Отречение Николая II и Михаила Александровича: законность последних манифестов Романовых (часть 1)

[deda14]

1. Предварительные замечания

1.1. Суть проблемы

В настоящей статье предпринята попытка рассмотреть Акт Императора Николая II Александровича (далее - Акт Николая II об отречении от Престола или Акт об отречении) и Акт Великого Князя Михаила Александровича (далее - Акт Михаила об отказе от престола или Акт об отказе)[1], с точки зрения их соответствия действовавшему в марте 1917 г. законодательству Российской империи о порядке престолонаследия.



Иными словами, мы постараемся ответить на вопросы, были ли эти два акта (или один из них) законны, и подлежали ли эти два акта (или один из них) применению. Может показаться, что в обстоятельствах того времени вопросы законности названных актов имели вторичное и даже третичное значение, и что уж совсем никакого значения их законность не имела в последующих трагических для российской истории событиях. Однако не следует забывать, что сохранение России как монархии имело тогда принципиальное значение для огромного количества людей, что самодержавная монархия на протяжении столетий являлась в государстве неизменной и единственной легитимной формой правления, что, наконец, самодержавие в России было определенным мировоззренческим постулатом, не только политико-правового, но и религиозного свойства. Два документа, посредством которых в два дня было оформлено прекращение в России монархической формы правления, являются документами беспрецедентными не только в отечественной, но и в мировой истории. И эти два документа в первую очередь являются документами юридическими. Их правовой анализ представляет не только узкоспециальный интерес для историков права, этот анализ позволяет лучше понять, какие юридические запреты связывали в те дни лиц, стоявших во главе государства, и какие юридические возможности у этих лиц были.

Мы постараемся показать, с помощью какого правового механизма российская монархия могла бы продолжить свое существование в рамках действовавшего в тот момент законодательства и как в результате пренебрежения правом она оказалась в юридической ловушке, выбраться из которой у нее было ничтожно мало шансов. Бесспорно, что монархия в России пала по причинам отнюдь не правового свойства. Но совершенное самой монархической властью юридическое оформление этого падения показало всю уязвимость правовой концепции самодержавной власти православного российского монарха и, по сути, уничтожило правовые основы ее дальнейшего существования.

1.2. Краткий обзор источников

Юридических исследований, посвященных вопросам отречения российского Императора от престола, сравнительно немного. Дореволюционные юристы, специализировавшиеся на государственном праве России, как правило, не акцентировали внимание на данной проблематике[2]. В начале 20-х годов в эмиграции вышли две книги, посвященные вопросам престолонаследия в России[3]. Основная цель обеих работ заключалась в определении круга лиц, имевших право на императорский престол после гибели представителей главной ветви Романовых. И если Н.Н.Корево обосновывал права Кирилла Владимировича (внука Александра III), то М.Зызыкин категорически отрицал их. В обеих книгах достаточно подробно и профессионально рассмотрены правовые вопросы престолонаследия в России и отречения Николая II от престола и отказа Михаила Александровича от престола в марте 1917 года.

В современной России появилось огромное количество исторических и околоисторических книг и статей, посвященных отречению Николая II от престола. Но, как правило, юридического анализа документов они не содержат и, более того, нередко грешат существенными неточностями правового характера[4].

Тщательный анализ событий того времени содержится в объемной работе д.и.н. М.А.Бабкина[5]. Книга посвящена исследованию взаимоотношений Императора и высшего духовенства Православной церкви с начала ХХ века до 1918 года. На очень высоком научном уровне проанализированы, в частности, положение императора в православной церкви, значение фигуры императора в системе норм церковного права, что, в свою очередь, проливает свет и на некоторые проблемы дореволюционного российского государственного права.

Среди исследований в области истории государственного права необходимо отметить диссертационную работу Е.В.Староверовой[6], в которой значительное внимание уделено вопросам отречения российского императора от престола.

2. Правила престолонаследия по русскому государственному праву

2.1. Понятие отречения

Основания и порядок отречения от престола в монархических государствах регулируются правилами о престолонаследии. Эти правила могут носить писанный характер, но могут существовать и в форме неписанных обычаев. Под отречением от престола (или, что равнозначно, абдикацией) мы будем понимать обнародованное волеизъявление правящего монарха о постоянном прекращении на будущее время его собственного монархического статуса.

ПОЖАЛОВАТЬСЯ НА ЭТО ОБЪЯВЛЕНИЕПОЛИТИКА КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТИ

Абдикация может быть как добровольной, так и насильственной. Насильственная абдикация отличается от свержения монарха следующим. В первом случае имеет место волеизъявление монарха о прекращении собственных полномочий, хотя и сформированное с существенным пороком воли (под влиянием насилия, угрозы применения насилия и т.п.). Во втором же случае такого волеизъявления нет вовсе. Юридически отречение монарха приравнивается к его кончине и в обычной ситуации имеет своим следствием переход власти к наследнику престола из той же династии, что и отрекшийся монарх. Возможен также переход власти монарха к представителю иной династии или, в революционной ситуации, уничтожение монархической формы правления в государстве.

Примеров отречения монархов в истории немало: отречение императора Карла V (1556), королевы Христины Шведской (1654), испанского короля Филиппа V (1724), голландского короля Людовика Бонапарте (1810) и т.д. Встречаются отречения монархов и в настоящее время: так, 21 июля 2013 года состоялось отречение короля Бельгии Альберта II в пользу своего сына.

2.2. Правила престолонаследия в царскую эпоху

В царскую эпоху писанные нормы о порядке престолонаследия в России отсутствовали. Обычай, в силу которого великокняжеский (впоследствии - царский) престол переходил не к старшему в роду («лествичное право»), а к старшему сыну почившего правителя, сложился в XIV-XV веках в Московском княжестве среди Даниловичей - потомков младшего сына Александра Невского. Причина перехода от «лествичного» к семейному порядку престолонаследия вполне прозаична - на протяжении длительного времени у московских князей был только один сын. Окончательно этот принцип утвердился в середине XV в. после победы Василия Темного над своим дядей Юрием Дмитриевичем в междоусобной войне. Начиная с Ивана III, семейный принцип престолонаследия дополняется принципом единонаследия. Согласно последнему, при наличии у монарха нескольких сыновей власть над всем государством переходит только к старшему сыну. Другие же сыновья получают лишь зависимые от власти Великого князя уделы (до этого младшим сыновьям предоставлялись уделы с формально независимой от Великого князя властью). При Иване IV Грозном прекращается и практика наделения младших сыновей уделами.

Начиная с воцарения Федора Ивановича (1584) и заканчивая воцарением (1682) Петра и Ивана Алексеевичей (были соправителями до смерти Ивана в 1696 г.) наследование по обычному праву обязательно дополняется процедурой избрания монарха, которое либо подкрепляет обычай, либо действует вполне самостоятельно. Так, вступление на престол сына Грозного Федора было санкционировано Земским собором; Борис Годунов, не имевший прав на престол по крови, был избран (1598) Земским собором; сын Бориса Федор был избран (1605) Боярской Думой и народным вече. Без избрания был захвачен престол Лжедимитрием I в 1605 году (хотя в его окружной грамоте было сказано об избрании). Царь Василий Шуйский, принадлежавший к роду Рюриковичей, был избран на престол исключительно московским населением (1606), что явилось для большинства историков основанием сомневаться в легитимности его власти. Избрание московским царем польского королевича Владислава (1610) году было осуществлено Боярской Думой и собранием высшего служилого класса[7].

Пожалуй, самый известный в русской истории пример избрания царя - это избрание Михаила Федоровича Романова Земским Собором в 1613 году. По обычному праву он не имел прав на престол (Романовы были всего лишь родственниками первой жены Ивана IV Грозного Анастасии). Его единственный сын Алексей также был избран на Престол Земским собором (1645), вступление на престол сына Алексея Михайловича Федора (1676) было подтверждено Боярской Думой. Наконец, соправительство Ивана и Петра Алексеевичей также было подтверждено народным решением. Избрание царя всегда оформлялось «утвердительной грамотой», которая подписывалась избирателями[8].

2.3. Правила престолонаследия по Уставу Петра I от 5 февраля 1722 года

Впервые в России порядок престолонаследия получил законодательную форму в Уставе Петра Великого о престолонаследии от 5 февраля 1722 года (далее - Устав). Он предусматривал почти неограниченную свободу выбора императором своего наследника. Устав отмечал: сложившийся ранее обычай престолонаследия, по которому власть переходила старшему сыну почившего царя, является «недобрым обычаем». Устанавливалось, «дабы сие всегда было в воле правительствующаго Государя, кому Оной хочет, тому и определит наследство, и определенному, видя какое непотребство, паки отменить, дабы дети и потомки не впали в такую злость, как выше писано, имея сию узду на себе»[9].

Как известно, концепция абсолютной власти монарха, близкая взглядам Петра Великого, была подробно разработана его сподвижником, новгородским архиепископом Феофаном Прокоповичем в труде «Правда воли монаршей, во определении наследника державы своей». Поводом к его написанию явился трагический конфликт Петра Iс сыном Алексеем, завершившийся лишением Алексея всех прав на престол и его казнью. «Правда воли монаршей» должна была обосновать право Петра Iназначать себе наследника не по сложившемуся обычаю, а исключительно по воле монарха, которому принадлежит абсолютная и никем не ограниченная власть. Феофан Прокопович, в частности, писал: «Царей должность есть (…) содержать подданных своих в безпечалии и промышлять им всякое лучшее наставление, как к благочестию, так и к честному жительству… А естьли о добре общем народа себе подданного толико пещися должен есть Самодержец, то како не должен есть прилежно смотрети, дабы по нем наследник был добрый, бодрый, искусный и таковый, который бы доброе отечества состояние не токмо сохранил в целости, но и паче бы утвердил и укрепил…»[10]. Екатерина Iпридала «Правда воли монаршей» статус официального комментария к Уставу, и позже труд Феофана Прокоповича был включен в Полное собрание законов.

Примечательно, что Устав не содержал никаких правил на тот случай, если монарх умрет, не назначив наследника. Это был едва ли не единственный в истории законодательный акт, отрицавший любой закон в вопросах престолонаследия; закон не действовал даже при отсутствии завещания. Попытка установить хоть какие-то правила на случай отсутствия завещания в «Правде воли монаршей» была на редкость неудачной. В отсутствие завещания «Правда» предлагала «всякими правильными догадами испытывать, какова была или быти могла воля Государева»[11], начав такое «испытание» или толкование с сыновей монарха, затем перейдя к дочерям и к прочим представителям «ближайшей фамилии», и, напоследок, при отсутствии «ближайшей фамилии», положиться на волю народа, т.е., вероятно, избрать монарха.

Сам Петр I, как известно, завещания не оставил, и после его смерти престол перешел к Екатерине I лишь на том правовом основании, что она была коронована при жизни Петра Iв качестве императрицы. В.О.Ключевский дал очень точную оценку этому «злополучному» Уставу: «Редко самовластие наказывало само себя так жестоко, как в лице Петра этим законом от 5 февраля»[12].

По буквальному смыслу Устава монарх мог завещать престол любому лицу(«кому оный хочет»), даже не из рода Романовых. Нельзя исключить того, что Петр Великий предполагал передать престол кому-то из своих сподвижников. В то же время наследование российского престола лицом не из рода Романовых, при наличии живых представителей рода Романовых, противоречило бы Утвержденной грамоте об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова от 11 мая 1613 года. Грамота содержала положение о крестоцеловании всем христанским народом за то, что «иного государя, мимо государя царя и великого князя Михаила Федоровича, всеа Русии самодержца, и их царских детей, которых им, великим государем, вперед Бог даст, из ыных государств, и из Московских иноземцов и родов, и Маринки с сыном, не искати и не хотет…»[13] Лицо, нарушившее данное крестоцелование (включая, естественно, всех потомков) в верноподданичестве царю исключительно из рода Романовых, объявлялось изменником и отлучалось от церкви. На практике такой ситуации не возникло; в противном же случае, при формальном соблюдении Устава, назначение наследника не из рода Романовых могло вызвать серьезный конфликт не только светского, но и религиозного характера.

Поначалу Устав просуществовал сравнительно недолго - всего 5 с половиной лет. 26 июля 1727 года император Петр II Алексеевич отменил Устав, не определив, однако, никаких новых правил престолонаследия. Действие Устава было восстановлено императрицей Анной Иоанновной в манифесте от 17 декабря 1731 года (одним из условий для вступления императрицы на престол был ее отказ от назначения наследников; как известно, позже она публично порвала данные ранее обещания) и подтверждено Петром III Федоровичем в манифесте от 23 декабря 1761 года.

За 70 лет действия указа (1722-1727, 1730-1797) в соответствии с завещанием на российский престол вступили лишь четыре монарха:

• Петр II Алексеевич по завещанию Екатерины I Алексеевны (1727),
• Иоанн VI Антонович по завещанию Анны Иоановны (1740),
• Петр III Федорович по завещанию Елизаветы Петровны (1761),
• Павел I Петрович по завещанию Екатерины II Алексеевны (1796).

Четыре монарха вступили на российский престол в отсутствие завещания либо в противоречии с таковым

• Екатерина I Алексеевна (1725, избрание),
• Анна Иоанновна (1730, избрание, противоречащее завещанию Екатерины I Алексеевны),
• Елизавета Петровна (1741, дворцовый переворот),
• Екатерина II Алексеевна (1762, дворцовый переворот).

Как видно, за 249 лет, начиная с венчания на царство Ивана IV Грозного (1547) до вступления на императорский престол Павла I (1796), преемственность власти была крайне неустойчивой и зависела от множества факторов. Всего за этот период в России царствовало 19 монархов[14]. Из них на престол вступили:

• по обычному праву, без подтверждения избранием - один (Иван IV Грозный);
• по обычному праву, с подтверждением избранием - пятеро (Федор Иванович, Федор Борисович, Алексей Михайлович, Федор Алексеевич, Петр и Иван Алексеевичи);
• по избранию (вне зависимости от избирательного органа) - шестеро (Борис Годунов, Василий Шуйский, Владислав, Михаил Федорович, Екатерина I Алексеевна, Анна Иоановна);
• в результате узурпации власти (государственного переворота) - трое (Лжедимитрий I, Елизавета Петровна, Екатерина II Алексеевна);
• по завещанию - четверо (Петр II Алексеевич, Иван VI Антонович, Петр III Федорович, Павел I Петрович).

Как видим, никакой системы в преемственности власти не существовало; переход власти в результате избрания или государственного переворота имел место практически также часто, как и в результате действия обычного права и завещания (9 случаев против 10). Устав Петра I в этом плане ничего не изменил; более того, трое из монархов, получивших престол по завещанию, не оставили почти никакого следа в истории, а общая продолжительность их царствования составила менее пяти лет.

2.4. Правила престолонаследия по Указу Павла I от 5 апреля 1797 года и по Основным Государственным Законам Российской Империи

Установленный Петром Великим порядок престолонаследия был кардинально изменен императором Павлом I. Соответствующий документ был подготовлен им в 1788 году, еще в бытность наследником Престола. 4 января 1788 г., собираясь на войну с Турцией, Павел Петрович совместно с женой Марией Федоровной подписал Акт о престолонаследии. Одновременно им были составлены два письма, содержащие указания Марии Федоровне на случаи возможной смерти императрицы Екатерины II или его самого.

В качестве закона Указ о престолонаследии (далее - Указ) был обнародован императором Павлом Iво время своего коронования в Успенском соборе в Москве 5 апреля 1797 года. В этот же день император принес присягу в соблюдении этого Указа. Помимо правил о престолонаследии Указ содержал в себе правила о правительстве и опеке, о правах императрицы в случае, если она самостоятельно занимает престол, а также постановление о том, что российский император является главой Православной Российской Церкви[15].

В 1832 году положения Указа были инкорпорированы в том I Свода Законов Российской Империи. 23 апреля 1906 г. была принята новая редакция тома I, под названием «Свод Основных Государственных Законов», состоявшая из двух разделов[16]. Раздел первый «Основные государственные законы» состоял из 11 глав и 124 статей; раздел второй «Учреждение об Императорской Фамилии» состоял из 6 глав и 99 статей. Положения Указа содержались во второй главе первого раздела «О порядке наследия Престола», в третьей главе первого раздела «О совершеннолетии Государя Императора, о правительстве и опеке» и в некоторых иных главах[17].

Глава вторая Свода Основных государственных законов (далее - СОГЗ) «О порядке наследия Престола», помимо норм Указа, содержала также дополнительные нормы, а именно: положения статей 36[18], 37 и 38[19] СОГЗ. Статья 36 имела своим источником Манифест императора Александра I(20 марта 1820 г.), принятый в связи с предстоящим браком Константина Павловича на Жанетте Грудзинской, и регулирует правовые последствия морганатического брака. Из статьи видно, что вступившее в такой брак лицо императорской фамилии прав на престол не теряло, наследовать престол не могли лишь дети от такого брака. Источником ст.37 и 38 были Манифест императора Александра I(16 августа 1823 г.) об утверждении отречения Великого Князя Константина Павловича и Манифест императора Николая I(12 декабря 1825 г.) о восшествии на престол. Значение этих двух статей чрезвычайно важно для нашего исследования и будет подробно рассмотрено далее.

Наследование престола строилось по принципу первородства (примогенитуры). Сначала наследовал старший сын императора и все его мужское поколение (ст.28 СОГЗ); при прекращении этого мужского поколения наследовал второй сын и его мужское поколение и т.д. (ст.29 СОГЗ). Женщины призывались к наследованию только в случае отсутствия наследников мужского пола (ст.30 СОГЗ) (так называемая «полусалическая» или «австрийская» система примогенитуры). Источником для разработки Указа являлись австрийские правила престолонаследия 1713 года и действовавшие, помимо Австрии, в некоторых немецких государствах: Баварии, Саксонии, Вюртемберге.

Указ был далеко не совершенным, в ряде положений представлял собой дословный и весьма неудачный перевод с немецкого языка, обходил молчанием некоторые вопросы престолонаследия (например, возникают ли права на наследование престола в момент рождения или в момент зачатия), но в российских реалиях Указ, безусловно, был весьма прогрессивным документом. За 120 лет действия положений Указа было пять случаев престолонаследия, и лишь при наследовании престола Николаем I Павловичем пришлось отступить от предусмотренного Указом порядка, и то исключительно по причине не предусмотренного Указом ясно выраженного нежелания законного престолонаследника Константина Павловича вступить на престол.

Для нас принципиально важны следующие два взаимосвязанных принципа реформы престолонаследия, осуществленной Павлом I:

Принцип первый. Порядок наследования престола определялся исключительно законом; наследование по завещанию полностью исключалось. Согласно ст.53 СОГЗ «по кончине Императора, Наследник Его вступает на Престол силою самого закона о наследии, присвояющего Ему сие право». Это было новшеством, прямо противоположным принципу Устава, который, как мы помним, устанавливал престолонаследие исключительно по завещанию и не предусматривал никаких правил на случай отсутствия завещания. Принцип был введен Павлом I, в том числе, по причине его многолетней боязни того, что Екатерина II изменит завещание и в обход «естественного» права Павла передаст трон своему внуку Александру Павловичу.

Принцип второй. Установленный порядок престолонаследия не мог быть изменен никем, в том числе императором. Эта особенность порядка престолонаследия крайне важна, и мы остановимся на ней подробней.

[1] «Об отречении Государя Императора Николая II от Престола Государства Российского и о сложении с Себя Верховной власти»; «Об отказе Великого Князя Михаила Александровича от восприятия Верховной власти впредь до установления в Учредительном Собрании образа правления и новых Основных Законов Государства Российского». Именно под такими названиями, без указания вида документов, тексты опубликованы в «Собрании Узаконений и Распоряжений Правительства, издаваемом при Правительствующем Сенате» (Пг., 1917. Отдел I. 6 марта 1917 г. №54. Ст.344, 345).

[2] См., например: Ивановский В.В. Русское государственное право. Казань, 1895. Т.1; Коркунов Н.М. Русское государственное право. Изд. 6-е / Под ред. и с доп. М.Б.Горенберга, прив.-доц. С.-Петерб. ун-та. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1909. URL: http://istmat.info/node/24926 ; Корф С.А. Русское государственное право. М., 1915. Ч.1.

[3] Корево Н.Н. Наследование Престола по Основным Государственным Законам. Справка по некоторым вопросам, касающимся престолонаследия. Париж: Издание Общества Объединения Русских в Ницце, 1922; Зызыкин М. Царская власть и законы о престолонаследии в России. София: Издание Кн. А.А.Ливен, 1924.

[4] В качестве примера можно привести статью «Отречение» (URL: http://www.novayagazeta.ru/comments/51616.html) д.и.н. С.Л.Фирсова - автора вышедшей в серии «Жизнь замечательных людей» книги «Николай II. Пленник самодержавия» (М.: Молодая гвардия, 2010). В статье, в частности, сказано, что великий князь Михаил Александрович не мог быть престолонаследником, так как был женат морганатическим браком. Однако это не соответствует действительности и прямо противоречит Основным государственным законам, ст.36 которых лишала прав на наследование Престола не вступившего в морганатический брак члена Императорской Фамилии, а лишь детей от такого брака (об этом см. ниже).

[5] Бабкин М.А. Священство и Царство. Россия, начало XX века - 1918 год. Исследования и материалы. М.: Индрик, 2011.

[6] Ставроверова Е.В. Правовой статус Императора Российской Империи (1721-1917 гг.). М., 2009, на правах рукописи.

[7] Владислав не был венчан на царство, но ему была принесена присяга, и формально он являлся русским царем Владиславом Жигимонтовичем до избрания Михаила Федоровича Романова в 1613 году.

[8] Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. С.172.

[9] Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1830. Т.VI. Ст.3893. С.496-497.

[10] Там же. Т.VII. С.622-623.

[11] Полное собрание законов Российской империи. Т.VII. С.627.

[12] Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в 3 книгах. М.: Мысль, 1997. Кн.3. С.103.

[13] Утверженная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова / С предисл. С.А.Белокурова. 2-е изд. М.: Имп. о-во истории и древностей Рос. при Моск. ун-те, 1906.

[14] Учитывая Владислава Жигимонтовича и считая Петра и Ивана Алексеевичей за одного монарха, так как на Престол они вступили одновременно и по единой процедуре.

[15] Это официальное название православной церкви в России по Своду Законов Российской Империи.

[16] 1906 Апр. 23, собр. узак., ст. 603.

[17] Официальный текст в конце каждой статьи СОГЗ содержал отметку об источнике соответствующей нормы. Ссылка на Указ имела следующий вид: 1797 Апр. 5 (17906).

[18] «Дети, происшедшие от брачного союза лица Императорской Фамилии с лицом, не имеющим соответствующего достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному дому, на наследование Престола права не имеют».

[19] «При действии правил, выше изображенных о порядке наследия Престола, лицу, имеющему на оный право, представляется свобода отрещись от сего права в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании Престола»; «Отречение таковое, когда оно будет обнародован и обращено в закон, признается потом уже невозвратным».

[20] «…нормы, имеющие безусловно обязательную силу, не предоставляющие определения способа разграничения интересов самим заинтересованным лицам, называются нормами прецептивными» (Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. Кн.2. Объективная и субъективная сторона права. По изданию 1914 г. С.130. URL: http://allpravo.ru/library/doc108p0/instrum110/item276.html).

Продолжение часть 2

© М.М. Монастырев. 2014

Настоящая статья была опубликована в журнале «Россия XXI», 2014, №1 1.