Национальные диаспоры в России
Наше государство, в лице его органов власти, одним из основных инструментов для контроля над процессами внутри страны связанными с миграцией использует институт национальных диаспор.
Принято считать, что "диаспора" должна способствовать культурной адаптации незаменимых для нашей экономики иностранных специалистов и в случае возникновения конфликтных ситуаций выполнять роль медиатора на стороне государства. Однако, как мы видим из сложившейся в России ситуации, эта схема, мягко говоря, не работает.
Самое главное заблуждение здесь состоит в том, что диаспоры в принципе могут способствовать адаптации и помогать нашему государству решать проблемы связанные с преступностью своих соотечественников.
Почему институт "диаспор" не работает
На самом деле этот тезис не требует доказательств, т.к. статистика преступлений совершаемых иностранцами, которая растёт из года в год, говорит сама за себя, но серьёзные исследования влияния диаспор на мигрантов в РФ тоже имеются, к ним мы обратимся позже.
Начнём с того, что "лидеры" диаспор просто не контролируют мигрантов.
По разным данным, в России сейчас находится от 6.5 млн. мигрантов, это данные МВД и скорее всего цифра сильно занижена. Но даже если принять это количество, то очевидно, что большая часть приезжих в РФ не входит в официальные общины и не подчиняется никаким зарегистрированным структурам. Вместо этого существуют тысячи горизонтальных связей через малые группы, взаимодействующие на местах в каждом городе и районе. Во всех мессенджерах есть сотни и тысячи мелких и крупных чатов, в которых гастарбайтеры ищут работу(в том числе и нелегальную), торгуют документами, оказывают друг поддержку. Мы уже затрагивали тему координации мигрантов на примере киргизских таксистов, но более подробно разберём это в следующих исследованиях.
Официальная деятельность диаспор - это симулякр, потому что для любого здравомыслящего человека очевидно, что очередной "фестиваль плова" к адаптации мигрантов не имеет никакого отношения.
Диаспоры не решают проблемы этнической преступности, а решают проблемы этнических преступников.
Мы бы могли написать, что за долгие годы этот институт прогнил и стал коррумпированным, но на самом деле всё это так и задумывалось. Основная функция диаспор - это "решалы". Многим субъектам миграционного процесса выгодно, чтобы были такие понятные и известные люди, через которых можно делать тёмные дела. Проблемы общества они не решают, но вот занести куда надо деньги и решить проблемы конкретного иностранного специалиста они могут.
Со временем "решалы" обрастают связями в основном на региональном уровне, в администрациях и местных силовых структурах. У них получается договариваться о выгодных подрядах для представителей этнического бизнеса и продвигать своих ставленников в органы власти и силовые ведомства.
Надо сказать, что институт диаспор здесь похож на институт "воров в законе". Для тех кто не в курсе, "воры в законе" изначально появились в республиках СССР и очень быстро слились в единое целое с местными силовыми структурами, настолько быстро, что, возможно, изначально это так и задумывалось. Несколько примеров для иллюстрации:
В Грузии родоначальником одной из воровских династий Гегечкори был специалист по имени Ное, который был лидером преступного мира некоторое время, а потом взял и устроился в тамошнюю милицию. Возможно вы удивись, но работая в МВД, Ное начал сам производить воров в законе, у него был сын Роланд, который благодаря крепким семейным традициям стал вором в законе. В свою очередь у Роланда родился сын Руслан, который по невероятному стечению обстоятельств тоже стал вором в законе, он был коронован относительно недавно в 2014 году своим отцом и его друзьями-мингрелами. Руслан Гегечкори является гражданином Украины. Недавно ГСУ СК России возбуждено уголовное дело в отношении него по ст. 210.1 УК России по материалам УФСБ по Республике Тыва. Именно в Тыве Руслан последние годы правил.
На фото династия Гегечкори: Вор в законе Ное Гегечкори (слева) с сыновьями вором в законе Роландом (обнимает отца) и Раулем (в рубашке в полоску) и внуком вором в законе Русланом (в шортах).
Другой пример. В 1975 году на юге Азербайджана в семье майора милиции родился мальчик Ровшан. Родной дядя по матери также работал сотрудником милиции. В 1992 году, когда Ровшану исполнилось 17 лет, его отец был жестоко убит участниками самого известного в Азербайджане преступного клана, против которого милиция несколько раз проводила спецоперации. Вскоре убийца отца, некто Гулиев, был арестован и на суде пообещал, что расправится со всей семьей майора Джаниева когда вернётся из лагеря. 21-летний Ровшан Джаниев, который присутствовал на суде вместе с матерью, выслушал убийцу своего отца и расстрелял его в упор. Прямо в зале суда. Суд учел душевное состояние Джаниева во время совершения им преступления и, приняв во внимание чистосердечное раскаяние, приговорил его к лишению свободы сроком на два года. Выйдя из колонии, Ровшан не пошёл по стопам отца, а начал играть за другую команду, так 26 июня 2000 года он выстрелом из пистолета тяжело ранил Карамата Мамедова, который был вором в законе. В недалёком будущем Ровшан Рафик оглы Джаниев становится одним из самых известных азербайджанских воров в законе, который держал в страхе криминальный мир России, Грузии, Турции, Украины, более известный как Ровшан Ленкоранский.
Это многонациональная жизнь, таких историй можно написать ещё много. Мы всё это расписали для наглядности, чтобы было понятно, что институт этнических диаспор работает примерно так же. К чему приводит сращивание диаспор и властных структур давно известно, далеко ходить не надо. Самое яркое это Новосибирск. Несколько лет назад появилась информация, что глава азербайджанской диаспоры в Новосибирске Бабаев Расим Сахиб Оглы в 2014 году инвестировал деньги в предвыборную кампанию коммуниста Локтя, а в 2015 стал его советником по межнациональным вопросам. Кроме этого азербайджанским авторитетным предпринимателям достались земельные участки из муниципальной собственности под магазины, рынки и ТЦ, а представители диаспоры могли безнаказанно творить почти любое беззаконие в регионе, например, они устраивали несанкционированные митинги и чуть было не линчевали сотрудника ДПС Гусева, только благодаря широкому общественному резонансу полицейского удалось отбить. Местные жители до сих пор пожинают плоды такого партнёрства.
В прошлом году мы писали, со ссылкой на местное информагентство ура.ру, что мэр Екатеринбурга Алексей Орлов заручился поддержкой азербайджанской диаспоры перед выборами. Ранее глава азербайджанской диаспоры Шахин Шихлинский публично поддержал губернатора Екатеринбургской области Куйвашева в конфликте с телеведущим Владимиром Соловьевым.
Таким образом мы видим, что этнические диаспоры - это уже давно не про народные пляски или фестивали плова, они стали важным внутриполитическим актором, пока в основном на региональном уровне, но это пока. Только играют они не на стороне России, а на своей собственной, наша страна для них - это кормовая база.
В России организованная преступность, в своё время, представляла настоящую угрозу государственности, в следствии этого появилась статья 210.1 УК РФ "занятие высшего положения в преступной иерархии", а так же красивая легенда о "Белой стреле" - секретной организации с мандатом на ликвидацию "неприкасаемых" и недосягаемых для официального правосудия преступников. Ни на что не намекаем, но проблема с диаспорами сама собой не рассосётся.
Институт этнических диаспор способствует разжиганию межнациональной розни и мешает интеграции мигрантов.
Совершенно очевидно, что наибольший общественный резонанс вызывает прежде всего несправедливость. Если бы преступник получал неотвратимое наказание, то во-первых, преступлений было бы меньше и сами преступления выглядели менее выпукло. Однако, жертвы этнической преступности, помимо самого преступления сталкиваются ещё и с деятельностью диаспор, которые всеми силами стараются помочь "своим" избежать ответственности. Во-первых, это само по себе способствует росту преступности и развивает внутри диаспоры ощущение вседозволенности и уверенности, что любой беспредел сойдёт с рук. Во-вторых, коренные граждане видя всё это не могут не проецировать этническое насилие и деятельность диаспор на законопослушных мигрантов.
Ну и в заключение вернёмся к адаптации мигрантов. Недавно в нашу редакцию попала диссертация по теме "Роль национальных диаспор в управлении миграционными процессами в Российской Федерации", за авторством Гулиной Дарины Сергеевны, которая в ближайшее время планирует стать кандидатом социологических наук. С трудом Дарины можно ознакомиться по ссылке.
В своей работе Гулина делает гипотезу, что включение диаспор в систему государственного управления миграцией населения в качестве основного посредника может иметь в большей степени отрицательные, чем положительные последствия для процесса интеграции мигрантов.
Кроме прочего, на основе эмпирических исследований делаются следующие выводы:
"Нежелающий ассимилировать мигрант выбирает для своего досуга, по преимуществу, общество земляков или других мигрантов, используя при этом, как правило, родной, а не русский язык.
Избегающий ассимиляции мигрант в подавляющем большинстве случаев
замыкает спектр используемых им каналов для решения возникающих проблем на неформальных: друзья, реже - диаспора и отказывается от освоения существующих формальных структур и их административного ресурса.
Чем выше степень приверженности мигранта традициям своего народа,
нежелания ассимилироваться в принимающее общество, тем более консервативны его представления о том, в каких традициях должны быть воспитаны дети, насколько они должны ассимилировать в принимающее общество, могут или не могут заключать брак не с представителем своего народа. Это может быть связано с потребностью мигранта воссоздать в рамках ограниченного круга его семьи или ближайшего окружения микромодель Родины и родных традиций, поддержания внутригрупповой идентичности.
Чем выше степень приверженности мигранта традициям своего народа,
нежелания ассимилироваться в принимающее общество, тем выше степень его принадлежности к диаспоре, стремление участвовать в жизни общины. Диаспора в таком случае также отвечает потребностям мигранта в поддержании внутригрупповой идентичности и воссоздания на территории принимающего государства микромодели Родины и ее традиций.
Чем выше степень приверженности мигранта традициям своего народа,
нежелание ассимилировать в принимающее общество, тем выше степень его религиозности. Религиозность в данном случае также выполняет функцию буфера. Посредством повышенной религиозности не желающим ассимилировать мигрантом также может воссоздаваться микромодель Родины, что потенциально способно сгладить его потребность в адаптации и идентичности с сообществом".
Таким образом, если говорить о научном и доказательном подходе, то этнические диаспоры сугубо негативно влияют на степень адаптации мигрантов в РФ. Для более быстрой и эффективной интеграции мигрантов, государство должно всячески способствовать атомизации иностранцев, а не создавать для них объединения по национальному признаку, отсекать приезжих, с плохим знанием русского языка и не строить для мигрантов религиозную инфраструктуру, т.к. это препятствует их адаптации.
(с)