Террор и коллаборационизм во время Второй мировой войны. 118-й батальон охранной полиции
Старшины батальонов шуцманшафта 102, 115 и 118. Фото на военных курсах в Минске в 1942 году.
Начало операции «Барбаросса» стало переломным моментом в истории Второй мировой войны. Если боевые действия на западе нацисты называли «Europäischer Normalkrieg» - то есть нормальной европейской войной, то с началом операции «Барбаросса» произошла смена парадигмы: войну на востоке немецкое верховное командование расценивало, как «Rassenideologischer Vernichtungskrieg» - расовою войну на уничтожение1 2. Согласно Генеральному плану «Ост», после войны нацисты планировали депортировать 75% жителей Белоруссии, не оставляя им надежды на будущее3. В августе 1941 года Генрих Гиммлер заявил, что в результате нападения на СССР будет истреблено 30 миллионов славян4. Генеральный план «Ост» предполагал даже больший размах: уничтожение около 50 миллионов человек. Больше всего от этих геноцидных мер должна была пострадать Белоруссия5.
Генеральный план «Ост» и «война на уничтожение» в Белоруссии
Учитывая, что Германия оккупировала огромное количество территорий, ей стало не хватать военных для управления ими. В связи с этим Вильгельм Кейтель сказал: «Раз мы не можем следить за всеми, нам придется править с помощью страха». Когда летом 1941 года Гитлер узнал о том, что Сталин собирает партизанское движение, он воскликнул: «Это хорошо! У нас появляется возможность уничтожить каждого, кто противится нашему правлению!»6. 16 сентября 1941 года Вильгельм Кейтель выпустил приказ, согласно которому в отместку за каждого убитого партизанами немецкого солдата в оккупированном СССР должно быть убито «50-100 коммунистов»7, поскольку «на этих территориях жизнь не имеет никакой ценности»8.
Оккупанты применяли ряд карательных мер по отношению к местному населению. Террор проводился без всяких рассуждений и если по ходу уничтожались невинные свидетели, это никого не волновало. Во время антипартизанских операций большую часть погибших составляли женщины и дети9. В категории врагов евреи совпадали с партизанами10. Начиная с середины 1942 года немецкие власти стали отвечать на действия белорусских партизан операциями по «умиротворению»11. Как показал Йеошуа Бюхлер, Генрих Гиммлер «считал охранную полицию эффективным и рациональным средством достижения главной цели: уничтожения евреев»12. Уничтожение партизан совпало с другими заданиями. Как утверждает Юрген Маттхойс, «для немецкой стороны "Bandenkampf' - война с партизанами - стала логическим продолжением "Aktionen" - операций по борьбе с предположительно смертельными "врагами Рейха", начавшихся летом 1941 года»13.
Начиная с середины 1942 года попытки Германии «окончательно решить еврейский вопрос» в СССР стали совпадать с борьбой против набиравшего силы партизанского движения. С началом операции «Барабаросса» проводилась пропаганда, согласно которой евреи приравнивались к большевикам, снайперам и мародерам, в результате чего массовые казни гражданских лиц стали считаться законной расправой с законным врагом14.
В 1942 году по приказу Германа Гёринга в «наводненных партизанами районах» необходимо было «конфисковать всю еду, угнать на принудительные работы всех трудоспособных мужчин и женщин и отправить детей в специальные лагеря». С тех пор немцы и коллаборационисты стали регулярно окружать и сжигать любую деревню, которая, по их подозрениям, поддерживала партизан, а ее жителей расстреливать, сжигать заживо или же угонять на принудительные работы в Германию15. 18 ноября 1942 года обер-группенфюрер Эрих фон дем Бах-Зелевски от имени Гиммлера выпустил приказ, согласно которому решать, сжигать ли деревню и депортировать ли ее жителей, должны были местные командиры СД16. Чем сильнее сопротивлялись партизаны, тем более жестокими становились расправы. В 1942 году немецкие власти приняли политику создания «мертвых зон»: полного разрушения всего региона и истребления его населения. В первой половине 1943 года данная политика продолжала активно развиваться17. В апреле 1943 года Führungsgruppe - группа управления - группы армий «Центр» Вермахта издала «руководство по ведению боя во время антипартизанских операций на востоке», согласно которому «крупные лесные массивы» необходимо было «полностью очистить от людей и запретить пребывание в них гражданского населения»18. Белорусские земли разделили на три категории: «очищенные от бандитов», «подозреваемые в наличии бандитов» и «наводненные бандитами». «Освобожденными» считались лишь те территории, где присутствовали немецкие войска, с остальными двумя категориями расправлялись самым жестоким способом. В зонах, «находящихся в опасности из-за деятельности бандитов», «мужчинам разрешалось работать или покидать свой населенный пункт только под надзором». Если мужчина уходил один или в составе небольшой группы, он должен был быть задержан или расстрелян. С территорий третьей категории - «наводненных бандитами» - необходимо было «депортировать все мужское население. До получения дальнейших указаний, военное и экономическое руководство должно отобрать мужчин моложе пятидесяти лет для использования в качестве рабочей силы. Затем оставшиеся в данном регионе мужчины будут расстреляны»19. SS- und Polizeigebietsführer - глава местной полиции - в Речице заявил, что «в целом приказы местного комиссара основывались на следующем правиле... сожженные деревни считались партизанскими, и не разрешалось их восстанавливать. Любой повстречавшийся в них человек должен быть причислен к партизанам и расстрелян»20. Леса вырубались: даже если их нужно было «уничтожить огнем» «насколько это возможно», что стало распространенной практикой у нацистов21.
К лету 1943 года партизанское сопротивление в Белоруссии набрало силу22. Немцы ответили политикой коллективных наказаний, не делая особого различия между партизанами, евреями и цыганами23. За время оккупации было проведено 60 крупных и 80 более мелких операций по «умиротворению». В результате уничтожению подверглись 627 деревень. Их жители были убиты: чаще всего, сожжены заживо24. Когда целиком истреблялись еврейские деревни, сообщалось, что проводилось «устранение партизан»25. В апреле 1943 года преемник Кубе Курт фон Готтберг подчеркнул важность решения «еврейского вопроса» на территории Белоруссии, в результате чего удастся покончить с партизанским движением26. Вермахт дал недвусмысленные указания: «согласно действующему распорядку, евреи, пойманные вне места своего проживания, считались партизанами»27.
Буковинский батальон: историография и описание
Данная статья представляет собой исследование деятельности одного конкретного коллаборационистского подразделения - 118-го батальона охранной полиции - на территории оккупированной Белоруссии. В настоящее время по нему существует лишь ограниченное количество публикаций идеологического характера, в которых не освещаются отношения внутри него, а дается лишь незначительная информация о динамике и характере совершенных преступлений. В сборнике Буковинский курень в боях за украинскую государственность: 1918 1941 1944 Андрея Дуды и Владимира Старика, опубликованном националистической организацией ОУН, авторы открыто выступают в защиту подразделения и представляют его членов героями.
В своей монографии Украинские воинские формирования в вооруженных силах Германии Андрей Боляновский дает некоторую информацию по 118-му батальону охранной полиции, но не приводит юридических документов, большинство которых были недоступны на тот момент. Исследование проведено тщательно, но, тем не менее, данная работа неоднозначна, не в последнюю очередь потому, что автор некритически использует материал американских отрицателей Холокоста28. Наконец, в 1990-х годах в Канаде была защищена диссертация по истории 118-го батальона охранной полиции29. Целью данного исследования является представление деятельности подразделения в ином свете. Оно основано на ранее неиспользованных источниках. В 2008-2009 годах, после написания этой статьи, в Белоруссии был выпущен сборник, в который вошли некоторые основополагающие документы, касающиеся резни в Хатыни, учиненной 118-м батальоном охранной полиции. Однако в данном сборнике предлагались лишь минимальные комментарии и толкование документов и вышел он ограниченным тиражом, составлявшим всего 50 экземпляров30.
В то же время тема антипартизанской войны и зверств на территории оккупированной Белоруссии достаточно хорошо исследована. Следует отметить следующие работы: Кристиан Герлах: Просчитанные смерти, Бен Шеперд: Война на диком востоке, Мартин Дин: Пособники Холокоста, Филипп Блад: Гитлеровские охотники на бандитов 31.
Основу 118-го батальона охранной полиции составляли украинские националисты из Буковины, присоединенной к Украине в 1940 году в результате пакта Молотова-Риббентропа. Батальон был частью ультранационалистической ОУН, а после ее разделения в 1940 году - меньшего по численности крыла Мельника.
По заявлению ОУН(м), в Буковине у нее было порядка 2 000 членов, 900 из которых, составлявших Буковинский курень или Буковинский батальон, полувоенное формирование, организованное ОУН(м), - выступили в сторону Восточной Украины32. Они намеревались помочь немецам и, по возможности, превратить Украину в марионетку или фашистское государство-сателлит, наподобие Словакии Тисо или Хорватии Павелича. Считается, что они отправились в путь невооруженным. 13 августа в Городенцах они объединился с формированиями ОУН из Карпатской Украины в одно военизированное подразделение, состоявшее из 1500-1700 человек33.
19 сентября 1941 года немцы захватили Киев. Существуют различные мнения относительно прибытия Буковинского куреня в Киев. Большинство считает, что он появился там одновременно с передовыми частями Германии или на несколько дней позже34. В своей статье, опубликованной в 2007 году, киевский историк Виталий Нахманович утверждает, что подразделение прибыло в Киев только в конце октября или даже в начале ноября, что, соответственно, исключает его участие в расстрелах, состоявшихся 29-30 сентября - в одной из самых масштабных боен Холокоста, в ходе которой СС с помощью немецких войск, коллаборационистов и украинских полицейских формирований расстреляли 33 771 гражданских лиц из числа евреев35. Это мнение спорное36. Нельзя исключать участие Буковинского куреня в убийствах в Бабьем Яру, так как казни продолжались каждый вторник и пятницу в течение последующих 103 недель, во время которых было уничтожено 50-60 тысяч человек37. К началу ноября Буковинский курень пополнился добровольцами из Галиции и других частей Украины. Число его членов достигло 1500-1700 человек38. В данное число входили также солдаты, отобранные из числа советских военнопленных в Житомире, которые и составили основу Киевского куреня39.
118-й батальон охранной полиции
Немцы не собирались делать поблажек ОУН. Уже в сентябре 1941 года начались казни бандеровцев, а в ноябре - мельниковцев. Дальнейшие казни мельниковцев проходили в феврале 1942 года. Мы не знаем, каким образом и где они осуществлялись, но тела, скорее всего, оказались в Бабьем Яру40. Буковинский курень был расформирован, а многие его члены, в том числе и офицеры, направлены в 115-й и 118-й батальоны охранной полиции41.
В суде бывший полицейский Григорий Спивак дал следующий показания: «Я был в лагере военнопленных в Киеве. Осенью, уже холодно было, нас начали набирать на работу. Приехали где-то уже обученные националисты, которые стали организовывать охранный батальон. Мне дали винтовку, одели в зеленую немецкую форму. Я попал в 118 батальон, где начштаба стал Васюра. Командиром взвода у меня был Пасичнык, ротным - Винницкий, бывший офицер. В Белоруссию нас направили для борьбы с партизанами. Мы участвовали в облавах и различных операциях»42.
Среди членов 115-го и 118-го батальонов были также украинцы-участники казней в Бабьем Яру 29 сентября43. Добровольцам сказали, что они будут служить на Украине и защищать там Киево-Печерскую лавру, железнодорожные узлы, банки и складские помещения44 45 46. 118-й батальон был сформирован в Киевской области весной 1942 года. Его основу составил 115-й батальон, но он также был дополнен советскими военнопленными, в большинстве своем украинцами47. Изначально его члены носили литовскую форму, но по большей части были украинского происхождения48. Третья рота 115-го батальона, включавшая в себя порядка 100 человек, превратилась в первую роту 118-го батальона, а советские военнопленные, в основном из Восточной Украины, составили его вторую и третью роту49. Таким образом, 118-й батальон охранной полиции включал в себя 500 человек и был подразделен на три роты, каждая из которых состояла из трех взводов50. Батальон прибыл в Минск в ноябре 1942 года и практически сразу был переброшен в деревню Плещеницы51. На тот момент в его состав входили уже не только украинцы, но и немало русских и белорусов52. Батальоном командовал немецкий майор Эрих Кёрнер, у которого в подчинении был немецкий штаб, возглавляемый Эмилем Зассом. Дублером командира был Константин Смовский, поляк и бывший петлюровец53.
Формально батальоном командовал, как уже было сказано, майор Эрих Кёрнер, но ему было 56 лет и он не отличался крепким здоровьем. Поэтому на практике повседневными операциями руководил хорошо образованный двадцатисемилетний украинец Григорий Васюра54. Сорок четыре года спустя, представ перед судом, Васюра вспоминал: «Всего было 3 стрелковые роты, минометный и хозяйственный взводы плюс два расчета 45-миллиметровых пушек. Каждая рота состояла из трех взводов, взводы - из отделений. Общая численность - 270 человек. Командовал батальоном майор Эрих Кёрнер, у которого был свой штаб из немцев, под руководством Эмиля Засса. Дублером командира был Константин Смовский, поляк, бывший петлюровец. У него тоже был свой штаб, который подчинялся, однако, все тому же Кёрнеру. Дублировалось также начальство рот и взводов. Например, первой ротой командовали Ханс Вёльке (его потом застрелили партизаны) и Винницкий, второй - Герман (не знаю, имя это или фамилия) и Франчук, третьей - Мюллер и Нарадько. Всего в батальоне служило около сорока немцев»55.
Выходит, что самой активной частью батальона была первая рота, состоявшая по большей части из националистов из Западной Украины56. Элитную часть батальона составлял первый взвод первой роты, возглавляемый Владимиром Катрюком57. В большей части документов, собранных в ходе процессов против Мелешко, Васюры и Катрюка, подчеркивается активная роль первой и третьей роты, но практически не упоминается вторая, которая, по-видимому, занималась в основном решением материально-технических вопросов58.
На территории оккупированной Белоруссии 118-й батальон охранной полиции принимал участие в самых жестоких операциях по «умиротворению». С марта по август 1943 года он участвовал в операциях «Hornung» («Хорнунг»), «Draufgänger» («Драуфгенгер»), «Cottbus» («Коттбус»), «Hermann» («Герман») и «Wandsbeck» («Вандсбек»)59. Он также сотрудничал с 115-м, 102-м, 101-м украинско-белорусским батальонами, Русской освободительной армией, балтийским, венгерским и белорусским формированиями, а также с печально известной зондеркомандой СС «Дирлевангер»60. Кроме того, 118-й батальон боролся с польским подпольным движением61.
115-й батальон охранной полиции был сформирован на основе Буковинского куреня. В июле 1942 года в его состав входило 350 человек61 62. Главной задачей обоих батальонов было обеспечение безопасности и «антипартизанская война в оккупированных регионах»63. К ним присоединились восточные украинцы из числа советских военнопленных, люди, перешедшие на сторону немцев, и обычные преступники64. 115-й батальон охранной полиции вместе с местной белорусской полицией, СС и немецкой полицией и военными формированиями участвовал в антипартизанских операциях в Липичанской пуще в декабре 1942 года65, в операции «Герман» в июле-августе 1943 года, организованной против партизан в Налибокской пуще66 в районе Слонима в феврале 1944 года, и в масштабных операциях «Regenschauer» («Ливень») и «Frühlingsfest» («Праздник весны») в Полоцко-Лепе льской зоне67.
Проанализировав количество убитых во время этих операций, можно получить представление об их характере. Из всех карательных операций самой ужасной считается «Коттбус». Согласно боевому донесению 28 июня 1943 года, «потери среди врагов» следующие: 6 087 человек - «убиты в бою», 3 709 - казнены и 4 997 мужчин и 1 056 женщин - «взяты в качестве рабочей силы». Это с одной стороны. С другой же, убиты всего лишь 5 немецких офицеров, 83 сержанта и солдата и 40 человек других национальностей и ранено 152 человека. В ходе всей операции было убито 13 000 человек, но захвачено всего лишь 950 винтовок. Как кратко пояснил генеральный комиссар Белоруссии: «Данное соотношение убитых врагов и захваченного оружия свидетельствует о том, что 90 процентов врагов были безоружны». Результаты операции «Герман» похожи. Немецкие источники приводят следующие цифры: 4 280 врагов убито и 654 взято в плен68.
В дополнение к этим операциям 118-й батальон полностью или частично неоднократно ходил в дозор, а также выполнял задания по обеспечению безопасности, поскольку рядом с Плещеницами и в близлежащих районах было небезопасно. В имеющихся документах упоминается по крайней мере 17 таких операций, в которых принимал участие 118-й батальон в том или ином составе. «Оценивая операции батальонов "шума", необходимо учитывать... что они были вовлечены в безжалостный план террора. В том числе они обязательно должны были использовать специфический язык. Употреблять слово "банды" ("Banden"). Операции по уничтожению назывались операциями по "умиротворению" или "восстановлению безопасности и порядка"»69.
Батальон служил в Белоруссии до июля 1944 года, а затем последовал за отступающими немцами в Польшу70. В Восточной Пруссии 115-й и 118-й батальоны объединили в новый 63-й Украинский батальон охранной полиции, в который, по словам Катрюка, входило от 500 до 600 человек. Затем он был реорганизован в 30-ю гренадерскую дивизию СС. Предполагалось, что она станет сражаться во Франции71. Зимой 1942-1943 года из 115-го батальона дезертировало около 50 человек, а десятки членов 118-го батальона присоединились к Украинской повстанческой армии в Волыни72. В У ПА бывшие полицейские активно пользовались полученным опытом. «Спасающиеся бегством военизированные формирования имели в своем распоряжение немецкое оружие и опыт жестокой тактики, которой они научились во время массовых казней», - писала Кейт Браун73 . Члены УПА уничтожали польские деревни в Волыни с тем же усердием, с каким Schutzmannschaften проводили свои операции в 1942-1943 годах. Сжигали все дотла, конфисковали скот и тысячами убивали гражданских лиц, пытавшихся убежать с территорий, где их семьи, зачастую, жили в течение нескольких веков74
Данное исследование деятельности 118-го батальона охранной полиции основано на юридических делах, возбужденных против бывших служащих данного подразделения в БССР и Канаде в 1970-х, 1980-х и 1990-х годах. Приводимые здесь юридические документы из советских архивов ранее были недоступны. Они подкреплены канадскими документами, касающимися процедуры депортации одного из сержантов батальона, и подробно освещают, каким образом проводились некоторые карательные операции во время зимы и весны 1943 года.
Дело Васюры
В начале 1971 года в Управление КГБ по Гродненской области пришло официальное письмо из Москвы, в котором запрашивалась информация о 118-м батальоне и его деятельности. КГБ принялся изучать архивы в БССР: государственный, а также местные архивы в Гродненской, Брестской, Львовской и Киевской областях75. В результате нескольким членам 115-го и 118-го батальонов был вынесен приговор. В начале 1970-х годов были арестованы полицейские Кнапа и Лозинский. Обоих приговорили к смерти, но затем президиум Верховного Совета БССР изменил приговор на 15 лет тюремного заключения76. Затем в 1974-1975 годах начался процесс против Василия Андреевича Мелешко, командира первой роты 118-го батальона охранной полиции77. Мелешко, агроном по образованию, родился в 1917 году. До войны он служил лейтенантом в Киевском пехотной школе. В самом начале войны Мелешко командовал 140-м пулеметным батальоном Красной Армии. Он попал в плен к немцам, осенью 1942 года был освобожден и поступил в 118-й батальон охранной полиции78. Мелешко прошел специальную подготовку в Германии и стал командиром взвода 118-го батальона, а позднее унтер-штурмфюрером СС. Первую свою карательную операцию в командном звании он провел в Хмелевицах в январе 1943 года. Она была не последней. На счету Мелешко также Хатынь, Селище и Заречье79. Он отступил вместе с немцами и, предприняв неудавшуюся попытку избежать репатриации, записался добровольцем во Французский иностранный легион и сражался в Северной Африке. В 1949 году Мелешко репатриировали в Киев из спецлагеря в Германии и посадили в тюрьму за сотрудничество с немцами, но в 1955 году, в рамках всеобщей амнистии, его освободили. В 1974 году стало известно о его деятельности в качестве командира роты 118-го батальона. Мелешко приговорили к смертной казни и казнили за убийство десятков гражданских лиц80.
Расследование приняло неожиданный оборот, когда в качестве свидетеля вызвали Григория Никитича Васюру. Изначально Васюра выдавал себя за жертву нацистов81. Но вскоре Мелешко в своих показаниях заявил, что всего лишь выполнял жестокие приказы Васюры82.
Украинец Васюра родился в Черкасской области в 1915 году. Во время войны был старшим лейтенантом в Красной Армии, и в 1942 году попал в плен83. В феврале 1942 года он по собственному желанию поступил в школу пропагандистов в деревне Вустрау в Германии, где Восточное министерство Альфреда Розенберга обучало бывших советских военнопленных. После окончания школы, в октябре 1942 года, Васюра поступил на службу в 118-й батальон охранной полиции и был отправлен в Киев. Он приехал туда в ноябре и вместе со своим подразделением принимал участие в казнях в Бабьем Яру84. Васюра быстро продвигался по службе. Из командира взвода он превратился в начальника штаба. Позже его назначили адъютантом, а в конце декабря 1942 года - начальником украинского штаба батальонов85. В том же месяце подразделение отправили в Белоруссию для проведения карательных операций, а Васюре присвоили звание лейтенанта. Немецкие командиры были довольны его службой и наградили его двумя медалями86.
Когда война закончилась, Васюра с женой вернулись в родную деревню, заявив, что сидели в немецкой тюрьме. Васюра признался, что служил немцам, но всячески отрицал свое участие в расстрелах и прочих зверствах. В 1952 году за сотрудничество с немецкими оккупантами Васюру приговорили к 10 годам тюрьмы, но в 1955 году освободили по амнистии87. Он дослужился до заместителя директора совхоза «Великодимерський» Броварского района Киевской области, построил себе большой дом и за усердную работу был несколько раз награжден. Как и многие другие коллаборационисты, Васюра выдавал себя за советского патриота, служившего на фронте офицером связи и сражавшегося с немцами. Он считался ветераном и военным героем и даже рассказывал пионерам про патриотизм88. Но, по словам его коллег, он никогда не отмечал День Победы. Вместо этого Васюра обычно встречался с шестью другими коллаборационистами, которые жили в той же деревне89.
В ноябре - декабре 1986 года Васюру судили за массовые убийства и военные преступления, совершенные в Белоруссии во время войны. Наиболее известной была бойня в Хатыни. Дело Васюры состояло из 14 томов материалов, в которых достаточно подробно рассказывалось, что же произошло в белорусской деревне 23 марта 1943 года90. Расследование проводилось очень серьезно. Белорусский военный округ выделил две машины и нескольких следователей, которые ездили по всей республике и допрашивали свидетелей, как жертв, так и преступников. Все показания перепроверялись военной коллегией Верховного суда СССР. Во время расследования дела Васюры были допрошены 26 бывших полицейских. В Минский суд привезли Кнапа и Лозинского, которые отбывали срок в лагере в Коми в АССР91. В 1986 году было установлено, что 118-й батальон охранной полиции принимал участие не только в расправе в Хатыни, но и был замешан в уничтожении таких деревень, как Хмелевицы, Котели, Заречье, Боброво, Особы, Маковье и Уборье92.
Васюра принимал участие, по крайней мере, в 6 карательных операциях, в ходе которых было убито 340 человек. Он лично издевался над людьми и расстреливал их, часто на глазах у своих подчиненных, чтобы подать им пример93. По мнению солдат, Васюра был жестоким человеком, железную дисциплину в своем батальоне поддерживал за счет чрезмерного насилия, не только по отношению к гражданским лицам, но и по отношению к тем, кто был младше его по званию. Подчиненные рассказывали, как Васюра расстреливал скрывавшихся в лесах евреев и однажды, за какую-то мелкую провинность, скорее всего, за карманную кражу, убил мальчика-подростка на железнодорожной станции Новоельня94.
Когда Васюра узнал, что кое-кто из его батальона хочет перейти на сторону партизан и уже установил с ними контакты, он лично на глазах у своих подчиненных избил провинившихся и застрелил их. Два бывших служащих 118-го батальона П.Ф. Дзеба и Григорий Спивак рассказали, как однажды во время набега на белорусскую деревню солдаты пили самогоном, закусывая его салом, которые они украли у белорусских крестьян. Васюра разозлился, выбил солдатам зубы пистолетом и заставил их слизывать кровь с пола95. Во время суда Мелешко жаловался: «Васюра отличался жестокостью. С ним было трудно иметь дело. Его боялся даже командир нашей роты, Винницкий. Васюра прибегал к насилию по отношению к своим подчиненным»96. С другой стороны, Васюра тоже не очень лестно отзывался о своих сослуживцах: «Это была шайка бандитов, для которых главное - грабить и пьянствовать. Возьмите комвзвода Мелешко - кадровый советский офицер и форменный садист, буквально шалел от запаха крови. Повар Мышак рвался на все операции, чтобы позверствовать и пограбить. Ничем не брезговали командир отделения Лакуста и писарь Филиппов. Переводчик Луко-вич истязал людей на допросах, насиловал женщин. Все они были мерзавцы из мерзавцев. Я их ненавидел!»97. Васюру признали виновным по всем пунктам обвинения и приговорили к смертной казни. Приговор привели в исполнение в 1987 году98.
Многим бывшим полицейским удавалось скрываться от правосудия, как в СССР, так и на западе. Отступив вместе с немецкой армией, после войны более 30% из них не вернулись домой99. Сейчас западным странам предстоит еще один процесс против бывшего полицейского, обвиняемого в совершении военных преступлений100. Примерно 100-120 членов 115-го и 118-го батальона, в основном украинцы, были репатриированы в СССР. Большую часть из них высылали силой101 102. Учитывая, какой после окончания войны творился беспорядок, многим вернувшимся удалось утаить свою биографию от советских властей. Бывшие полицейские были осуждены в числе других советских военнопленных и отправлены в лагеря, где просидели до амнистии 1955 года, после которой вернулись к более или менее нормальной жизни.
В ходе следствия по делу Мелешко удалось найти многих членов 118-го батальона охранной полиции. Их деятельность во время войны больше не была тайной. Степан Сахна, работавший на оружейном заводе в Куйбышеве, после ареста назвал многих своих сослуживцев: Остапа Кнапа, Тимофея Тончил, Ивана Пет-ричука, Ивана Козынченко и Степана Луковича".
В 1986 году Козынченко вызвали в суд в качестве свидетеля по делу Васюры. Придя на процесс в орденах и медалях эпохи Брежнева, которыми его наградили за предполагаемый вклад в победу над фашизмом, он привел в ярость сторону обвинения. И этот случай не уникален. Советские чиновники неоднократно допускали подобные оплошности, и после амнистии 1955 года многим коллаборационистам удалось выйти сухими из воды103.
Далее