Происхождение украинской идеологии Новейшего времени
Начало
Населенные русским народом земли попали под власть Габсбургов в 1772 году по первому разделу Речи Посполитой. Территория, присоединенная Австрией в 1772 году, получила официальное имя королевства Галиции и Лодомерии.
Когда в 1795 году в состав австрийских владений были отделены от Польши дальнейшие ее земли, с Краковом и Люблином во главе, им дано было наименование Западной Галиции, а приобретенное Австрией в 1772 году стало называться Галицией Восточной. Это именование закрепилось так прочно, что с его употреблением можно встретиться еще в настоящее время.
Вражда к России и страх перед нею как национальным государством русского народа и могущественною славянской державой, оплотом всего славянства, не сразу после разделов Речи Посполитой сделались одним из руководящих начал австрийской политики. Это произошло тогда, когда, вопервых, национальное русское сознание стало обнаруживаться в Галичине, оторванной теперь от остальных русских земель, бывших раньше в составе Польши, и во-вторых - когда началось национальное движение в славянских массах, живших под скипетром Габсбургов. Но со времени русско-турецкой войны конца 20-х годов XIX столетия именно такое отношение к России становится у австрийского правительства господствующим.
Чрезвычайно сложным было положение австрийской власти между поляками и русскими в приобретенных от Польши землях. Вводя немецкие управление и школу в Галиции, Австрия в первое время с гораздо большим недоверием относилась к полякам, чем к русским, ибо поляки привыкли к господству в стране уже давно; они были притом более богатыми, культурными и сознающими свое значение верхами населения, тогда как русские представляли собою народную массу сельского населения и часть городского. И общие взгляды императора Иосифа II, и необходимость отнять от опасных поляков господство над русскими массами Галиции вызвали ряд мер австрийской власти, которые значительно улучшали положение русского народа - освобождение крестьян, свобода религии (Toleranz-Patent 1781 года) и многие другие постановления и распоряжения. Поляки в начале XIX столетия стали опасными для Австрии и своими видами на Россию императора Александра I, с его симпатиями к Польше, открывшими широкий простор для деятельности князя Адама Чарторыйского и других польских патриотов. Такою близкою казалась возможность того, что Россия вновь соберет земли Речи Посполитой и так или иначе ее восстановит, хотя бы в унии с Российской Империей.
Габсбургское правительство поначалу не считало необходимым добиваться утверждения в русских галичанах мысли об их этнографической особности от остального русского парода. Немецкая власть готова была еще называть русский народ Галиции такими же русскими (Russen), как и русских России. Но чем дальше, тем больше растет опасение России как национального государственного союза всего русского народа. Надо решительно отделить от нее русских Галиции, и для них вводится в официальном языке Австрии имя русинов (Ruthenen), особого народа. Власть начинает зорко следить за тем, чтобы сознание их единства с остальным русским народом ими не овладело.
1848 год принес с собою подъем национальной стихии ряда народов разноплеменной Австрийской Империи, потребовавших для себя национальных прав. Это движение имело свое место и в русской Галичине. В старом русском Львове, в русском народном собрании, осенью 1848 г. раздались слова: «Святая руска земля наша с верными детми своими под чуже панованье и владенье попала... а побратимый любезный, руской наш народ (тое товерне поколенье нещасных предков своих), хотя неписьменный, - з розвалин замков так страшных, з могил великих а густо усыпаных, з думок и песней, в котрых так велика туга и розлука, з убогих одертых церквей своих, до котрых по остатну удавався потеху, з убожества свого в имению и добытках, наконец з темноты умной, в якой то с намыслом утримовано, аж над то богато вычитуе и помнае, - не дасть ся то так хутко в непамять пустити, не дасть ся хутко затерти».
Образовалась еще весною 1848 года «Головная Русская Рада», возникла «Галицко-Русская Матица», прошел «Собор ученых русских» во Львове. Русское литературное движение в Галиции, началом которого считается известная «Русалка Днестровая» 1837 года, стало крепнуть и развиваться. Ставропигийский Институт во Львове выпускает из своей типографии издание за изданием. При ц. к. Львовском Университете учреждается кафедра русского языка и словесности, которую занял в 1848 году один из крупнейших галицко-русских деятелей Я.Ф. Головацкий. Возникает Народный Дом во Львове, создаются другие национально-культурные русские предприятия и учреждения в Галиции.
Совершенно ясно, что изучение и издание памятников исторического прошлого Галичины вводило ее в связь с остальною Русью, с остальным русским народом. Совершенно ясно, что изучение и издание памятников старой общерусской письменности - летописи, «Слова о полку Игореве» и т.д. (текст которых к тому же был напечатан в России) - обращали мысль галичан на то, что та же древняя русская письменность является основой, из которой развилась и общерусская, российская литература. Совершенно ясно, что и общерусский литературный язык, выросший из церковно-славянского языка старой письменности, стал обращать на себя внимание галичан как литературный язык всех частей русского народа, уже успевших объединиться в одном национальном русском государстве.
Национальное движение в русской Галичине в области политической ставило своею первоначальною задачей равноправие с другими народами Австрийской Империи, в первую очередь с поляками. Об установлении связей с каким-либо другим государством, т.е. о выходе из состава Габсбургской Монархии, конечно, не могло быть и мысли. Иное дело национально-культурная сторона движения. Тут сразу вставал вопрос единства русской Галиции с остальным русским миром. Естественно, что тесная связь Галичины с Югом России должна была выдвинуться сразу. Она не только питалась историческими воспоминаниями старой Державной Руси, имевшей в Киеве свой политический и культурный центр. Она была выработана двухвековою совместною жизнью в составе земель Польской Короны и нарушена только в 1772 году.
Для части галицких деятелей на этом пределе и остановилось установление единства с главною массою русского народа. Граница была тем естественнее, что ее допустила и австрийская власть после ликвидации революции 1848 года. Этого мало. Позднее, когда враждебные планы правительства Габсбургов по отношению к России вылились в проекты отторжения от нее малороссийских губерний, выделения их населения в один народ с галичанами должно было сделаться органическою частью этих планов. Но другое течение национальной галицкой мысли не остановилось на границе, принятой австрийскою властью. Оно через сознание единства с малорусской ветвью русского народа перешло к сознанию единства русских галичан с целым русским народом, объединившим в своем национальном государственном союзе, России, все ветви народа русского.
Русское национальное движение в Галиции угрожало Империи Габсбургов самыми серьезными опасностями. Оно было еще опаснее потому, что и Угорская Русь, которая была, казалось, так крепко сжата мадьярскою рукою, стала достаточно ясно проявлять общерусское сознание. В 1847 году появился «Букварь» приснопамятного А.В. Духновича. В Угорской, Карпатской Руси растет издательство русских книг и заметно крепнет ее русская литература, исповедующая выстраданный Духновичем завет:
«Хоть она на Неве, хоть за горами, Русь едина, мысль одна у всех в душе».
Общерусское национальное течение среди русских Габсбургских владений становилось опасным для государственных интересов Империи. Его необходимо задержать, а еще лучше - постараться направить в русло, которое его приведет к служению этим интересам. Как же этого достигнуть? - Правительственною поддержкой идеи особой народности «русинов», которая должна расколоть единый русский народ, отнять у русских Габсбургской Империи основания для всякой мысли о соединении с остальным русским народом в одной русской культуре и едином национальном государстве, а в то же время открыть дорогу и для подготовки ослабления России и отторжения от нее части ее территории. Директивы, данные из Вены местным властям в русском вопросе, очень ясно формулировал Я.Ф. Головацкий:
«Галичанам позволялось признаваться еще до Малой Руси, но великороссов само правительство велело называть чужим народом, не русским, а московским в польском смысле».
Во вражде к России как национальному государству русского народа сливались австрийские и польские интересы.
Оттуда решительное покровительство австрийской власти со второй половины XIX столетия польской национальной стихии и готовность подчинить ей русский народ в Галиции. Это было тем естественнее, что австрийскими политиками уже принималась мысль и об отторжении от России бывших в ее составе польских земель в состав Польши под Габсбургским скипетром. Дальнейший этап развития внешней поддержки идеи народной самостоятельности малорусской ветви русского народа - германская идея отторжения от России ее Юга и Запада и превращения ее в своего рода «Евразию», с захватом всего остального славянства в железные объятия германизма. То, из чего выросла, в одной из своих задач, война 1914 года.
Мы не можем сейчас следить за отражением всего этого в галицко-русской мысли XIX и XX столетий. Наш очерк и так очень разросся. Необходимо, однако, отметить, что далеко не все расчеты австрийского правительства оправдались и что далеко не все представители галицко-русской интеллигенции пошли на путь разрыва с остальным русским народом, на путь измены своей русской национальности. Скажу больше: и те, кто пошли, не все оказались в полном подчинении указке, изготовленной полонизмом и германизмом.
Но основными положениями выросшей именно в Галиции «украинской» идеологии стали действительно выделение малорусской ветви русского народа в особый народ и беспредельная ненависть к России как национальному русскому государству. Преобразованное в 1892 г. (основанное в 1873 г.) «Товариство имени Шевченка» во Львове поставило даже своею задачею научное обоснование этой «украинской» идеологии. И именно научные труды, появившиеся в связи с деятельностью «Товариства», создали целый арсенал с этой точки зрения подобранных и вырванных из общей цепи явлений исторической жизни Южной Руси фактов, на основе которых делаются односторонние выводы, нужные для «украинской» идеологии.
Что же представляет собою «украинство» в настоящее время? Оно есть одно из течений национально-политической мысли Русского Юга. Не больше и не меньше. Почему же оно в наши дни заставляет так много о себе говорить и притязает на представительство собою целого народа Русского Юга, уже даже называя его не русским, а «украинским»? Но ведь от имени целого народа и обыкновенно, к сожалению, говорит почти каждая из политических партий, отнюдь не имея от него на то полномочий. Почти каждая из них уверена, что именно она и является истинной выразительницей «гласа» народа, забывая, что ее сторонники в действительности могут быть признаны лишь одною из частей его. Часть, таким образом, выдается за целое, и это, к несчастью, обычно в политической борьбе. Игнорируется и численное соотношение сторонников всех партий. Партия старается внушить и себе, и другим убеждение, что именно она обладает наивысшим моральным правом и знанием, хотя бы она была даже в меньшинстве. Все это очень хорошо знает не только тот, кто научно изучает жизнь народов и человеческих обществ, но и тот, кто просто привык разбираться в явлениях текущей общественной жизни. Заставлять же говорить о себе, развивая свою деятельность, национально-политическая партия «украинцев» может потому, что обладает необходимыми для этого внешними средствами.
И не только материальные и международно-политические средства и возможности, которые эта партия приобрела, ставят ее в исключительно благоприятные условия по сравнению с другими частями южнорусской интеллигенции. «Украинская» партия может развивать свою деятельность не только за пределами России. Внутри ее «украинство» взяла под свою охрану решительно враждебная русской национальной стихии, узкопартийная коммунистическая власть, отдавшая в его распоряжение силы и средства полицейского аппарата. Таким образом, над главною массою малороссийской ветви русского народа господство «украинской» партии установлено и поддерживается насилием, которое заставляет молчать всех, кто не исповедует доктрины господствующей партии, как бы они ни были с нею не согласны. Там же, где возможно выражение свободной мысли малороссов, т.е. за пределами Советской России, мы видим, что большинство представителей Русского Юга в эмиграции не принимает «украинской» идеологии, а остается верным своим кровным связям с остальным русским народом. Что касается Галичины, то, несмотря на создание там еще австрийскою властью цитадели «украинства», казалось бы, имевшего все возможности заменить собою общерусское национальное сознание, последнее в ней живет и исповедуется частью интеллигенции, как раньше, так и теперь. А что в Карпатской Руси народ «был, есть и будет русским, что он есть часть великого русского народа», совершенно определенно провозглашается ее Культурно-просветительным обществом имени Александра Духновича в Ужгороде (см. Д-р Иосиф Каминский. Национальное самосознание нашего народа. Ужгород, 1925. С. 3).
Итак, «украинство» есть национально-политическая партия. Она несомненно грешит тем же, чем грешат и другие политические партии и чем так много согрешила интеллигенция России, - свои дорогие идеи и свои стремления навязывая народу, не зная, не желая или не умея ясно определить истинные интересы, нужды и стремления самого народа и вместо подчинения своих желаний его потребностям, наоборот, в сущности добиваясь осуществления только своих идеалов.
А как же относиться к «украинской» науке? История науки хорошо знает теории, возникавшие из предвзятой идеи, а не созданные свободной от предвзятости научной мыслью, стремящейся базироваться только на научном исследовании. Примеров можно привести длинный ряд. Чтобы не ходить далеко за ними, укажем, хотя бы в изучении самой Малороссии, на так называемые туранскую и польскую теории происхождения малорусской народности. Конечно, их общие концепции отвергнуты наукою, но исследования их представителями отдельных фактов и явлений давали очень ценный новый материал и заставляли останавливаться на ряде мыслей и соображений, - из которых часть отвергалась, а часть и принималась в общий научный капитал. Но, разумеется, от искажений фактов и явлений исторической жизни Русского Юга ради целей «украинцев», как национально-политической партии, наука просто отвернется. Политика и наука по их существу, по целям и приемам работы их служителей - совершенно различные области.
Закончим наш очерк приведением слов двух крупнейших научных деятелей славянства, в разное время высказавшихся по малороссийскому вопросу. Первый из них - величайший чешский национальный народный деятель Нового времени и «славный историограф народа чешского» Франтишек Палацкий. Второй - один из самых выдающихся современников, знатоков жизни старого славянства, преемник и продолжатель дела Павла Иосифа Шафарика, профессор Любор Нидерле. Палацкий высказался в 1864 году (Narod. 1864. С. 44):
«Язык малорусский есть наречие русское, ни в каком случае не польское, и относится к русскому литературному языку приблизительно так, как наречие словацкое к чешскому, хорватское к сербскому, тирольское к немецкому, провансальское к французскому и т.д. Ни один разумный человек не отрицает за каким-либо наречием или поднаречием права употребляться также в книгах и литературе. Но другой вопрос - хорошо ли и желательно ли, чтобы литературы дробились до бесконечности (особенно, где к тому нет достаточного исторического основания). Когда-то я познакомился в Авиньоне с учеными людьми, которые с рвением вооружались против употребления общенародного французского языка и хотели иметь для себя особую провансальскую литературу. Но народ, во всей южной Франции, не идет по их стопам. То же может иметь силу и в вопросе об отношениях между великоруссами и малоруссами».
В 1925 году профессор Нидерле написал (Slovanske StaroZitnosti I, IV):
«Очень многое общее связывает друг с другом части народа русского, и совершает грех и перед собою, и перед славянством тот, кто насильственно разбивает созданное веками, вместо того чтобы совместными усилиями создать один, из свободных частей состоящий, народ русский и одну государственность».
Источник: Вестник Юго-Западной Руси 2007 г, №1