Почему я не православный. Мнения блоггеров
Портал "Православие и мир" начал дискуссию на тему начатую Алексеем Кондрашовым "Почему я не православный". Несмотря на то, что первый ответ Андрея Десницкого носит название "Почему приличный (совестливый? рукопожатный?) человек может быть христианином" дискуссия обещает быть интересной.
Алексей Кондрашов, кандидат биологических наук, профессор Института биологических наук и кафедры экологии и эволюционной биологии Мичиганского университета США
Игумен Петр (Мещеринов) подробно написал об одном широко известном обстоятельстве: многие из людей, «которых в православной среде презрительно именуют либеральными … на дух не переносят Русскую Православную Церковь».
По его наблюдениям «все они, даже те, кто позиционирует себя в качестве агностиков, с огромным уважением относятся к образу Христа», но считают, что «наша Церковь имеет ко Христу весьма малое отношение». Игумен Петр не видит простого выхода из этой огорчающей его ситуации, хотя и надеется, что «подлинная церковная пастырская педагогика» может помочь.
Меня «зацепил» этот текст. Во-первых, он написан будто бы обо мне - закоренелом умеренном либерале, который 1) «с огромным уважением относится к образу Христа», 2) «на дух не переносит РПЦ» и 3) несмотря на свои «человеческие слабости», обладает «нравственной интуицией» (не мне судить, насколько верной). Во-вторых, я уверен, что игумен Петр заблуждается: «пастырская педагогика» поднимет популярность нынешней РПЦ среди либералов не больше, чем реклама - популярность нынешних КамАЗов среди дальнобойщиков. Надо улучшать продукт, а не впаривать клиенту то, что есть.
Вот мне и пришло на ум растолковать игумену Петру и его единомышленникам почему я, подобно многим моим друзьям и коллегам, не приемлю их религию и Церковь. Я не обращаюсь к тем православным, которые полагают, что «Благодатный огонь» - это «одно из самых убедительных, ярких и трогательных доказательств истинности Православия», что ответственность Бин Ладена за теракты 11 сентября 2001г «никто даже не пытался доказать», или что православным работодателям подобает нанимать православных же работников и требовать, чтобы они воздерживались от секса вне брака и не делали абортов. Но к взаимопониманию с вменяемыми православными имеет смысл стремиться.
Как и всякую высокоразвитую религию, православие удобно подразделить на четыре компоненты:
Утверждения о свойствах потустороннего мира,
Утверждения о свойствах материального мира,
Этика - утверждения о том, что хорошо и что плохо,
Практика - что реально творят последователи данной религии.
а) Православие утверждает, что наиважнейшее в потустороннем мире - это единый и единственный Бог - нечто, существующее беспричинно и являющееся причиной всего остального. За исключением буддистов, адепты самых разных религий согласятся и с этим ключевым утверждением. Да и у людей нерелигиозных и неверующих слова «Бог есть!» сами по себе обычно не вызывают аллергии.
В самом деле - гипотеза о существовании иного мира не противоречит, да и не может противоречить, никаким научным фактам, и давно известны осмысленные доводы в ее пользу. Так, для меня частичная свобода моей воли не подлежит сомнению и свидетельствует о том, что не все мое существо полностью контролируется законами природы. С личным опытом бытия Божия у подобных мне духовно заурядных людей дело обычно обстоит хуже, так что в разные периоды жизни я относился к гипотезе «Бог есть!» по-разному. Но ничего дурного в ней нет, и, соответственно, она никогда не вызывала у меня желания плеваться и материться, в отличие, например, от гипотезы о «святости» Иосифа Волоцкого. Если человек и вправду не одинок онтологически - то это хорошо…
б) Однако общим утверждением о бытии Бога православное учение об ином мире не ограничивается. Оставив в стороне не столь важный вопрос о существовании разнообразных отличных от Бога потусторонних существ (престолы, начала, господства, херувимы, серафимы…), напомним, чему учит православие о самом Боге. Утверждается, что в Боге есть 3 компоненты (лица, «ипостаси»), находящиеся в строго определенных отношениях между собой - Отец вне времени родил Сына, а Дух изошел от Отца. И в это надлежит верить в точности - если, к примеру, ты веришь в то, что Дух изошел и от Отца и от Сына, то ты уже не православный, а католик, что гораздо хуже. Многие православные святые договаривались до того, что вера в именно их модель структуры Бога необходима для спасения, так что католиков, не говоря уже о последователях еще более еретических деноминаций, ждут вечные муки.
Возникает естественный вопрос - чем православное учение о Боге лучше прочих? Собственных сведений о структуре Бога у меня - как и у всех известных мне нормальных людей - нет, а очень многие деноминации, в том числе и христианские, вообще отвергают троичность Бога. Ответ православных известен - истинно именно наше учение, поскольку оно было открыто самим Богом (его третьим лицом) семи Вселенским соборам.
Верно ли это? Первый (Никейский) Вселенский собор, осудивший взгляды Ария и заложивший основу православного учения о Троице и о природе Христа, состоялся в 325г. по инициативе и под руководством «равноапостольного» императора Константина. Сразу после этого Собора Константин обратился к «епископам и народам» с посланием, в котором, в частности, сказал:
«… если найдется какое-нибудь из сочинений Ария, то повелеваем предать его огню, чтобы, таким образом, дурное его учение не только исчезло, но и не вспоминалось. Объявляю также, что кто будет обличен в утаении написанного Арием сочинения, кто тотчас же не представит и не сожжет его, тому наказанием будет смерть; тому, немедленно по открытии вины, отсечена будет голова. Бог да сохранит вас.»
Удивительно, как уже первое поколение христиан-победителей нисколько не уступало в жестокости гнавшим их еще совсем недавно язычникам… А через год Константин убил сначала своего сына, а затем и свою вторую жену - с особым цинизмом, путем смертельного теплового удара. Поэтому, когда мне говорят, что Дух возвещал через Константина со товарищи возвышенные истины, на ум приходят лишь слова Станиславского - «не верю!».
Вопрос (к тому, кто станет мне возражать) - как бы Вы отнеслись к решениям об эпохе царя Алексея Михайловича, принятым пленумом ЦК КПСС по указанию Сталина?
Просьба (к нему же) - не говорите, будто Дух был настолько занят обучением отцов Вселенских соборов тонкостям богословия, что забыл напомнить им заповедь «не убий».
в) Еще одно утверждение православия о свойствах иного мира принципиально важно - учение о Рае и Аде. Якобы тех, кто вел себя хорошо, ждет вечное блаженство, а тех, кто плохо (не верил в Бога, не ходил в церковь, не навещал больных…) - вечные муки. Православные много и со вкусом описывают этих муки, часто сравнивая их с действием огня, и поместный собор в Константинополе осудил гипотезу Оригена о всеобщем спасении. При этом христиане верят, что сам воплощенный Бог мучился, с перерывами, меньше суток - но что и этого хватило для искупления то ли всего человечества, то ли, по меньшей мере, его православной части. Видно, страдания начальника много важнее, чем страдания всякой шелупони… Неудивительно, что у людей с «нравственной интуицией» рассказы про Ад часто вызывают вовсе не страх, а недоверие к его апологетам - членам РПЦ или иных христианских деноминаций (Иван Денисович - баптисту Алеше: «Зачем вы нас за дурачков считаете, рай и ад нам сулите?»).
а) Начнем с позаимствованного из иудаизма православного учения о творении. В общей форме утверждение о том, что видимый мир имеет своей причиной Бога, фактам противоречить не может - а Большой взрыв, с которого 13.8 миллиардов лет назад началась наблюдаемая Вселенная, очень похож, на наивный взгляд биолога, на акт творения. Вот тут бы основателям всяких религий и остановиться, а не сочинять детали…
Если не придираться к таким мелочам, как сотворение зеленых растений до Солнца и звезд, рассказ о первых 5 днях творения можно при желании считать метафорическим описанием прошлых событий. Но уже 6-й день и дальнейшее «священное естествознание» отношения к реальности не имеют. Не было никакого сотворенного из пыли первого мужчины Адама; никаких 4 вытекающих из Рая рек; никакой сотворенной из ребра первой женщины Евы; и никакого первородного греха, совершенного Адамом и Евой и переданного ими всему произошедшему от них человечеству. А была медленно эволюционирующая линия предков современных людей, которая еще 10 миллионов лет назад являлась предковой и для обоих современных видов шимпанзе - и которая в каждый момент времени была представлена многими особями.
Просьба - не говорите, что ученые еще не до конца уверены в том, что жизнь эволюционирует на Земле уже более 3 миллиардов лет и что человек произошел от обезьяны (а также, если спускаться вглубь веков, от звероподобных рептилий, кистеперых рыб, морских беспозвоночных и одноклеточных эукариот) - не выставляйте себя дураком. Полистайте, к примеру, подшивку Нэйчур, или почитайте развернутые изложения новых работ по биологии, регулярно публикуемые подвижниками российского просвещения Сашей Марковым и Леной Наймарк.
б) Ключевое утверждение о материальном мире, специфическое для христианства - что примерно с 5 года до Новой эры до 30 года Новой эры на Земле жил ЙешУа (Иисус) из Назарета, и что он отличался от всех других людей. Первую часть этого утверждения принимает и ислам, чтущий Ису бен-Мариам как одного из величайших пророков. Христиане, однако, полагают, что Иисус был больше, чем пророком. Расходясь иногда в деталях и терминах, они признают его воплощением Бога, Богочеловеком, или Сыном Божиим. Заметим, что наименование Иисуса Христом (греческий перевод ивритского «машиах» - помазанник) не выражает веры в его божественность: в иудаизме Машиах - царь, вождь, мудрец, пророк - но уж никак не воплощение Бога, поскольку сама такая возможность иудеями, равно как и мусульманами, категорически отвергается.
Можно по-разному относиться к достоверности того, что рассказывают об Иисусе 4 Евангелия и прочие, общие для всех нынешних христиан, канонические книги Нового завета, состоящее из многих источников «Священное предание» православных, а также гностические Евангелия и другие апокрифы. На одном полюсе - вера во все, сказанное в этих источниках. На другом - вера в то, что Иисус - просто миф. Как и большинство моих близких знакомых, я придерживаюсь здесь срединных взглядов.
В самом деле, допустить, что Иисуса вообще не было, я совершенно не могу - в Евангелиях полно такого, чего никакой Шекспир не сочинил бы. Придумай-ка Заповеди блаженства… Или кому пришло бы в голову выдумать упомянутое во всех 4 Евангелиях отречение Петра - уважаемого лидера общины ранних христиан?
Однако многое в Евангелиях вызывает у меня серьезное недоверие - прежде всего, многочисленные чудеса. Уже зачатие Иисуса без участие мужчины подразумевает нарушение множества законов природы.
Православная этика
Теистическая этика основана на представлениях о том, какие из совершаемых нами в видимом мире дел угодны - и какие неугодны - потустороннему Богу. Разные религии придерживаются очень различных мнений на этот счет. Что же говорит православие?
а) Основой любой христианской этики должно было бы быть учение Иисуса. Трудно предъявить претензии к этому учению - ну разве что в том, что заурядным людям оно не по зубам: сроду не видел человека, живущего по Заповедям блаженства… Иногда христиане преувеличивают оригинальность учения Иисуса - «Золотое правило» независимо возникало чуть ли не во всех ранних цивилизациях, а вопрос о том, воздавать ли за зло добром или злом, обсуждал еще Конфуций (хотя его ответ был - воздавай злом…). Но сути дела это не меняет - этика Иисуса возвышенна и прекрасна.
К сожалению, этическое учение православия не ограничивается Евангелием - в нем есть и более ранний, и более поздний компоненты. Оставим в стороне ранний - иудейский - компонент, полагая, что Иисус и апостолы упразднили наиболее дикие его аспекты. Правда, до конца они это дело не довели, так что кое-какие ветхозаветные пережитки, вроде мелочных издевательств над женщинами во время менструаций и запрета на брадобритие, перекочевали в христианство. В отличие от многих «либеральных» христианских деноминаций, православие не избавилось от этих пережитков и к XXI веку - но закроем на это глаза. Но вот спрятаться за широкую спину Иисуса от последующего «творческого развития» евангельской этики Церковью уже не получится. Рассмотрим два аспекта этого развития.
б) Отношение православия к основе современной цивилизации - правам человека. Православие их отвергает, прикрываясь демагогией о том, что надо учитывать «нравственные традиции». Хотя идея-то нехитрая - никто не смеет силой препятствовать человеку (совершеннолетнему и дееспособному) делать то, что не наносит явного и прямого вреда никому другому - или заставлять человека делать то, что якобы будет ему полезно. Применять насилие можно лишь для поддержания правопорядка и защиты слабых - но никак не для насаждения тех или иных представлений о нравственности. Чтобы признать за гомосексуалами те же права, что и за гетеросексуалами, вовсе не обязательно гомосексуализм «одобрять» - осуждай его на здоровье, но не препятствуй мирному гей-параду - а если хочешь провести контр-парад, с хоругвями и иконами - то флаг тебе в руки - только, пожалуйста, без мордобоя.
В своем отношении к правам человека православие не уникально, поскольку все традиционные религии требует безоговорочного послушания. Иудей обязан соблюдать все 613 заповедей Торы, включая самые нелепые. В XIX веке Первый ватиканский собор объявил Римского папу непогрешимым - и изгнал из цервки неподчинившихся католиков. Православным надлежит верить, что мать Иисуса Мария сохранила девственность в процессе родов - и не приемлющим этой благочестивой гинекологии положена анафема. Мусульманин должен считать, что Мухаммад летал на небо на крылатом квазиконе Бураке… Конечно, спокойней не допускать, чтобы твоя паства знала, что у нее есть права, в том числе и право сомневаться - или чтобы на твоей «канонической территории» свои взаимоисключающие единственноверные учения провозглашали сразу многие деноминации. А то ведь любое терпение может лопнуть…
К счастью, всем религиям приходится подлаживаться к прогрессу цивилизации. Исключительная, для христианской деноминации в XXI веке, враждебность РПЦ правам человека лишь отражает общую отсталость России, которая повторяет здесь развитие Западной Европы с запаздыванием на 30-50 лет. Поэтому можно надеяться на постепенное улучшение ситуациии и в России. Но пока суд да дело, я, как и многие мои друзья, буду противником любой организации, выступающей против неотчуждаемых прав каждого человека, не зависящих от чьих-либо верований, прихотей и «традиций».
Вопрос - почему РПЦ уделяет такое неподобающе большое внимание борьбе против гомосексуализма, женского священства, контрацепции и эпатажной живописи? Вы правда думаете, что гей-парады страшнее, чем 18 литров алкоголя на душу населения в год?
Просьба - придумайте еще более эффективный способ привить российской молодежи стойкое отвращение к РПЦ, чем добровольно-принудительное преподавание ОПК.
Практика православия
Благополучная постсоветская РПЦ во многом походит на фарсовую реинкарнацию страшной царской РПЦ. Бросаются в глаза:
1) Бесплодность проповеди - несмотря на то, что более половины россиян крещены в православие, и на государственную поддержку РПЦ в течение последних 20 лет, Россия относится к числу мировых лидеров по пьянству, наркомании и числу беспризорных детей и заключенных. Даже на Рождество и Пасху в богослужениях участвует менее 5% населения России (в США - более 50% каждое воскресенье).
2) Вялотекущие попытки бороться с наукой и просвещением.
3) Блатной менталитет: «свой - хороший, чужой - плохой». С одной стороны - безоговорочная солидарность с православными сербами, среди прочих своих зверств убившими 8 тысяч безоружных жителей Сребреницы в течение 12 дней в июле 1995 года. С другой - иррациональное и часто комичное неприятие «Запада», прежде всего США.
4) Зараженность многих членов погромным антисемитизмом - например:
http://www.rusprav.org, http://www.rons.ru/index.htm, http://www.rusidea.org/, http://3rm.info/.
5) Популярность воззрений, маргинальных среди обычных людей. К примеру, о предателе Власове и его приспешниках синод РПЦЗ высказался так: «Все, что было ими предпринято - делалось именно для Отечества, в надежде на то, что поражение большевизма приведет к воссозданию мощной национальной России». А заголовок хроники развлечений некоей бабушки сделал бы честь пресс-службе «Союза Меча и Орала»: «Информационное Сообщение о Высочайшем Визите Главы Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыни Великой Княгини Марии Владимировны в Соединенные Штаты Америки».
6) Полное нежелание принести, по примеру Католической церкви, покаяние даже за самые явные свои преступления - хотя бы за лютые преследования старообрядцев.
Если взглянуть шире, мы увидим, что традиционно православные страны - Греция, Македония, Румыния, Молдавия, Украина, Россия, Грузия - никак не превосходят, по крайней мере явным образом, католические и протестантские страны праведностью или привлекательностью жизни - и к тому же постоянно враждуют между собой. А первое место в мире по практическому христианству - заботе сильных о слабых - давно и прочно держит секулярная и гуманистическая Скандинавия. Такие вот плоды…
Итоговые соображения
Еще 25 лет назад такого рода текст был бы неуместен - нехорошо критиковать гонимых. Но теперь по крайней мере некоторые, «традиционные», религии в России более не преследуются. Поэтому спрос с РПЦ по полной программе стал и возможен и полезен.
Я согласен с главным тезисом игумена Петра. Мое отрицательное отношение к РПЦ вызвано не неприятием идеи Бога или образа и учения Иисуса, а тем, что я не воспринимаю РПЦ как сообщество христиан. Но мне странно, что игумен Петр не видит лежащих на поверхности причин такого отношения к его деноминации, все более распространяющегося в обществе - и вовсе не только среди либералов и интеллектуалов.
Говоря попросту - православные, вы что - с дуба упали? Вы будете нам навязывать произвольные и зачастую аморальные представление о Боге, мешать преподаванию в школе общепринятых фактов, распространять заведомое вранье, превозносить палачей, лезть в чужие спальни со своими ЦУ - а мы вам будем хором говорить спасибо?
Позволю себе дать начальствующим в РПЦ непрошенный совет. Начните с простых шагов, которые никак не подорвут основ вашего вероучения и которые были бы безусловно справедливыми. В частности:
Прекратите бороться против науки. Человек произошел от обезьяны - и ничего страшного от запоздалого признания этого факта не случится, как не случилось от признания вращения Земли вокруг Солнца.
Объявите официально, что «Благодатный огонь» - фальшивка, и что подделывать чудеса вообще нехорошо - и отечески накажите самых злостных обманщиков, дабы прочим неповадно было.
Выкиньте из ваших святцев явных негодяев, невзирая на их заслуги в насильственном насаждении православия.
Опубликуйте - и регулярно обновляйте - список именующих себя православными изданий и интернет-сайтов, которые РПЦ не одобряет - ввиду непотребности их контента.
Покайтесь в прошлых преступлениях РПЦ и пообещайте больше так не делать.
Такие шаги не приведут к тому, что подобные мне люди толпами побегут в РПЦ креститься - для этого нас надо будет еще убедить в исключительной истинности православного учения и пользе православной практики. Однако они, безусловно, открыли бы путь к диалогу. Пока же ничего подобного не сделано, я могу лишь уподобить РПЦ дому, на дверях которого крупными буквами написано «Пошел ты …!» Сотрите эту надпись - а потом уже зовите в гости на «пастырские педагогические» беседы. Думаю, что добрый игумен Петр так бы и поступил …
Андрей Десницкий
Читая длинное и интересное письмо Алексея Кондрашова, я то и дело соглашался. Ах, если бы и в самом деле была такая религия, которую нельзя было бы ни в чем упрекнуть! Всем была бы очевидна святость ее приверженцев, редчайшие случаи неэтичного поведения осуждались бы сразу, ее вероучение предугадывало бы все новейшие научные открытия и отвечало на все сложные вопросы бытия… Я бы непременно принял такую религию! Правда, остается вопрос: приняли бы в нее меня, какой я есть? Сочли бы достойным?
Нет таких религий, и не может быть в этом мире. Ни одно человеческое сообщество, которое существует столетия и насчитывает многие тысячи людей, не является идеальным - это у костра в походе люди могут петь под гитару, ощущая свое братство и единство, но длится такое дни, редко - неделю-другую.
Стоит поехать на Грушинский фестиваль, чтобы убедится: когда под гитару поют по расписанию тысячи незнакомых тебе людей, то уже возможно всякое, и не всегда так здорово, что все мы здесь сегодня собрались. Пока община верующих мала, пока с ней Учитель, всё кажется идеальным, но потом…
Я знаю, кстати, только одно исключение: есть древняя книга, где с самого начала кружок единомышленников изображен реалистично. Ученики там бывают тугодумами и эгоистами, один и вовсе оказывается предателем, а в решающий момент все они разбегаются… чтобы потом собраться вновь и преобразить этот мир. Книга называется Новый Завет, но о ней мы поговорим позднее.
Есть в риторике такой нечестный аргумент: сведение к Гитлеру. Дескать, если рассуждать так, как мой оппонент, то и Гитлер был прав… но беда в том, что есть немало вещей, которые и сводить к Гитлеру не надо, он уже их сам к себе свел. Он был вегетарианец - так значит, вегетрианцы, заботясь о коровках и овечках, способны отправлять на смерть миллионы расово неполноценных людей. Он пришел к власти строго демократическим путем - так значит, демократия ведет к мировым войнам. Его солдаты несли на груди железные кресты как знаки отличия, а на бляхах у них было начертано «с нами Бог» - так значит, христианство…
Стоп. Вот тут мы чувствуем подвох: ни вегетарианцы, ни христиане очевидным образом не являются приверженцами Гитлера. Но почему тогда с той же легкостью мы переносим подобный подход на многих других людей, свершивших ужасные поступки: тех, кто сжигал на площадях еретиков, например? Они тоже шли под знаменем креста, но это не значит, что все, кто осеняет себя крестным знаменем, приравниваются к ветеранам СС или палачам-инквизиторам.
В этом мире крайне редко приходится встречаться с чистым злом и чистым добром, всё бывает смешано. Даже те идеи, те институты, которые мы охотно принимаем и считаем безусловно правильными, вовсе не возникли в пробирках, среди ученых в белоснежных халатах. Они тоже рождались среди грязи и крови…
Возьмем, к примеру, демократическое государственное устройство, которому сегодня стараются подражать даже самые свирепые диктатуры: всеобщие выборы, конституция, разделение ветвей власти. Первым подобным государством стали более двух веков назад США, и вот эта сама демократия долгие десятилетия охраняла самое жестокое рабство (а потом еще сто лет - не менее жестокую сегрегацию), она проводила форменный геноцид индейских племен, она отобрала половину территории у своей соседки, такой же республиканской Мексики, она…
Впрочем, хватит. История США - это история борьбы демократических идеалов с жестокой и совершенно не демократичной реальностью, и она еще далеко не закончена. Нынешний чернокожий президент выдвинут от партии демократов, которая во время Гражданской войны… поддерживала рабовладение! Мы могли бы сказать: посмотрите, что делали эти ваши демократы двести лет назад с индейцами и неграми, да это ведь отвратительно! Но сказать так было бы несправедливо: перестали (не сразу и не без борьбы) так обходиться с небелым населением своей страны именно потому, что идеалы демократии, заложенные в фундамент американского общества, входили в яркое противоречие с таким обращением.
Возьмем другой всем известный пример - права человека. Долгие века само это сочетание слов казалось абсурдным: свои права есть у монарха, свои - у знати, свои - у ремесленников и купцов, и даже у крепостных крестьян есть свои права, пусть очень небольшие (например, отдохнуть в великий праздник). Но чтобы какие-то права были у всех людей вообще, притом права одинаковые, без различия сословий?!
Впервые такую идею провозгласило французское государство в 1789 году… и затем оно развязало сначала волну жесточайшего террора против всех несогласных, а после того и череду захватнических войн, докатившихся и до нашей страны, где о правах человека в то время не говорили. Воевали французы, между прочим, не только за имперские идеи, но именно что за права человека: в Испании, например, они отменили инквизицию, в России освободили крепостных. Но почему-то наши симпатии не на стороне этих прогрессоров, а на стороне героев двенадцатого года, защищавших свою Родину.
Наполеоновская Франция была разбита, но идея прав, которыми всякий из нас обладает от рождения в силу своей принадлежности к человеческому роду, победила. Понадобилось полтора столетия, чтобы подобную декларацию приняла ООН, и понадобится еще неизвестно сколько лет, чтобы она наконец-то начала соблюдаться во всех странах без исключения. Но скажем ли мы: якобинцы устроили террор, Наполеон был захватчиком, и потому мы выбросим на помойку саму идею прав человека? Да ни за что. Почему-то подобные претензии предъявляются только к христианству.
Предвижу возражения: ну хорошо, история христианства полна крови и грязи точно так же, как и реальная история любых других прекрасных идей, но почему бы тогда не осудить тех, кто не соответствовал нынешним стандартам, как теперешние демократы осуждают рабовладение?
Кондрашов приводит пример: православные числят среди святых Иосифа Волоцкого, который очень уж был жесток с еретиками. Во-первых, можно привести множество примеров такого же рода и из других областей: в США почитают память генерала Р.Э. Ли, который весьма талантливо руководил войсками… рабовладельческих южных штатов. Очевидно, чтут его не за приверженность рабовладению, которому тогда сочувствовали многие, а за какие-то совсем другие качества. «Он был Цезарем без амбиций, Фридрихом без тирании, Наполеоном без эгоизма, Вашингтоном без вознаграждения» - сказал о нем после его смерти Б.Х. Хилл. Не то, чтобы был идеальным человеком и боролся за правое дело - зато у него есть, чему поучиться.
Точно так же и Иосиф Волоцкий был человеком своего времени, рубежа XV - XVI вв., когда публичное сожжение еретиков было вполне обыденным явлением (и на Руси их жгли, кстати, в гораздо меньших количествах, чем в Европе). Но допустим просто такую теоретическую возможность: вдруг и он сделал что-то такое, что заставило современников и потомков вспоминать о нем с благодарностью? А если все-таки перевешивает его жестокость (точнее, жестокость того времени), так ведь вполне можно быть православным и ему не молиться, икон его дома не держать. В святцах очень много имен, но не каждого святого почитают все православные. Мне, к примеру, тоже не близок преподобный Иосиф, гораздо ближе мне его современник Нил Сорский, другой канонизированный святой, стоявший, если можно так сказать, по другую сторону идеологического фронта - а канонизированы они оба, как и в американской истории остались и генерал Ли, и генерал Грант, великие полководцы, воевавшие друг против друга.
Дело не в них, в этих генералах Гражданской войны и в этих преподобных из давнего XVI века. Можно принимать американскую демократию просто потому, что она достаточно хороша, и не знать ничего о битве при Геттисберге. И точно так же можно принимать Евангелие, потому что оно истинно, и ничего не знать об идеологических спорах между Нилом и Иосифом - кстати, подавляющее большинство христиан так и делают.
Но Кондрашов ведь и пишет, что в Евангелии много сказано верного, а вот «РПЦ имеет ко Христу мало отношения». Не буду возражать, допустим на время, что это так: организация, именующая себя РПЦ, на самом деле утратила всякую связь с Евангелием и превратилась в вертеп разбойников. Люди, верующие во Христа, порой приходят к такому выводу. Тогда они обычно становятся членами какой-нибудь другой церковной организации, но Кондрашов, насколько можно судить по его письму, не стал ни старообрядцем, ни католиком, ни лютеранином, ни баптистом, и даже в какую-нибудь «истинно-православную» общину не вошел. И вот это уже странно… Они что, все утратили связь с Евангелием, просто до единой? Вообще на земле не осталось христиан, которые бы следовали его заветам? И как давно не осталось, интересно?
Мысль эта не нова - ее проповедовал в конце своей жизни Л.Н. Толстой (я, кстати, удивлен, что Кондрашов его не упоминает и не ставит заодно в вину РПЦ его отлучение, т.е. констатацию того факта, что он добровольно сделался ее осознанным и непримиримым противником). Вполне логично это привело к тому, что вокруг Толстого стала собираться своя собственная община, и далеко не только в Ясной Поляне. Но сегодня днем с огнем не найдешь толстовцев - а равно и последователей многих других учителей, которые предлагали свое собственное, новое прочтение Евангелия.
Дело в том, что с Евангелием нельзя сказать только А, не говоря Б. Можно прочитать роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», восхититься художественным образом Иешуа и… продолжить жить, как ни в чем не бывало (так начался и мой путь в Церковь, кстати). Но вот прочитать Евангелие, согласиться с ним или хотя бы с основными его идеями и остаться в прежнем своем состоянии уже никак не получится. Булгаков никого ни к чему не призывает, его Иешуа - добрый и наивный чудак, и только. А вот Христос Евангелий (всех четырех) делает немало очень серьезных заявлений. Самое главное, Он ясно требует, чтобы те, кто поверят Ему, собирались вместе и свидетельствовали о Нем «даже до края земли». Кроме того, Он призывает всех нас пить от чаши Нового Завета, да и многое иное делать просто необходимо, если ты с Ним согласен. Жизнь человека, который принял Евангелие, отныне связана с Церковью, которую основал Сам Христос и которую не одолеют, по Его словам «врата ада».
Можно, конечно, сказать, что РПЦ и эта самая Церковь - совершенно разные вещи. Но тогда где она? Если ее не видно в округе, можно попытаться создать ее заново, и так поступали, по сути, основатели всех околохристианских сект, но не похоже, чтобы этот путь привлекал Кондрашова. Можно, наконец, сделать и еще одну вещь: переделать Евангелие, радикально его сократить, выкинув все чудеса и вообще всё, что не понравилось по тем или иным причинам - именно это и сделал, кстати, Л.Н. Толстой, его версия Евангелия даже была в свое время напечатана. Но тогда давайте будем честны: это означает отвергнуть Евангелие в том виде, в каком оно до нас дошло, и предложить какое-то свое, неизвестное прежде, стать основателем новой религии - у Толстого, кстати, это так и не получилось.
Вот чего, на мой взгляд, порядочному человеку нельзя делать, так это внимательно прочитать Евангелие и сказать: «да мне всё равно, правда это или нет, меня это не касается». Оно делает слишком серьезные заявления, чтобы так к нему отнестись. И точно так же нравственно недопустимо, на мой взгляд, сказать: «да, по крайней мере, многое из этого есть истина, но для меня она ничего не значит, я буду жить, как и жил прежде». Пользуясь образом Кондрашова, это то же самое, что после «воспроизводимого нарушения закона Ломоносова-Лавуазье» продолжить заниматься физикой как прежде, не обращая на это самое нарушение никакого внимания. Совесть противится такому решению, и приходится находить объяснение, например: да вы только посмотрите на эту РПЦ, что они там вытворяют… мне с ними не по дороге!
Да, есть такие, кто вытворяют - ну и что? Мне, к примеру, активно не нравятся многие поступки и заявления некоторых деятелей искусства, скажу обтекаемо, чтобы никого не обижать. Но если что-то некрасивое сделал кинорежиссер, значит ли это, что я вообще никогда не стану смотреть никакого кино? Я, конечно, могу принять такое решение, но накажу я только сам себя.
А что христианство в XXI веке ставит перед нами множество сложных вопросов, в этом я полностью согласен с Кондрашовым. Это и проблема отношения к историческому наследию, и согласование традиционных текстов с новейшими научными данными, и многое иное. Тут не обойтись простыми ответами, разбирать надо каждый вопрос в отдельности, с привлечением специалистов, и совершенно не исключено, что по некоторым из них мы не найдем окончательного и всех устраивающего ответа. Но сначала надо разобраться, хотим ли мы в принципе такой ответ найти, или просто ищем повод сказать: нет, в эту церковь я ни ногой!
Христианство хорошо уже тем, что оно решительно отказалось от идеи втиснуть человеческую жизнь в какие-то формальные рамки: исполняй такие-то обряды, воздерживайся от такой-то пищи, и будешь спасен в вечности. «Всё мне позволено, но не всё полезно» - эти слова апостола Павла, на мой взгляд, предельно точно отражают христианский подход. Позволены нам и сомнения, и споры, и они вполне могут оказаться для нас полезными, так что я готов продолжить этот разговор на каком-то более узком материале.
А вот Церковь достаточно широка и разнообразна, чтобы вместить преподобных Иосифа Волоцкого и Нила Сорского, а также, к примеру, биолога Алексея Кондрашова и филолога Андрея Десницкого. Но каждый решает за себя.