как раньше.
- А почему бы тебе не поехать со мной? - задумчиво спросила Лида. - А правда? Что тебя здесь держит?
- Колхоз, - улыбнулась Прасковья. - Думаешь, нам, местным жителям так легко уехать?
- Это мы решим!- улыбнулась Лида.
****
Через несколько дней Прасковья, Лида и Саша с Алешкой покидали станицу, отправляясь в район, чтобы на вокзале сесть в поезд.
- Как ты уговорила председателя? - все допытывала ее Паша. - Он ведь не хотел меня отпускать.
- Ну уговорила, чего сложного? Объяснила, что в Ленинграде сейчас большая стройка и руки нужны.
- И все же, не поверю, что просто так, - сомневалась Паша.
Лида лишь пожала плечами.
Они ехали в поезде и тихо разговаривали под шум колес.
- Прикрой меня, я переоденусь, - попросила Лида. - Спать уже охота.
Взяв в руки простыню, вытащенную из узелка, Паша встала на проходе. Лида переодевалась, а Паша вдруг поняла, что не так в ее подруге.
- Где твой кулон и где твое кольцо? С тех пор, как я тебе их отдала, ты не снимала украшения.
- Потеряла, - ответила Лида, застегивая ворот рубашки.
Прасковья опустила простыню и посмотрела на подругу.
- Ты не могла сразу и кольцо и кулон потерять. Скажи правду.
Лида тяжело вздохнула и опустилась на полку.
- Ну председателю отдала. А чего? Ради тебя я тоже могу чем-то пожертвовать.
- Ты с ума сошла? - ахнула Прасковья. - Это же память о бабушке и о муже!
- Я память о них в сердце сберегу. А это всего лишь побрякушки. Давай спать, Паша. Умаялась я за сегодня.
ЭПИЛОГ
Дом Лиды был разрушен, но им дали две комнаты в коммуналке. Лида и Прасковья работали на стройке, а Саша и Алексей ходили в школу.
В 1947 году Прасковья пошла работать на хлебозавод, а Лида в ателье. Прасковья откладывала рубли с каждой своей зарплаты и когда в 1948 году Лида выходила замуж за бывшего фронтовика Савелия, она подарила ей колечко с маленьким камушком и кулончик. Да, хоть по стоимости и размерам они были меньше, но все же Прасковья считала себя обязанной хотя бы так вернуть Лиде долг. Подруга и не хотела их принимать, но Прасковья настояла, что это свадебный подарок.
А через полгода после подруги и Прасковья вышла замуж за пекаря Сергея, работающего с ней в цеху. Сергею она родила двоих детей.
Хоть и жили они теперь порознь, но до самой старости, пока смерть не разлучила их, Прасковья и Лида были самыми близкими подругами.
источник: Дзен Хельга