Контроль конфликту не товарищ
Состояние относительного и хрупкого равновесия интересов безопасности России и Запада вновь нарушено конфликтом России и НАТО на территории бывшей Украины. Механизмы сдерживания противоречий и недоверия слабнут и разрушаются. На смену идут эмоции, затрагивающие зоны строгой дисциплины, окружающей ядерное оружие.
Пока Владимир Соловьев по сообщению РИА ФАН в ночном эфире рассуждал о необходимости угрожать Западу этим оружием в ходе конфликта на Украине, Елена Черненко расспрашивала замглавы МИД России Сергея Рябкова о проблемах стратегической стабильности.
От сопоставления радикальных взглядов известного журналиста и осторожных оценок опытного дипломата по вопросам отношений России с Западом в области ядерного противостояния «файлы» разъезжаются. Возникает вопрос: Мы за контроль над ядерным оружием, или готовы им грозить, может быть даже использовать? Или это прием психологической войны? И как быть с контролем?
В словах замминистра Рябкова тоже далеко не все понятно. Центральная линия его беседы с корреспондентом газеты «Коммерсант» сводилась к проблеме жизнестойкости режима контроля стратегических вооружений в условиях конфликта. Главный из заданных вопросов звучал так: «Если ДСНВ развалится до 2026 года или истечет без замены», то какими будут отношения РФ-США без контроля над вооружениями?
Дипломат отшутился: «Поживем - увидим», сказал он.
В ходе интервью Сергей Рябков несколько раз использовал словосочетание «стратегическая стабильность» и «двусторонний стратдиалог». Диалог Москвы и Вашингтона по стратегическим вооружениям идет не первое десятилетие. Его смысл в том, чтобы удержаться от взаимных подозрений, которые могут побудить одну из сторон к тому, чтобы «выстрелить первой».
Как сказал Рябков, ДНСВ обеспечивает «предсказуемость и сдержанность сторон в ракетно-ядерной сфере». Фактически, речь идет о восприятии участниками договора намерений противоположной стороны. И здесь болезненное состояние «западных умов» и легкость выражений не может не беспокоить. Это, во-первых.
Во-вторых, за тридцать с лишним лет «стратдиалога» в категорию стратегических вооружений фактически вошли некоторые виды неядерных высокоточных видов оружия с ничтожным «временем подлета».
В-третьих, с начала «стратдиалога» ядерные силы союзников США были выведены за скобки. Великобритания и Франция являются частью ядерного блока НАТО, - отметил Рябков. Уже хотя бы в этом была уступка со стороны Москвы, которая не стала настаивать на их учете. В условиях СВО этот фактор стал источником уязвимости. Вспомните хотя-бы «кнопочный энтузиазм» лондонской дамы по фамилии Трасс.
В-четвертых, в 1991 году не учитывалась география. Недавние удары «украинских» беспилотников «при непосредственном военно-техническом и разведывательно-информационном участии США» по базам стратегической авиации показали и этот источник уязвимости России.
Рябков об этом вспомнил, когда говорил о желании американцев возобновить инспекционную деятельность на стратегических объектах. Прямо так и сказал: «Что именно намерены проверять там американцы? Последствия этих атак?». Наконец, о «ставке США на нанесение России «стратегического поражения» в развязанной тотальной гибридной войне». Это тоже слова Рябкова!
Но мнения разняться. Даже в условиях глобальной и региональной напряженности «сохраняются реальные перспективы на продвижение в решении насущных проблем в области контроля над вооружениями», - сказал неделю назад Геннадий Гатилов, выступая на сессии Конференции по разоружению.