Февральская революция 1917 года. Уроки истории (часть 1-я)
Обратимся к очень тяжёлой, большой, но исключительно важной теме - к перевороту февраля 1917 года в России, возможно самому трагическому событию русской истории. Это событие имело разные наименования - просто Февральская революция, Февральская демократическая революция, в советские времена оно называлось Февральской буржуазно-демократической революцией. Но, по сути, это был самый настоящий переворот против Российской монархии, который привёл к её окончательному крушению.
Это событие имело драматические и катастрофические последствия для русской государственности, потому что в результате его началось длительное смутное время: власть перешла к большевикам, началась кровавая гражданская война, случился страшный голод. Значительная часть людей, которые оказались в эпицентре катастрофы в это время, до какой-то хотя бы минимальной стабилизации жизни уже не дожила.
Изучение механики февральской революции важно не только в историческом плане, оно важно ещё и в том плане, чтобы постараться не допустить повторения аналогичных событий в будущем в нашей стране больше никогда. Понимание Февраля в значительной степени даёт определённое противоядие. Мы видим какие-то похожие ситуации, периодически слышим похожую риторику и понимаем, куда это нас ведёт сейчас и куда уже довело в прошлом и чем это тогда закончилось.
Источниками по истории февральской революции являются документы ставки верховного командования, правительства и Государственной думы, материалы «Чрезвычайной следственной комиссии» временного правительства, воспоминания участников событий, как с революционной стороны (Милюков, Керенский, Бубликов, Ломоносов), так и со стороны защитников монархии (Воейков, Балк, Спиридович). При этом документальная база по февралю 1917 явно недостаточна - многие документы не исследованы и даже не введены в оборот, отсюда бросающийся в глаза «мемуароцентризм» многих исторических работ.
Среди исследований, посвященных февральской революции, особенно необходимо выделить работы «Мартовские дни 1917 года» С.П. Мельгунова и «Февральская революция» Г.М. Каткова. Последовательный взгляд на обстоятельства антимонархического заговора свержения монархии представлен в работах П.В. Мультатули, прежде всего в работе «Император Николай II : трагедия непонятого Самодержца». Прореволюционный левый взгляд, по прежнему популярный в постсоветских официально-академических кругах, наиболее выразительно представляет монография А.В. Шубина «Великая российская революция: от февраля к октябрю 1917 года». Яркую и жизненную картину событий революции нарисовал Александр Солженицын в своем художественно-документальном повествовании «Март семнадцатого», а в работе "Размышления о февральской революции" писатель дал публицистическое осмысление этой трагедии.
Действующая причина: интеллигенция против самодержавия
Главной действующей причиной революции была ожесточённейшая война российской либеральной и революционной интеллигенции против Императорской семьи, нацеленная на ограничение, а, по возможности, уничтожение русского самодержавия.
В основе политического конфликта, приведшего к революции, лежал глубокий цивилизационный конфликт. С эпохи петровских реформ Россия была глубоко вовлечена в структуры западной цивилизации - пользовалась всеми её достижениями и болела всеми её болезнями, в том числе социальными и идеологическими. На протяжении нескольких столетий главным историческим движением западной истории было установление всеобщего равенства - политического, юридического, социального. На пути движения к этому равенству уничтожались аристократии, монархии, привилегии Церкви, социально-экономические барьеры. Основной формой движения к равенству в Европе были революции, образец которых дала Французская Революция 1789-1794 гг.
Революционный взрыв угрожал тем основным структурам русской цивилизации, которые еще сохранились после петровского реформаторского поворота - в частности, самодержавию и Православной Церкви. Перед лицом этой угрозы царская власть в России переложила курс со стимуляции вестернизации на её сдерживание, на системное противодействие европейской революции и проникновению её в Россию, и, в то же время, на укрепление самобытных основ русской цивилизации и в культуре, и в общественной жизни, и в геополитике. Наиболее отчетливым этот курс стал с эпохи императора Николая I.
Илья Репин. Отказ от исповеди. Два варианта картины
Однако наследием "правительственной вестернизации" XVIII и начала XIX веков стал обширный слой российской интеллигенции и полуинтеллигенции, которая жила и дышала в ритме европейской истории, воспринимала Запад как Землю Обетованную, а политику правительства как недопущение в эту Землю. Интеллигенция превратилась в системную оппозицию новому курсу правительства на сохранение и укрепление исторической самобытности России. Чаще всего цивилизационный конфликт оппозиционной интеллигенции с правительством облекался в форму апелляций к "социальному вопросу", ненависти к "насильникам и эксплуататорам", но сущностью было именно стремление включить Россию в контекст "европейской революции". Постепенно от критики и пропаганды оппозиционная интеллигенция перешла ко все более жестким способам борьбы с правительством - подстрекательству мятежей, бунтов и террору.
Интеллигенция рассматривала историческую форму русской государственности - самодержавие, ставшую одной из определяющих особенностей русской цивилизации, как препятствие на пути модернизации страны по западному образцу. Одна часть интеллигенции представляла себе подобную "модернизацию" довольно умеренно, в либерально-буржуазном духе. Другие видели её как социалистическую или коммунистическую революцию, которая разожжет пожар "Мировой революции". Но и те и другие рассматривали Россию как "отсталую страну", а самодержавие, как "тормоз развития", который следует устранить любой ценой. Интеллигенция полагала, что без царя, опираясь на самодеятельность народных сил, свободы и прогрессивные европейские учреждения развитие страны пойдет значительно быстрее. При этом огромные усилия правительства по экономическому и социальному развитию страны игнорировались, так как они сочетались с политически консервативным курсом. Исцеление же России виделось интеллигенции именно на путях усвоения западных форм - это было общим убеждением и умеренных либералов, и радикальных коммунистов-большевиков, считавших своей "программой минимум" либерально-демократическую республику.
Точка зрения, ставившая в центр русский цивилизационный суверенитет («славянофильство» в широком смысле слова) была распространена среди интеллигенции в значительно меньшей степени. К тому же она тоже могла быть облечена в революционные или реформистские формы - косная «послепетровская» власть мешает раскрытию самобытной русской культуры, заключенной в народе, и если народ «высвободить» от принудительных форм петербургской империи, то самобытность лишь выиграет. Связь цивилизационных и государственных начал, хрупкость того политического баланса, в котором развивалась Россия одновременно и внутри и вне западного мира была доступна лишь немногим консерваторам, находившимся в значительной степени в идейной и политической изоляции.
Культура и образование в Российской Империи стояли на очень высоком уровне, развитой была и городская жизнь, особенно в крупных городах, соответственно интеллигенция рассматривала себя как гражданское сообщество, которое способно взять управление страной вместо самодержавия и справиться с этим управлением. Миллионы крестьян, «народ» к благу которого апеллировала оппозиционная интеллигенция, представлялся ей как чисто пассивная сила, которая, когда она будет высвобождена, начнет развиваться в направлении, заданном политической утопией интеллигенции и под её руководством.
Вопроса о политической интеграции общества, о сохранении управляемости, перед оппозиционной интеллигенцией не стояло - он казался решающимся автоматически, спонтанным ходом народной жизни. Редких сомневающихся, пытавшихся задуматься о подлинных взаимоотношениях с народом, закидывали камнями. Именно так случилось с авторами вышедшего в 1909 году сборника «Вехи» инициатор которого литературовед Михаил Гершензон осмелился написать:
«Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, - бояться его мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной».
На следующие восемь лет понятие «веховство» превратилось в кругах интеллигенции в ругательство.
Итак, интеллигенция стремилась к свержению самодержавия с тем, чтобы перевести Россию на "правильную сторону истории", вовлечь её в основной поток мирового развития, как она его себе представляла. При этом говорить с народом на таком сложном языке было, конечно, затруднительно. Даже идея свержения самодержавия за пределами узкого образованного слоя особой популярностью не пользовалась. Поэтому конкретной формой осуществления переворота стала атака на Царскую Семью, на конкретную личность русского императора и его августейшей супруги. Дискредитировав их можно было перейти к удару по самодержавной монархии как таковой.
Монархия в осаде
Царская Семья оказалась в осаде сразу с нескольких сторон. Принимали в этом участие к февралю 1917 года: значительная часть Императорской Фамилии, большинство Государственной Думы (так называемый «Прогрессивный блок»), политические круги, связанные с тогдашними крупнейшими промышленниками. В заговор активно или пассивно была вовлечена значительная часть генералитета. Имелось и определённое рабочее движение, часть которого инспирировалась из-за границы, а именно из Германии, выделявшей значительные средства на «революционизацию» (как это называлось в официальных германских документах) России. К этому добавлялись многочисленные интриги союзников, которые хотели, с одной стороны, чтобы Россия продолжала участие в войне, а с другой - чтобы там было комфортное для союзников правительство, которое бы не ставило принципиальных российских интересов во многих областях, которое пользуется популярностью у тех кругов, которые этими союзниками правят (конкретно - у либералов), поэтому российское самодержавие их совершенно, в этом плане, не устраивало.
Как такое могло быть? Почему такая ситуация сложилась?
Император Николай II был выдающимся государственным деятелем, но не того типа, который стал актуальным в ХХ веке, не диктатором, каковым Государь никогда совершенно не был. Он со всеми старался обращаться очень мягко, при этом будучи абсолютно, стопроцентно уверенным в своей самодержавной власти. Как подчёркивали современники, это был самый воспитанный человек, которого они когда-либо встречали в жизни. Он никогда не старался применять жёстких, репрессивных мер и подавлять оппозицию на корню. Но, в то же время, император не был услужлив и не шёл на уступки. Люди очень часто не понимают такого отношения, им кажется, что если человек вежлив, то значит он сейчас поддастся, а если он не поддаётся, но при этом не ведёт себя резко или грубо, значит нужно на его давить ещё сильнее.
Продолжение
Егор Холмогоров