Воспоминания Луизы Васильевны Мелехиной \Мясниковой\.
начало
продолжение
Мясниковы Василий Васильевич (1903-1974)
и Александра Николаевна (1906-1975)
их дети: Варя, Коля, Луиза, Митя, Алик.
Познакомившись с Шурой Соколовой - дочерью «Бондарихи» (так звали в Шайтанке Анну Ивановну, вдову солдатку) Василий заявил своим приёмным родителям, что хочет жениться на ней. Родители пытались отговорить, считая, что ещё молод для семейной жизни. Но он сказал, что уйдёт из семьи, если не женят, и уедет работать в город. Пришлось посылать сватов в Шайтанку, чтобы удержать сына дома. Так в конце 1922 года моя мама, Александра Николаевна стала Мясниковой и поселилась в деревне Большое Городище Верхнее-Тавдинского района Свердловской области в семье своего мужа Василия Васильевича. Жене было тогда 16 лет, мужу 19. Здесь же появились четверо детей один за другим, все погодки: Варя- 15 декабря 24 года, Коля - 21 марта 26 года. Луиза - 30 ноября 27 года и Митя - в 1929 году. Через год он умер от кори. (Мама рассказывала, что бабушка Шура часто вспоминала Митю, какой он был хороший мальчик - спокойный, беленький, кудрявый. Очень она о нём сожалела - от ред).
Вас.Вас. помогал родителям во всех крестьянских работах в хозяйстве и кроме того служил на почте ямщиком. Возил (тогда говорили «гонял») почту из районного центра г.В.-Тавды по сельским почтовым отделениям на своих лошадях. Так из потомственного крестьянина он начал превращаться в служащего.
Начавшаяся в деревнях коллективизация не обошла стороной и нашу семью. Отец и дядя Костя (брат мамы) активно включились в агитационную работу по созданию колхоза. Он (отец) сдал в колхоз лошадь, корову, мелкий скот и даже свою половину дома. К тому времени родители (Игнатий Фёд. и Анна Петр.) уже отделили его с семьёй. Отдали ему половину своего дома. Вот её-то он и отдал в колхоз для одной бедняцкой семьи, а свою семью поселил в их избушку. На собрании, где отец агитировал селян вступать в колхоз. Одна беднячка (они были всегда самыми крикливыми) начала кричать в его адрес: «Сам-то ты живёшь в хорошем новом доме, а мы живём в холоде и голоде в развалюшке-избушке. Отдай свой дом в колхоз и поживи так, как бедняки живут». Пришлось отцу в качестве наглядной агитации поменяться с ней жильём. Мама рассказывала, что, заняв наш дом, они забрали и всю картошку, и овощи, заготовленные на зиму в подполье. Пришлось семье с четырьмя детьми бедствовать всю зиму. Да ещё «кулаки», решив разделаться с «агитаторами», стреляли в окна избушки. Хотели убить Костю. Но к счастью не попали ни в кого. С тех пор агитационный пыл прошёл. Перегибы в коллективизации осудила партия. Семья вернулась в свой дом. А Вас.Вас. с Костей в 1929 году решили уехать из деревни по вербовке в Казахстан. Там основались в селе Благовещенское Алма-Атинской обл.
Мясниковы 27 мая 1931г
Мясников Василий Васильевич 4 октября 1931
Отец работал в налоговой инспекции и окончательно превратился из крестьянина в служащего. В 1930 году осенью мама с тремя детьми и т.Катя (жена Кости) поехали за мужьями в Казахстан. Маме (по её словам) очень понравилось жить в Благовещенске, но в 1932 году она заболела там малярией. Считала, что заболела из-за того, что утром умылась холодной водой из арыка. Вода в арыки поступала с горных вершин, снежная. Отец решил вернуться с семьёй на родину. По пути домой маму сняли с поезда в каком-то городе (Челябинске или Свердловске - точно не помню) и положили в больницу, а мы приехали в Городище к бабушке - Анне Петровне (Игнатий Фёдор. к тому времени уже умер). Помню, как дождавшись бабушку из леса, пили чай со свежей брусникой конечно же без сахара - это была роскошь, поставив стол прямо на улице возле дома.
Мясниковы ,дети Коля, Варя, Луиза .справа Костя Соколов с женой Катей. 1931 г.
Отец уехал в В.Тавду и устроился работать опять в налоговую инспекцию. Когда вернулась мама из больницы, мы все поехали к нему. Купили дом, корову, был хороший огород. Мама была рада, что наконец обжились нормально. Но отца вдруг переводят работать председателем сельского совета в Малое Городище. К тому времени он уже вступил в ВКП(б), поэтому ехал «куда партия пошлёт». Получил квартиру в доме высланной семьи «кулака», а свой дом в Тавде променял на велосипед (так говорила мама). В 1933 году его опять «посылает партия» учиться на рабфак (рабочий факультет) в г.Тюмень, а после рабфака сразу в ВКСХШ (высшая коммунистическая сельско-хозяйственная школа) в городе Омске, где и проучился до конца 1937 года. Мы остались жить с мамой и бабушкой (75-летней) в М-Городище. Так что отца в младшие детские годы видели редко, только на каникулах. Но мы его очень любили и гордились им. Он был весёлым и общительным, хорошо пел и играл на гармони; часто деревенская молодёжь просила его поиграть на гуляньи или посиделках. Научился фотографировать. Все наши фотографии с 1937 по 1944 год сделаны им. Нас, детей, он тоже любил, никогда не наказывал и не ругал (считал, что воспитание детей прерогатива матери), никогда не ругался матом, как другие мужчины в деревне, и очень редко и мало выпивал, я не помню его пьяным.
В начале января 1938 года (в зимние каникулы) отец перевёз семью в Тобольск, куда его после окончания школы направили работать директором школы механизации. В ней готовили шоферов, трактористов и комбайнёров. Эти профессии в то время были очень престижны.
Переезжали в каникулы, чтобы не отстать в учёбе. Я была уже в 4-м классе, коля в 5-м, а Варя в 6-м. В первые же дни после приезда отец повёл нас в краеведческий музей. Показал город, устроил в школу. Я была «на седьмом небе» от счастья. Идя с отцом за руку по городу.
Отец начал подниматься по партийной служебной лестнице. Начал внештатным лектором горкома ВКП(б), когда ещё был директором школы мех. Потом перевели штатным лектором окружкома ВКП(б). В 1941 ггоду ( в начале войны) начальником политотдела Тобольской МТС. В 1943 секретарём горкома партии по кадрам, потом кем-то в Тюменский обком. Это уже после того, как он в мае 1944 года ушёл из семьи, найдя себе молодую (моложе на 12 лет), грамотную, городскую жену из обывательской семьи, хотя раньше, в своих разговорах, очень отрицательно отзывался об обывателях. которые жили по принципу - «моя хата с краю - я ничего не знаю». Желал всем нам стать коммунистами.
(прим АМ: про деда \до того как в 2008г Валя прислала эти записи\ я не знал ничего, от слова совсем \считал, что тот был репрессирован и исчез перед войной\. Похоже, для отца он умер тогда, когда бросил семью)
дед в гостях в Билимбае 1962г \с внучкой Валей\
Еще в М-Городище подруги часто говорили маме, что зря она отпустила мужа учиться, а сама мается в деревне с малолетними детьми и старой бабушкой. Говорили: «Вот выучится и бросит тебя неграмотную, деревенскую бабу. Найдёт себе грамотную в городе». Но мама всегда отвечала: «Пусть бросит, зато детям будет больше платить выученый».
А сам отец говорил маме, что создаст условия и даст возможность ей учиться. После того как сам закончит учёбу и будет работать, что даст возможность ей отдохнуть о работы и забот о семье.
Но это была утопия.
Мама очень хотела учиться и в 1939 году пошла в вечернюю школу. Взяли её в 3-й класс, так как она самостоятельно научилась читать и писать раньше. В 1940 году, учась уже в 4-м классе, она устроилась на работу истопником в этой же школе ( в ней днём учились и мы). Топила печи ночью после занятий в классах.
Отдохнуть без работы маме не пришлось так как дети подрастали. На одной отцовской зарплате жить становилось труднее. В 40-х годах стало совсем трудно. Сначала были очереди за хлебом и продуктами, потом началась война, а в январе 42 г родился ещё ребенок (Алик). Пришлось купить корову, завести кур. Дети и всё домашнее хозяйство было на маминых руках. Учёба её закончилась, до тех пор, пока Алик пошёл в 5 класс, уже в Билимбае. Мама опять пошла в вечернюю школу в 5 класс. На этом её учёба закончилась, так как стали появляться внуки один за другим. Она стала бабушкой, а с внуками хлопот не меньше, чем со своими детьми, так и осталась она в числе малограмотных.
Мясникова Александра Николаевна 25 лет 1931 год
Сейчас, вспоминая маму, я удивляюсь её умудрённости, работоспособности и доброте. Мудрость мамы всегда выражалась ею народными пословицами. На разные случаи и события у неё всегда находилась подходящая пословица - народная мудрость, многие из них я помню до сих пор. Одна, видими главная, запомнилась с 3-х летнего возраста. Однажды Коля сильно порезал ногу разбитой бутылкой, поставленной им же в арыке на пешеходной тропе. Думал: «Кто-нибудь пойдёт и порежется». Но , забыв о ней, сам побежал через арык. Утирая слёзы и обрабатывая рану мама сказала ему и нам сочувствующим: «Не рой другому яму - сам в неё попадёшь». Совет запомнился на всю жизнь.
Стараясь воспитать детей честными. Она строго следила. Чтобы мы не приносили в дом что-нибудь чужое. Помню как в Тавде, когда Варя училась в нулёвке, и принесла из школы домой «ухватик» ( деталь от наушника), мама строго спросила : «Откуда эта игрушка?» И , не поверив Варе, что это ей дала подружка в классе. Пошла утром вместе с ней выяснить истину. Оказалось, что Варя сказала правду. Но мы, дети, поняли. Что чужие вещи в дом носить нельзя. Поэтому. Когда мы с подружкой взяли у соседского мальчика картинки (она яблоко, а я малину) из детского лото, чтобы вырезать их и попробовать на вкус, я не оставила испорченную картинку дома, а спрятала в палисаднике. Но маме пожаловалась мать мальчика. Мне было очень стыдно и больно. Наказывая меня, мама говорила: «Сколько вор не ворует, а тюрьмы не минует». «Вору» было тогда 4 года, и очень страшно было попасть в тюрьму. Мама считала. Что детей надо учить «пока они поперёк лавки лежат». Поэтому наказывала нас за провинности вицей (хворостинкой из берёзового веника). Говорила: «Вицей костей не перешибёшь, а науку дашь».
Если мы ссорились между собой, то мама, не разбираясь кто прав, кто виноват. Наказывала всех одинаково. Поэтому мы никогда не ябедничали друг на друга. Она была справедлива и не наказывала нас безвинно. Поэтому обиды на неё никогда не было, знали, что получили по заслугам. Больше всего она не любила ложь и обман, за это были самые строгие наказания. Я благодарна маме за её воспитание. Она научила нас не брать чужого (даже если оно брошено - вдруг это ловушка), не лгать, не ссориться, не сплетничать, не ябедничать, почитать стариков и любить детей. Она была строгой, но любящей матерью, хотя и не любила сюсюканья с детьми.
Жили мы небогато, поэтому не было возможности покупать для детей игрушки. Нам их заменяли кошка, собака, ёжик, черепаха. Иногда мама делала нам игрушки сама и учила нас их шить или лепить из глины. Однажды в Городище она сшила мне большую куклу, которой завидовали все мои деревенские подружки. А в с.Благовещенском, в детском саду, мама лепила «большого» коня и мужика, а мы ей «помогали». Она давала всем ребятишкам по кусочку глины. Чтобы мы её мяли и что-нибудь лепили. Я и сейчас помню вкус этой «очень вкусной» глины, видимо я её ела (мне было 3 года). Помню только одну купленную игрушку - мячик. Мама купила мне его в 1938 году в Тобольске, когда я болела тифом. Ещё не знали, что это тиф, и я лежала дома. Чтобы чем-то утешить меня, мама купила мячик. Она не отходила от моей постели две ночи, пока врачи не поняли, что это тиф и не отправили меня в больницу. Очень страшно было там одной, без мамы. Мне всё казалось, что медведь лезет через форточку в палату, хотя все окна были закрыты - был декабрь месяц.
К здоровью детей мама относилась очень серьёзно. От простуды у меня заболел глаз. Фельдшер в Городище видимо лечил неправильно. Глаз начал закрываться, стал совсем узкий. Мама повезла меня в г.Фрунзе к глазному врачу (жили уже в Казахстане), который посоветовал делать операцию. Но мама нашла платного врача - надомника, квартиру и няню, которая водила бы меня к врачу на лечение. Всё это в совершенно незнакомом городе. Сама она не могла оставить работу на долгое время. Я хорошо помню, как жила у «бабы» с «дедом». Он делал мне птичек из хлебного мякиша, а баба варила бублики и подавала их мне на печку на палочке, заставляя при этом петь песни. Я пела что-то про цыгана. Который баню продаёт, а цыганиха не даёт и т.д. Особенно им нравилась песня: «У Володи в огороде расцветает белый мак. Все ребята поженились, а Володя ходит так. Не женись Володенька. Я ещё молоденька. Через годик, через два выйду замуж за тебя». Дед и баба смеялись, слушая меня. Это было летом 1931 года, мне шёл четвёртый год. Глаз открылся, воспаление прекратилось. Решили, что всё в порядке. Но, однажды, через много лет, мама, наблюдая как я читаю книгу, вдруг сказала: «А ну-ка закрой правый глаз и читай». Я рассмеялась и говорю: «Ты что, мама, разве можно читать левым глазом». Я считала всегда, что левым глазом нельзя читать, как левой рукой писать, и удивилась, что мама читает одинаково обоими глазами. Снова мама начала искать пути исправления моего зрения. Городская (Тобольская) и областная (Тюменская) больницы дали одинаковые заключения. «Надо менять роговицу». В то время в Одессе это делал профессор Филатов. Мама готовы была ехать со мной туда, но отец вернул нас из Тюмени домой, так как сам был на военных сборах. Он решил. Что отпустит нас в следующее лето. Но в следующее лето (в 1941 г) началась война. Отец говорил: «Ничего, один, да зорок - не надо сорок». А мама всё беспокоилась. Как бы я не повредила «последний» глаз, поэтому оберегала меня от всех занятий острыми предметами. Поэтому я не научилась в детстве вязать, а шить и вышивать научилась только тогда, когда вышла замуж. Мама не пускала меня с подружками в лес, говоря: «Ещё выхлестнешь веткой «последний» глаз».Так же беспокоилась она и о здоровье всей семьи.
Однажды маме пришлось срочно строить баню и даже самой ложить в ней каменку. В доме, где мы жили в М-Городище была развалившаяся баня по чёрному, уже не годная к эксплуатации, и мама каждую неделю просила у кого-нибудь из знакомых разрешения истопить их баню. Иногда соседи сами приглашали после себя помыться, если оставался пар, а воду мама грела дома (вода была в дефиците, так как носили её из под горы - далеко). Как-то вскоре после чужой бани все мы заболели чесоткой. Мама решила: «Хватит собирать заразу, надо строить свою баню». Была зима. Мох на болте достать невозможно. Тогда она взяла большую деревянную ступу и толкла в ней сено, чтобы оно стало мягким. Сложенная на сено баня была похожа на стог, пока сено не подрубили в пазах. Коровы сбегались к ней полакомится с соседних огородов, куда их зимой выпускали хозяйки погулять. Мы были так рады своей бане, что долго все трое мылись с песнями, довольные тем, что никто нас не торопит и не надо экономить воду. Мама конечно была рада ещё больше чем мы новой бане.
Мясникова Александра Николаевна 31 год 1937
Выйдя замуж в 16 лет, мама включилась в семье мужа в тяжёлый крестьянский труд. Она знала и умела в хозяйстве всё: косить сено, жать хлеб, сажать овощи в огороде, ухаживать за скотом и птицей, обрабатывать лён и шерсть (прясть, ткать и вязать), шить на всю семью, заготовлять дрова. Каждую весну, в половодье, брала лодку и вылавливала из реки плывущие, смытые с берегов бесхозные брёвна и коряги. Причалив их к берегу, вытаскивала, распиливала, колола, заготовляя тепло на зиму. Согреть и прокормить семью - была главная её забота. Ради хлеба пошла работать по найму в колхоз в Городище, заведующей детским садом и яслями. После пекла хлеб и булочки для сельпо на дому (тогда не было минипекарен) в своей печи. В день замешивала и перепекала по 4 «квашни» (замеса) теста. Муку привозили из магазина грузчики на лошади, а всю выпечку ей приходилось носить туда самой. На своих плечах. Очень трудными были для мамы годы учёбы отца. Дети малы, а бабушка уже старая и больная грыжей (ей сделали операцию в 75 лет в 1936 г.). Приходилось ухаживать за 2-мя коровами (своей и бабушкиной), за овцами, свиньями, курами. Без хозяйства и работы в колхозе и сельпо невозможно было бы прокормить семью и помочь мужу, учащемуся в городе. Мама возила ему продукты (масло, сало, яйца, домашнюю колбасу) отрывая их от детей. Я помню, как мама варила колбасу, но пробовать её нам не давала. Мы знали, что это для папки (так мы его звали) и даже не просили. От свиньи дома оставались голова, ноги (на холодец), внутреннее сало и ливер (печень, почки, сердце), из которого мама пекла нам вкуснейшие пирожки. Все годы супружеской жизни она в семейной упряжке была, я думаю, не «пристяжной», а «коренником». Когда не хватало средств от работы отца, она находила возможность подработать. Я помню, что в Казахстане, кроме работы заведующей в дет.саду, она готовила для сельского магазина квас и разливной и бутылочный. В Тавде подрабатывала прачкой-надомницей. Сама варила для этого мыло. Стирала для артистов. В Тобольске была истопником в школе, в которой училась и учились мы - её дети. Работала сторожем на базе окрпотребсоюза. В Билимбае - уборщицей в библиотеке парткабинета.
Но это уже после развода с отцом. Он ушёл в мае 1944 года. У нас осталась корова, которая помогала нам жить в те годы. Но маме, чтобы прокормить корову, заготовить сено на зиму, пришлось трудиться много. Косила сено, где только было возможно, привозила его на лодке и доставляла от реки к дому на своих плечах.
Мама, поддерживая в семье авторитет отца, никогда не заводила с ним разговоров и ссор, когда узнавала о его левых похождениях с женщинами. Боялась, чтобы не узнали о нём плохое дети и бабушка, и не перестали его любить и уважать. Только когда он ушёл из семьи, а мы уже были взрослые, из её рассказов мы поняли, что он никогда не был ей верным мужем и не пропускал ни одной вильнувшей перед его носом юбки. Да и сам умел уговорить любую слабохарактерную. Мама была верна пословице: «Учи жену (мужа) без детей, а детей без людей», и говорила всегда нам: «Не выноси сор из избы. Улица смех любит». В порыве гнева на измену отца я как-то сказала: «Лучше бы взяли на фронт и убили». У него была партийная бронь от фронта. Мама, услышав меня ответила опять пословицей: «Не избывай постылого - заберёт бог милого». Она никому не желала зла, была доброй и отзывчивой на чужое горе или трудности жизни. В Городище опекала престарелую больную свекровь. Уговорила её и отвезла в город на операцию, которой бабушка (Анна Петровна) очень боялась. Ехать с нами в Тобольск она (бабушка) отказалась.
Летом 1938 года мама привезла в Тобольск свою мать, нашу бабушку - Анну Ивановну из Шайтанки. Ей уже трудно было управляться с хозяйством и домом. Тогда же тётя Луша (сестра отца) привезла к нам из Карелии свою единственную дочь Надю. Попросила маму оставить её у нас, чтобы она пожила в семье и училась с нами. Тётя Луша была одинокой матерью и из-за работы поваром на лесозаготовках не могла уделять учёбе дочери много внимания. Поэтому Надя училась плохо, была второгодницей. У нас она закончила 4 и 5 класс. В пятом мы с ней сидели на одной парте. В 1940 году мать увезла её домой в г.Кемь.
В годы войны в Тобольске было много эвакуированных, поэтому в каждую семью кого-нибудь подселяли. У нас на подселении в разные годы жили: Аня Симонова, Костя Барабаш, Саша и Зоя Злыгостевы, все были студентами педучилища. Аня сейчас живёт в Москве. Поэтому мы с ней часто встречались, когда я могла туда ездить. Однажды она, вспоминая нашу маму, рассказывала о том, как она (мама) угощала её всегда, когда стряпала что-нибудь вкусненькое. Несмотря на скудные пайки, в те голодные годы она не могла есть сама. Если не угостит детей, оторванных от родителей учёбой. Стряпать ей приходилось часто, т. к. вметсо хлеба наша семья получала муку, а стряпать мама умела и любила.
В 1949 году из Городища в Билимбай к себе мама привезла девочку Тамару, дочь умершей Сапухи (Шуры). Она была сводной сестрой отца. Но за помощью обратилась не к брату, а к золовке, с которой её брат уже не жил. Перед смертью (от туберкулёза) Шура написала письмо с просьбой не оставлять девочку в беде одну.
Не оставила мама в беде и свою тётю Паню, которая в Шайтанке сильно заболела ревматизмом. Она поехала туда и добилась устройства её в дом престарелых в Тавде. Позднее добилась перевода в Билимбай. Где она и прожила до конца дней по соседству с сестрой Анной и племянницей, мы тоже жили рядом.
баба Шура с младшими внуками Костей, Наташей, Серёжей, Андрюшей. Билимбай 1965г
Валя и Андрюша 1964 Билимбай
С 1952 года мама уже стала бабушкой и вплотную занялась внуками. Помогала мне поднимать Таню, Витю, Валю. Потом появились Наташа, Костя, Андрюша, Серёжа, всех внуков, в большей или меньшей мере, нянчила мама, кроме того ухаживая за своей уже престарелой матерью. В таком ритме жизни мама износилась быстро, умерла не дожив до 70-ти лет, в декабре 1975 года (30/ХII), пережив свою мать только на полгода.
1967г
Мои детские воспоминания начинаются только с 1931 года, когда мы жили в Казахстане. Что было до этого, я совсем не помню, видимо сознание просыпается у ребёнка только в 3 года. Из жизни в селе Благовещенское я уже многое ясно помню. Хорошо запомнился дом, где мы жили, чердак, куда мы лазили по лестнице, и где было много пустых кубышек (сосуд сделанный из тыквы). Во дворе был сарайчик, из которого мама выкатывала бочку, наполняла её водой и купала нас в ней всех троих одновременно, когда вода согревалась на солнце. Рядом был сарайчик с погребом, где мама остужала готовый квас. Помню, как однажды, при погрузке кваса на бричку для перевозки, из бутылок вылетали пробки. А нам было весело. Мне очень нравилось кататься на качелях под навесом, пол под которым мама застелила соломой, чтобы мы не очень пачкались, играя там. Помню огород, окружённый вместо забора ажиной (так называли там ежевику) и даже вкус вареников из ягод ажины. А виноградник я очень не любила, т.к. мама садила нас в нём с тазом и колотушкой и велела колотить, чтобы скворцы не садились клевать виноград. Помню ёжика, жившего в доме вместо кошки, который очень любил есть молоко и ловить мышей. Однажды мама принесла домой и положила на пол большую «чёрную булку хлеба» (так подумала я). Мама велела нам сидеть на лавке тихо и вскоре «булка» вытянула голову и ноги и поползла по полу. Так мы узнали, что такое черепаха. После она сбежала на волю, приподняв дверь на петлях. Помню, как меня щипали гуси, когда мы ходили с Колей осваивать улицы посёлка.
По выходным мама часто рано утром ходила на речку Чу ловить рыбу. Однажды, проснувшись утром, я тоже пошла на Чу искать маму. Долго шла по улице, потом по дороге и по тропинке вдоль реки, и вдруг встретилась с ней, уже идущей домой с рыбой. Она удивилась и испугалась одновременно, встретив меня одну так далеко от дома. Посадив на шею, она несла меня до дому. Такое счастье было ехать на маминой шее.
Помню случай, когда Коля влез на дерево за воробьиными яйцами и, набрав их в рот (карманов не было) уже спускался обратно. Вдруг под деревом он увидел маму. Хотел что-то сказать ей в своё оправдание и раздавил все яйца во рту. Мы с мамой рассмеялись, глядя на него. Гнев мамы прошёл, все были рады, что Коля не упал с тополя-серебрянки, ветки у которого очень хрупкие. Мама запрещала нам лазить по этим деревьям. Ребята постарше собирали яйца птиц и варили их на костре, нам тоже хотелось попробовать, но не получилось.
Ещё очень многое вспоминается мне из раннего детства. Потом были Тавда, Городище, Тобольск это уже позднее детство, отрочество и юность. Чтобы описать всё. Нужно много времени и бумаги.
К 1941 году, к началу В.О. войны, все мы подросли. Мне было 13 лет, Коле 15, Варе 16.
Я закончила 6-ть классов и пошла в ремесленное училище связи учиться на радиста.
Коля после 8-го класса пошёл в артиллерийскую школу, эвакуированную из Ленинграда. Закончив школу и училище в Ирбите (прим АМ: получив среднее образование и звание младшего лейтенанта), в 1944 году, к концу войны, пошёл на фронт. В апреле 1945 года был ранен в Германии.(29 апреля прямой наводкой на улице Берлина расстреливали здание из которого бил пулемёт. Пулемётчик ударил очередью под щит орудия и вывел из строя весь расчёт. Отец несколько лет /пока учился 46-51г/ был на инвалидности, потом всю жизнь хромал.) 11 месяцев лечился в госпитале во Львове. Вернувшись домой, поступил учиться в политехнический институт в Свердловске (фронтовиков брали без экзамена), позднее перевёлся в г.Сталино (ныне Донецк на Украине). Закончив институт, работал на заводе «Запорожсталь». Получил квартиру. Женился. Но через три года узнал, что жена втайне от него прервала первую беременность и в будущем не сможет уже стать матерью. Оставив её в квартире, налегке, с одним чемоданом личных вещей вернулся на Урал. Работал на Челябинском металлургическом комбинате до пенсии, был доменщиком, поэтому пошёл на пенсию в 50 лет. Но не даром по горячей сетке дают пенсию в 50 лет. В 1978 году он умер. Не дожив немного дл своего 52-х летия, оставив 2-х сыновей. Серёже 14 лет, Андрюше 15 лет.
Почти так же получилось и с младшим братом Валиславом. После техникума до конца дней он работал литейщиком на военном заводе в Свердловске. Получив пенсию в 50 лет, продолжал работу до смерти 16 июня 1998 года. Ему было 56 лет.
На сегодня от нашей семьи остались только я и сестра Варя. Варя в начале В.О.войны оставила учёбу в педучилище и пошла работать в МТС. В 1943 году вступила в партию по рекомендации отца. В 44 г. закончила прерванную учёбу в педучилище и стала работать в Тобольском райкоме комсомола. Отсюда её направили на учёбу в партшколу в Свердловск. По окончании школы направили секретарём Билимбаевского райкома комсомола, потом в райком партии. Так почти вся её жизнь стала связанной с коммунистической партией. На партийной работе она работала до пенсии и, конечно, не может порвать с партией сейчас, на склоне лет.
Я, окончив учёбу в Р.У. стала работать в нём пом.мастера. после мастером. Но почувствовала, что грамоты у меня маловато, поэтому в сентябре 1945 года пошла учиться в вечернюю школу рабочей молодёжи в 7-й класс. После школы училась 2 года в педучилище. Но в связи с переездом всей семьёй в Билимбай, перешла в 10-й класс школы рабочей молодёжи. Работала в это время учителем физкультуры в начальной школе. С 1949 по 1951 г училась в учительском институте на физико-математическом факультете. Вышла замуж и стала «ниточкой», следующей за «иголочкой». Это бабушка мне говорила: «Жена за мужем, как ниточка за иголочкой». Работала в школе, потом на заводе. Растили детей. Переезжали с места на место, пока не осели основательно в Таганроге.
Это основные вехи жизни нашей семьи. А сколько событий и переживаний между вехами у каждого из нас описать коротко невозможно, да и писательского таланта у меня нет.
В 1951 году наша семья была такой. 7 лет уже без отца и мать без мужа.
Сейчас живы только я, Варя и Тамара (племянница отца).
Мелехина Луиза Васильевна. 1999г
Луиза умерла осенью 2008
Варя - осенью 2017