Запись беседы А. Гитлера с министром иностранных дел Польши Ю. Беком*

[deda13]

В начале беседы полковник Бек подчеркнул тот факт, что гер­мано-польские отношения целиком и полностью выдержали испы­тания сентябрьского кризиса.



Если, может быть, в последние ме­сяцы наметился некоторый спад в сравнении с высоким уров­нем сентябрьских дней, то, по мнению польского правительства, обе стороны должны приложить усилия к тому, чтобы устранить причины некоторых трудностей, возникших в последнее время. В качестве одной из этих трудностей Бек упомянул вопрос о Дан­циге** и подчеркнул при этом, что этот вопрос(1) касается не только германского и польского правительств, но и третьих сторон, в том числе и Лиги наций. Что, например, произошло бы, сказал Бек, если бы однажды Лига наций отмежевалась от вопроса о Данциге? Помимо этого имеются также и некоторые другие во­просы, в которых необходимо устранить имеющиеся недоразуме­ния, в том числе гарантия чехословацких границ, а именно - будет ли она предоставлена немедленно, или, если вообще она будет иметь место, в какой момент намерены ее предоставить.

Фюрер ответил, что в целях устранения всех имеющихся труд­ностей необходимо обратиться вначале к главной тенденции в гер­мано-польских отношениях. С немецкой стороны он может под­черкнуть, что в позиции Германии в отношении Польши, зафик­сированной в декларации о ненападении от 1934 г.(2), не произошло ни малейших изменений. При всех обстоятельствах Германия будет заинтересована в сохранении сильной национальной Поль­ши, совершенно независимо от положения дел в России. Безраз­лично, идет ли речь о большевистской, царской или какой-либо иной России, Германия всегда будет относиться к этой стране с предельной осторожностью, и потому Германия крайне заинтере­сована в сохранении Польшей своих позиций. С чисто военной точки зрения наличие сильной польской армии снимает с Герма­нии значительное бремя; дивизии, которые Польша вынуждена держать на русской границе, избавляют Германию от соответст­вующих дополнительных военных расходов.

Фюрер указал, что в мировой прессе Германии стараются при­писать какие-то намерения относительно Украины, и заявил, что в этом отношении Польша ни в малейшей степени не должна опа­саться Германии. Германия не имеет никаких интересов по ту сторону Карпат, и ей безразлично, что делают там страны, за­интересованные в этих областях. Подобно этому она непосред­ственно не заинтересована в Средиземном море, однако при всех обстоятельствах она всегда будет стоять на стороне Италии. Впро­чем, необходимо проводить различие между сферами политических интересов Германии и ее стремлениями в экономической области, которые направлены исключительно на то, чтобы поддерживать широкие торговые отношения со всеми странами, на которые можно рассчитывать как на экономических партнеров. При этом есть страны, как, например, Соединенные Штаты, которые по сво­ей экономической структуре меньше подходят для Германии в качестве партнеров, поскольку они сами производят промышлен­ные изделия, которыми Германия только и могла бы оплатить за­купаемые ею сырье и продовольствие. Другие страны, к которым относится и Польша, напротив, могли бы закупать в Германии всю промышленную продукцию, в которой они нуждаются, а за это продавать ей сырье и продовольствие. В этих случаях Герма­ния намерена предельно расширить торговые отношения, что, в частности, касается и экономических отношений с Польшей.

Позиция, занятая Германией в украинском вопросе в связи с Венским арбитражем(3), которая, вероятно, вызвала в Польше не­которые недоразумения, сказал фюрер, объясняется историей раз­вития этого дела в связи с позицией Венгрии во время сентябрь­ского кризиса. Затем фюрер долго и подробно разъяснял отдель­ные фазы чехословацкого конфликта, особенно подчеркивая нерешительную и выжидательную позицию Венгрии. В ходе неод­нократных переговоров, сказал фюрер, он настоятельно совето­вал венграм как можно быстрее самим проявить инициативу, если они хотят найти политическое решение их территориального спо­ра с Чехословакией, однако он почти не встретил у венгров по­нимания. Венгры, охваченные предвоенным ожиданием, попали в сети намерений Англии и Франции и постоянно заявляли, что боятся активного вмешательства обеих этих стран в конфликт и что проигранная война, возможно, и не будет стоить жизни Германии, а Венгрии принесет окончательную гибель. Впрочем, в результате неожиданного предложения о переговорах со сторо­ны Чемберлена и Даладье он (фюрер) отошел от мысли о чисто политическом решении чехословацкого вопроса, которое было бы равносильно ликвидации Чехословакии, и, поскольку Венгрия не оказала ему никакой сколько-нибудь активной поддержки, он смог выступить перед мировой общественностью лишь с идеей этнографического решения вопроса, в противовес политическому решению, которое должно было бы осуществиться только в кон­такте между Польшей, Венгрией и Германией как единственно заинтересованными странами и заключалось бы в ликвидации Чехословакии. На будущее также ясно, что подобные политиче­ские решения никогда не могут осуществляться односторонне, а только таким путем, когда в этом решении будут принимать уча­стие все заинтересованные в Чехословакии страны.

Лишь тогда, продолжал фюрер, когда венгры сочли вмеша­тельство безопасным, они стали немного активнее. При этом он, фюрер, должен указать на то, что оказалось не так-то просто до­биться в Мюнхене от французов и англичан согласия на включе­ние в соглашение также польских и венгерских претензий к Че­хословакии. В соответствии с соглашением относительно этих двух претензий, которое было достигнуто в Мюнхене на основе пред­ложения Муссолини, венгры сформулировали затем свои требо­вания, представив карту, из которой следовало, что они не тре­буют украинской территории. Германия весьма неохотно согла­силась с просьбой об арбитраже и сделала это только тогда, когда от обеих конфликтующих сторон - Венгрии и Чехословакии - последовало заверение, что результат арбитража будет ими при­нят. Это решение третейского суда, как было сказано, было вы­несено на основе венгерских требований и после того, как были заслушаны обе стороны. Вскоре после этого венгры вдруг заяви­ли, что они претендуют также на крупные области Украины, и тем самым поставили в трудное положение державы-арбитры. Ко­нечно, было совершенно невозможно пересмотреть достигнутые в Вене решения спустя такой короткий промежуток времени пос­ле их принятия. С другой стороны, Венгрия также была не в со­стояний добиться осуществления своих требований насильствен­ным путем, так как, несомненно, чехословацкая армия оказалась бы сильнее и, возможно, уже вскоре вступила бы в Будапешт. В этом случае Германия оказалась бы в чрезвычайно затрудни­тельном положении, так как совершенно ясно, что она была бы вынуждена не допустить поражения Венгрии от Чехословакии, хотя бы только по престижным соображениям - с целью воспре­пятствовать тому, чтобы весь мир торжествовал по поводу побе­ды демократической страны над одним из государств, напавших на нее. С другой стороны, в военном отношении Германия давно уже отмобилизовалась, причем на несколько месяцев задержан на службе призывной возраст, который в нормальных условиях должен был демобилизоваться. Были уже давно проведены дру­гие мобилизационные меры в различных областях, и выявилась необходимость по окончании кризиса отменить все эти меры. По­этому в ноябре обученный призывной возраст был демобилизо­ван на втором году службы, вследствие чего под ружьем остались солдаты, которые еще не завершили военную подготовку, и моло­дые рекруты. При таком положении дел уже при незначительных международных осложнениях пришлось бы снова призвать в ар­мию только что демобилизованный возраст и предпринять ряд об­ременительных мер в экономической области. Эта повторная мо­билизация, само собой разумеется, легла бы чрезвычайно тяжелой психологической нагрузкой на общественное мнение в Германии и помимо этого имела бы своим следствием еще и то, что Фран­ция автоматически предприняла бы мобилизационные мероприя­тия, которые проводятся в период обострения отношений; в свою очередь, ответом на это были бы аналогичные мобилизационные меры в Германии (занятие западных укреплений и т. д.). По этой причине в ноябре Германия ни в коем случае не могла допустить возникновения международного конфликта; это и явилось в ко­нечном итоге одним из решающих моментов для определения ее позиции в украинском вопросе.

Что касается самих германо-польских отношений, то он, фю­рер, хотел бы еще раз повторить, что в позиции Германии по от­ношению к Польше с 1934 г. ничего не изменилось. Чтобы окон­чательно урегулировать все еще не решенные вопросы в отноше­ниях между обеими странами, сказал фюрер, не следует ограни­чиваться соглашением 1934 г., которое носит скорее негативный характер, а надо попытаться договорным путем окончательно раз­решить отдельные проблемы. Кроме вопроса о Мемеле***, который будет решен в германском плане (литовцы, кажется, намерены содействовать разумному решению проблемы), немецкая сторона считает необходимым урегулировать непосредственно в германо­польских отношениях проблему Данцига и коридора(4), которая представляет чрезвычайную сложность для Германии с эмоцио­нальной точки зрения. По его мнению, здесь необходимо отка­заться от старых шаблонов и искать решения на совершенно новых путях. Так, например, в вопросе о Данциге можно подумать о том, чтобы в политическом отношении воссоединить этот город - в соответствии с волей его населения - с германской территори­ей, при этом, разумеется, польские интересы, особенно в эконо­мической области, должны быть полностью обеспечены. Это также в интересах Данцига, поскольку Данциг в экономическом отно­шении не может существовать без Польши; поэтому он, фюрер, думает о формуле, в соответствии с которой Данциг в политиче­ском отношении станет германским, а в экономическом - оста­нется у Польши.
Данциг остается и всегда будет немецким; рано или поздно этот город отойдет к Германии. Однако он может заверить, что в вопросе о Данциге польская сторона не будет поставлена перед свершившимся фактом.

Относительно коридора, который, как было сказано, является для Германии сложной психологической проблемой, фюрер указал па то, что, несомненно, было бы полнейшей бессмыслицей думать о том, чтобы отобрать у Польши выход к морю. Если бы Польша оказалась в таком мешке, то такое положение, учитывая воз­никающую в связи с этим напряженность, можно сравнить с за­ряженным револьвером, спуск у которого может сработать в лю­бую минуту. Следует признать, что связь с морем для Польши абсолютно необходима. Но в той же мере Германии необходима связь с Восточной Пруссией, и в этом вопросе, используя совер­шенно новые методы урегулирования, можно, видимо, найти решение, отвечающее интересам обеих сторон.

Если бы удалось на этой разумной основе достичь окончатель­ного урегулирования отдельных вопросов, причем, само собой ра­зумеется, каждый из обоих партнеров не должен быть ущемлен в своих правах, то тогда настал бы момент и в отношении Поль­ши, как это имело место в соглашениях с Францией, расширить скорее негативное заявление 1934 г. в том положительном смысле, что со стороны Германии Польше предоставляется ясно выра­женная зафиксированная в договорном порядке гарантия ее гра­ниц. Польша в этом случае получила бы крупное преимущество, заключающееся в том, что ее граница с Германией, включая ко­ридор, была бы гарантирована в договорном порядке. При этом фюрер еще раз подчеркнул психологическую сложность этой проблемы, а также тот факт, что только он, фюрер, может при­вести к такому решению. Для него не так-то просто дать подоб­ную гарантию коридора, и он определенно подвергнется за этот шаг довольно серьезной критике со стороны буржуазных кру­гов. Однако, будучи реальным политиком, он все же полагает, что подобное решение оказалось бы наилучшим. Если бы Герма­ния предоставила свои гарантии, то о польском коридоре так же мало говорили бы, как ныне о Южном Тироле или Эльзасе и Ло­тарингии.

Дальнейшим вопросом, в котором у Германии и Польши есть совместные интересы, является еврейская проблема(5). Он, фюрер, преисполнен твердой решимости выбросить евреев из Германии. Сейчас им еще будет позволено захватить с собою часть своего имущества; при этом они наверняка увезут с собою из Герма­нии больше, чем они имели, когда поселились в этой стране. Но чем больше они будут тянуть с эмиграцией, тем меньше имуще­ства они смогут взять с собой.

Если бы со стороны западных держав к требованиям Герма­нии в колониальном вопросе(6) было проявлено больше понима­ния, то тогда он, фюрер, возможно, предоставил бы для решения еврейского вопроса какую-либо территорию в Африке, которую можно было бы использовать для поселения не только немецких, но и польских евреев. К сожалению, однако, западные державы не проявили этого понимания, и все же Германия вынуждена на­стаивать на своих требованиях в колониальном вопросе, посколь­ку она непременно нуждается в колониях для того, чтобы про­кормить свое население. Рано или поздно она получит обратно свои колониальные владения. В этом он, фюрер, твердо убежден.

Расходы, которые возникают в результате того, что колониаль­ный вопрос не решен, а именно вследствие связанной с этим гонки вооружений, эти расходы чрезвычайно велики как для за­падных держав, так и для Германии; если бы западные державы когда-нибудь позднее подвели итог, то они увидели бы, что их отказ пойти навстречу справедливым требованиям Германии в колониальном вопросе стоил им миллиардов и что для всех заин­тересованных сторон было бы дешевле своевременно урегулиро­вать колониальный вопрос в плане, в котором предлагает это сде­лать Германия.
П ольский министр иностранных дел Бек поблагодарил фюре­ра за подробное изложение немецкой точки зрения и заявил, что Польша так же прочно придерживается своей прежней позиции в отношении Германии. Во время сентябрьского кризиса Поль­ша выдержала исключительно сильное напряжение в своих отно­шениях с Советской Россией7. Положение было гораздо серьез­нее, чем это казалось со стороны. Русские сосредоточили на рус­ско-польской границе несколько армейских корпусов, часть кото­рых разместилась непосредственно у линии границы; с польской стороны также были проведены в широком объеме соответствую­щие контрмеры, которые затем дали возможность быстро про­вести акции в отношении Чехословакии. Но поскольку Россия является соседом Польши, польская сторона приложила уси­лия к тому, чтобы снизить это чрезвычайно большое напряжение до нормальных пределов. Поэтому совершенно естественно, что сейчас предпринимаются попытки найти в отношениях с русским соседом приемлемый modus vivendi *. Но Польша никогда не согласится быть зависимой от России и будет продолжать линию независимой политики, что она уже делала в прошлом, когда Польшу хотели толкнуть на сближение с Россией путем заклю­чения Восточного пакта(8). Правда, Польша не проявляет такой нервозности в отношении укрепления своей безопасности, как, например, Франция, и не придает никакого значения так назы­ваемым «системам безопасности», которые после сентябрьского кризиса окончательно обанкротились, что означает, по мнению Бека, поворотный пункт в истории. Однако Польша в высшей степени отдает должное позиции Германии, которая снова полу­чила выражение в заявлении, только что сделанном фюрером. Польша также со своей стороны придерживается старой линии в отношении Германии.

В связи с Украиной он, Бек, напоминает о словах Пилсудского о «балканизации Центральной Европы». В лице агитаторов, которые подвизаются ныне на карпато-украинской территории, Польша узнает своих старых врагов и опасается, что Карпатская Украина, возможно, однажды превратится для Польши в очаг та­ких беспокойств, которые вынудят польское правительство к вмешательству, в результате чего могли бы возникнуть новые ослож­нения. Это было главнейшей причиной стремления Польши к ус­тановлению общей границы с Венгрией. Польша также старалась побудить Венгрию к энергичным действиям в том направлении, которое было определено самим фюрером. Из своей поездки в Румынию он (полковник Бек) привез венграм заверение в том, что румыны не нападут, а польский президент заявил в кругу иностранных дипломатов, что в серьезном случае Польша окажет помощь Венгрии. Однако, несмотря на это заявление, венгры, к сожалению, не проявили никакой инициативы. Он хотел бы от­метить, между прочим, что население так называемой Карпат­ской Украины - русины - не имеет ничего общего с населением собственно Украины. «Украина» - это польское слово и означает «восточные пограничные земли». Этим словом поляки вот уже на протяжении десятилетий обозначали земли, расположенные к востоку от их территории, вдоль Днепра.

Что касается германо-польских отношений, то он, Бек, при­нимает к сведению пожелания, высказанные фюрером. Однако данцигский вопрос представляется ему чрезвычайно сложным. В этой связи необходимо особо учитывать общественное мнение в Польше. При этом он совершенно не берет в расчет мнение «оппозиции в кофейнях». На протяжении своей семилетней служ­бы он ни в малейшей степени не считался с мнением кофеен и свой пост сохраняет и по сей день. Однако он должен считаться с подлинным мнением народа и усматривает в этом отношении величайшие трудности для решения вопроса о Данциге. Однако он хотел бы еще раз спокойно продумать эту проблему.

Полковник Бек не коснулся остальных вопросов германо-поль­ских отношений, которые были подняты фюрером, а закончил из­ложение своих доводов повторным заверением в том, что Польша в своей общей позиции по-прежнему будет верна той линии, ко­торой она придерживается с 1934 г.
Настоящее в соответствии с указанием представлено госпо­дину имперскому министру иностранных дел.

Д-р Шмидт
Печат. по изд.: «СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны (сен­тябрь 1938 г. -август 1 9 3 9 г.). Докумен­ты и материалы» (далее: «СССР в борь­бе за мир...»). М., 1971, с. 146-153..

* Беседа состоялась в Оберзальцберге (Берхтесгаден, Бавария).

** Ныне г. Гданьск в Польской Народной Республике.

***  Ныне г. Клайпеда в Литовской ССР.

**** * - способ существования (лат.).

1 Согласно ст. 100-108 Версальского мирного договора 1919 г. Германия отказывалась от прав и правооснований на территорию Данцига и его округа. Город Данциг и округ объявлялись вольным городом под защитой Лиги наций; конституция его должна была быть выработана впоследствии представителями Данцига по соглашению с верховным комиссаром Лиги наций. Наиболее важными правами Польши в отношении вольного города были включение Данцига в пределы таможенной границы Польши и предоставление Польше права ведения внешних сношений Данцига и защиты его граждан в других странах.

Результаты первой мировой войны 1914-1918 гг., зафиксированные Версальским мирным договором, практически лишили Германию статуса великой державы, урезали ее территорию в Европе, лишили ее колониальных владений и ввели серьезные ограничения в области вооружения. Правящие круги Германии, стремившиеся освободиться от связывающих их условий Версаля, нарушали договор в течение всего периода его существования. Первое нарушение территориальных постановлений Версальского мирного договора было произведено Гитлером 7 марта 1936 г., когда германские войска заняли Рейнскую демилитаризованную зону. 24 октября 1938 г. в беседе с польским послом Липским Риббентроп выдвинул предложение об ≪общем урегулировании спорных проблем, существующих между Польшей и Германией≫. Эти предложения предусматривали: присоединение к третьему рейху Данцига (с сохранением экономических льгот в Данциге для Польши); строительство Германией экстерриториальной автострады и железнодорожной линии через польское Поморье; продление польско-германской декларации 1934 г. о дружбе и ненападении на 25 лет; гарантирование Германией польско-германской границы. Риббентроп предложил, чтобы обе стороны проводили ≪общую политику в отношении России на базе антикоминтерновского пакта≫ (Official Documents concerning Polish, German and Polish - Soviet Relation. 1933-1939. London, 1939, p. 47-48).-5, 11, 15, 17, 125, 126, 136, 144.

2 Имеется в виду декларация о ненападении между Германией и Польшей, подписанная в Берлине 26 января 1934 г. (Сборник документов по международной политике и по международному праву. М . , 1936, вып. 1 0, с. 41-42). См. т. 1, прим. 3.-5, 77, 107.

3 Решением, вынесенным 2 ноября 1938 г. в г. Вене (так называемый ≪первый Венский арбитраж≫), Венгрии были переданы южные районы Словакии и Закарпатской Украины с населением свыше 1 млн. человек. См. т. 1,прим. 43.-6, 13, 15, 37, 40.

4 Польский коридор - наименование полосы польской земли (ширина от 30 до 200 км), полученной буржуазно-помещичьей Польшей по Версальскому мирному договору 1919 г. Польский коридор заканчивался полосой морского побережья протяженностью 71 км и давал Польше выход к Балтийскому морю.

Польским коридором Восточная Пруссия была отделена от остальной Германии.- 8, 12, 17, 83, 125, 127.

5 5-11 ноября 1938 г. гитлеровцы развязали в Германии еврейские погромы. Предлогом к этой антисемитской кампании послужило убийство молодым евреем 7 ноября 1938 г. атташе германского посольства в Париже Эрнста фон Рата. В Германии начались массовые убийства евреев, уничтожение и разграбление их имущества. Антисемитские погромы в фашистской Германии служили в первую очередь крупным источником доходов для обанкротившейся гитлеровской казны.- 9.

6 Фашистская Германия требовала возврата всех колоний, утраченных ею по Версальскому мирному договору 1919 г.- 9

7 Имеется в виду заявление Советского правительства правительству Польши от 23 сентября 1938 г. по поводу сосредоточения польских войск у границ Чехословакии. В заявлении содержалось предупреждение тогдашнему реакционному польскому правительству, что в случае, если бы польские войска вторглись в пределы Чехословакии, СССР считал бы это актом агрессии и денонсировал бы без дополнительного предупреждения пакт о ненападении с Польшей.-10.

8 Восточный пакт (≪Восточное Локарно≫) - проект создания прочного барьера против гитлеровской агрессии в Восточной Европе в виде пакта взаимопомощи, который должен был охватить СССР, Чехословакию, Польшу, Латвию, Эстонию, Литву и Финляндию. Советский Союз 28 декабря 1933 г. предложил заключить региональный договор о взаимной помощи с участием СССР, Франции, Чехословакии, Польши, Литвы, Латвии, Эстонии и Финляндии. В результате имевших место в мае 1934 г. франко-советских переговоров было условлено, что Франция присоединится к пакту в качестве его гаранта, а СССР в таком же качестве присоединится к Локарнскому пакту. 14 июня 1934 г. Советский Союз направил формальное приглашение Германии и другим заинтересованным государствам стать участниками пакта.

Гитлеровское правительство долго медлило с ответом. Наконец 11 сентября 1934 г. оно заявило, что участие Германии в Восточном пакте невозможно, пока не будет признано полное равноправие Германии в вооружениях. К этому оно прибавило, что Германия не заинтересована в советской и французской гарантиях и предпочитает двусторонние пакты ненападения или в крайнем случае многосторонние пакты ненападения и консультации, но не взаимопомощи. Таким образом, германское правительство отказалось принять участие в пакте, соглашаясь лишь на такие пакты, которые не препятствовали бы или даже содействовали бы германской агрессии.

Вскоре изменилось и отношение французского и английского правительств к проекту пакта.

Таким образом, проект Восточного пакта оказался неосуществленным. Однако он остался свидетельством усилий советской дипломатии, стремившейся создать в Европе гарантии безопасности против гитлеровской агрессии.- 10, 56.