Poetry 5
Приговор Эпохи
Тупо шарят в помойке иссохшие грязные руки
Оторвись на секунду от мусора, спятивший дед,
На тебя с осужденьем взирают сейчас твои внуки,
Расскажи им, что ты поимел с твоих жалких побед?
Посмотри нам в глаза!Подними же бездумный свой взор!
Ты всю жизнь свою прожил рабом сыновей Иеговы,
Это нам, твоим внукам, смывать твой совковый позор
Своей кровью в боях городских, бесконечной РАХОВЫ!
Вспомни дед, как спивались бессмысленно наши отцы,
Как мельчал наш народ, не оправившись после урона,
На тебя из Валхаллы с презреньем взирают бойцы
Из бессмертных полков Святослава и Локотской РОНА!
Что же ты натворил? За кого воевал, ветеран?
Для кого побеждал, вырывая "фашистское жало"?
Чтобы черные орды из диких неразвитых стран,
Захватили весь мир для царя Мирового Кагала?!
Посмотри, ветеран, в этих глаз молчаливый укор,
Пусть тебе хоть на миг,но побудет от совести плохо,
Это даже не мы, это Раса выносит тебе Приговор,
Это внуков устами тебя осуждает Эпоха!
Против работы
Прочь, проклятая работа,
Пусть поищут идиота,
Пусть поищут дурака!
Жми в объятиях царевну,
Пусть падут невзгоды с плеч,
Повседневной жизни скверну -
Жабью шкуру, выбрось в печь!
Коль изведать хочешь вкуса
Этой жизни непростой,
Не надейся на Иисуса
И иллюзии не строй!
Русич! Будь силен и молод,
Умным, гордым будь всегда,
В летний зной и зимний холод
Не работай никогда!
Ну а ляпнет кто про рыбку,
Что не вынешь без труда,
Ты возьми смычек да скрипку,
А к пруду пошли джуда!
Прочь, проклятая работа,
Плуг, лопата и кирка,
Рабский труд и запах пота,
Не про вас моя рука!
Письмо Гитлера Сталину
Здравствуй, дорогой камрад Иосиф!
Пишет тебе Фюрер, друг Адольф,
Видит бог, я сам всегда был против -
Для жыдов пускать друг другу кровь!
Как мои дела? Сидим в Валхалле,
Вместе с Тором варим холодец,
Мне с Луны тут наши передали:
На Земле, без нас - опять пиздец!
Что повсюду снова правят гномы,
И весь мир опять погряз в ЗОГ- мгле,
Что должны прийти с тобой давно мы,
Навести порядок на Земле!
Да, пора совсем с планеты вытрясть,
Мух, налипших на арийский мёд,
Кстати, там у вас, поэт - Антихрист,
Про меня сложил две сотни од!
Так и строчит их в своей тетрадке,
Но талантлив, шельма - не отнять!
Как моё здоровье? Всё в порядке,
Камасутрим с Евой в день - раз пять!
Вечность пролетает здесь мгновенно,
Верю, скоро свидимся мы вновь!
Прилечу к вам снова, непременно,
С пламенным приветом, твой Адольф!
(с) Эдди Эрикссон.
Источники : http://ruantichrist.livejournal.com/
http://rus-antichrist.livejournal.com/
Рабам России (Юрий Нестеренко)
И было так: четыре года
В грязи, в крови, в огне пальбы
Рабы сражались за свободу,
Не зная, что они - рабы.
А впрочем - зная. Вой снарядов
И взрывы бомб не так страшны,
Как меткий взгляд заградотрядов,
В тебя упертый со спины.
И было ведомо солдатам,
Из дома вырванным войной,
Что города берутся - к датам.
А потому - любой ценой.
Не пасовал пред вражьим станом,
Но опускал покорно взор
Пред особистом-капитаном
Отважный боевой майор.
И генералам, осужденным
В конце тридцатых без вины,
А после вдруг освобожденным
Хозяином для нужд войны,
Не знать, конечно, было б странно,
Имея даже штат и штаб,
Что раб, по прихоти тирана
Возвышенный - все тот же раб.
Так значит, ведали. И все же,
Себя и прочих не щадя,
Сражались, лезли вон из кожи,
Спасая задницу вождя.
Снося бездарность поражений,
Где миллионы гибли зря,
А вышедшим из окружений
Светил расстрел иль лагеря,
Безропотно терпя такое,
Чего б терпеть не стали псы,
Чтоб вождь рябой с сухой рукою
Лукаво щерился в усы.
Зачем, зачем, чего же ради -
Чтоб говорить бояться вслух?
Чтоб в полумертвом Ленинграде
От ожиренья Жданов пух?
Чтоб в нищих селах, все отдавших,
Впрягались женщины в ярмо?
Чтоб детям без вести пропавших
Носить предателей клеймо?
Ах, если б это было просто -
В той бойне выбрать верный флаг!
Но нет, идеи Холокоста
Ничуть не лучше, чем ГУЛАГ.
У тех - все то же было рабство,
А не пропагандистский рай.
Свобода, равенство и братство…
Свободный труд. Arbeit macht frei.
И неизменны возраженья,
Что, дескать, основная часть
Из воевавших шла в сраженья
Не за советскую-де власть,
Мол, защищали не колхозы
И кровопийцу-подлеца,
А дом, семью и три березы,
Посаженных рукой отца…
Но отчего же половодьем
Вослед победе в той войне
Война со сталинским отродьем
Не прокатилась по стране?
Садили в небеса патроны,
Бурлил ликующий поток,
Но вскоре - новые вагоны
Везли их дальше на восток.
И те, кого вела отвага,
Кто встал стеною у Москвы -
За проволоками ГУЛАГа
Поднять не смели головы.
Победа… Сделал дело - в стойло!
Свобода… Северная даль
.Сорокаградусное пойло,
Из меди крашеной медаль.
Когда б и впрямь они парадом
Освободителей прошли,
То в грязь со свастиками рядом
И звезды б красные легли.
Пусть обуха не сломишь плетью,
Однако армия - не плеть!
Тому назад уж полстолетья
Режим кровавый мог истлеть.
И все ж пришел конец запретам,
Но, те же лозунги крича,
Плетется дряхлый раб с портретом
Того же горца-усача.
Он страшно недоволен строем,
Трехцветным флагом и гербом…
Раб тоже может быть героем,
Но все ж останется рабом.
И что ж мы празднуем в угоду
Им всем девятого числа?
Тот выиграл, кто обрел свободу.
Ну что же, Дойчланд - обрела.
А нас свобода только дразнит,
А мы - столетьями в плену…
На нашей улице - не праздник.
Мы проиграли ту войну.
Констатация (Юрий Нестеренко)
Зачем крутится ветр в овраге?
А.Пушкин
Когда же черт возьмет тебя?
Он же
Треклятый дождь! О, как я ненавижу
Сочащиеся слизью небеса,
Земли раскисшую, гнилую жижу,
Отечных туч больные телеса,
И холод, и слезящиеся крыши,
И то, что даже днем почти темно;
Мир - словно вылинявший клок афиши
Давно с проката снятого кино,
Застрявший на решетке водослива...
И если эта стылая вода
Еще не в должной степени тосклива,
Что вообще назвать тоской тогда?
Бессилие, тоска и безнадега,
Твердишь вотще: "Когда же черт возьмет..."
Но в небесах ни черта нет, ни бога -
Лишь тучи, из которых льет и льет.
...А в это время где-нибудь в Гайане,
В Уганде иль еще незнамо где
Измученные засухой крестьяне
Напрасно молят небо о дожде.
Попытка посмотреть на вещи шире
Лишь углубляет пропасть, господа:
Все в этом прОклятом проклЯтом мире
Не так, не там, не тем и не тогда...
Всем россиянствующим посвящается...
Короче! Беспардонно стал навязчивым
Весь этот либерально-лживый бред!
Мне каждый день твердят по зомбоящику:
«В России Русским места больше нет
Позорно русским быть при демократии!
Название фашизмом отдает:
Ведь вся здесь проживающая братия -
Единый россиянский есть народ!
Ведь деды воевали... И так далее...
Терпимей, толерантней надо стать:
"Ты что ж подонок, хочешь снова Сталина?
Или того... Кого нельзя назвать?"
А коль тебя унизили, измучили,
И с криками "эй, слющай" - бьют в лицо -
Не нужно защищаться в этом случае,
Ну, ты же не нацист, в конце концов...»
Здесь градус пропаганды не снижается,
Наоборот - стремится только ввысь:
Я слышу вопли: «Русским надо каяться --
За то, что таковыми родились!»
Всю эту ересь мразь интеллигентская,
С телеэкранов, брызгая слюной,
Орет нам словно баба деревенская,
Грозя стране «коричневой чумой».
Вот пусть они и будут «россиянами»
Говно всегда говно -- как не зови!
В одном ряду с убогими не стану я --
Я русский -- и в душе и по крови!!
http://www.youtube.com/watch?v=_VZ66yA9QJw
Из детства Онищенко
Гудит завод, шагают октябрята,
Шуршит под башмаком осенний лист,
А мама Генку повела куда-то
Анализы сдавать на яйца глист.
У мамы голос тверд, а график точен,
с ней спорить абсолютно ни к чему.
Конечно, Генка маму любит очень,
Но не взаимно, кажется ему.
В родном дворе друзья играют в прятки.
Кругом висят плакаты: «Миру - мир!»
Мороженщица толстая в палатке
Румяным детям продает пломбир.
Палатка - по пути, палатка прямо,
Во рту скопилась горькая слюна:
«Пломбир! Давай пломбира купим, мама!»
«Я запрещаю», - говорит она.
Но как же так? Любой ребенок мира
Мороженое летом должен есть!
А я шесть лет не пробовал пломбира!
А мне как раз сегодня ровно шесть!
Едят пломбир в Америке, Европе,
Едят пломбир у нас, какой в нем вред?
Но мама - больно хрясь его по попе:
«Я запретила, это значит: нет!»
И Генка, от обиды шмыгнув носом,
Пошел за мамой молча через парк.
И снова обратился к ней с вопросом:
«Давай мы купим нам воздушный шар?
Он будет красным, как победы знамя!
Он полетит на ниточке вперед!
Как будто он сегодня тоже с нами
Анализ в поликлинику несет!»
Но мама жестко, не моргнув и глазом,
Ответила ему: «Конечно, нет.
Шары содержат примеси и газы,
А также в них большой моральный вред».
Не спорит Генка, спорить тут не надо,
подобный спор всегда чреват бедой.
Но впереди аллеи автоматы
с прекрасной газированной водой.
«Давай мы внутрь бросим три копейки!
А если жалко - то одну всего!
И автомат нальет в стакан из лейки
с сиропом воду или без него!»
Но вдруг, себя почувствовав неловко,
Он замолчал и услыхал в ответ:
«Тебе я запретила газировку!
А запретила - это значит: нет!»
- «Но почему?» - «Там грязные стаканы».
- «А мы помоем!» - «Замолчи, не ной».
- «Мы сбегаем домой помыть под краном!
Мы принесем стакан из дома свой!
Ведь все же пьют!» - «А ты на всех не тыкай!»
- «Но всем же можно!» - «А тебе - никак!»
- «Но все ребята: Вовка, Вероника
- они же...» Но в ответ по попе - шмяк:
«Сказала «нет»! Не будет газировки!
А чтоб не вздумал спорить и кричать,
ты с завтрашнего дня не дружишь с Вовкой
и запрещаю во дворе гулять!»
- «Ах, мама, мама, ты такая злая!»
- «Я злая? Почему же? Вовсе нет.
Запомни, сын: чем больше запрещаешь,
тем больше пользы и тем меньше вред».
И Генка замолчал. Он шел за мамой
К районной поликлиники крыльцу,
Но было у него лицо упрямо,
И злоба пробегала по лицу.
И с яростью, нехарактерной детям,
он все шептал: «Клянусь, я отомщу!
Я вырасту! И людям всем на свете
Я все на свете тоже запрещу!
Я запрещу, что надо и не надо!
Я покараю весь жестокий мир!
Я отомщу за каждую досаду!
За каждый мне не купленный пломбир!
Я вырасту! Я буду главный самый!
Я вам припомню! Я вам не прощу!
Я запрещу все то, что любит мама!
И все, что любит папа, запрещу!
Я запрещу газеты, пароходы!
И цирк! И диафильмы! И кино!
Латвийские диковинные шпроты!
Грузинское, молдавское вино!
Я запрещу футбол и карусели!
Поездки к морю взрослых и детей!
Скакалки, прятки, салочки, качели!
И всех на свете птиц! И всех свиней!
Я запрещу из Минска простоквашу!
И молоко, и пиво по стране!
И кашу - слышишь, мама? - кашу,
которую ты утром варишь мне!
Скажу „нельзя“ - и словно встанет стенка!
Скажу „нельзя“ - и задрожит страна!
Я вырасту! - шептал сквозь зубы Генка:
- И месть моя окажется страшна!