О стыде
Давеча промелькнул материал о жертвах домашнего насилия с вопросом - почему жертвы не говорят, а скрывают насильника и мучителя? Речь шла преимущественно о детях. Хотя ответы вроде бы ясны - страх, стокгольмский синдром, стыд, и т.п. Ну и общая социальная ситуация с вкраплениями советского прошлого - вина жертвы и преференции насильника как имеющего право. Чтобы обелиться, жертва может только одно - стыдиться и молчать.
Сьюзен Форвард в своей книге "Токсичные родители" пишет об опыте многолетней работы с бывшими детьми - жертвами домашнего насилия, которые пришли к психотерапевту в уже взрослом возрасте. И если эти бывшие дети, придя, решились говорить, то такого нельзя сказать о виновниках и соучастниках домашних преступлений. Почти все они, пишет автор, брызгали слюной и обвиняли жертву - нет, не в том, что она врет, а в том, что она вообще что-то помнит, не хочет забыть, и - сволочь такая - не испытывает стыда за произошедшее.
И речь ведь идет об иного рода обществе, в котором как раз принято проговаривать и признавать. И все равно настолько сложно работать с домашним насилием, которое - как же хочется самим насильникам - прикрыть стыдом жертвы.
Помнится, в 1980-х, когда я была совсем подросточком и проживала в Туркменистане, соседка, старая женщина по имени баба Маша, комментировала важное событие - соседи, туркменская семья, выдали замуж свою дочь Гулю. Ну как выдали? Продали за калым, по договоренности, в соседний с городом колхоз. Кто бы спрашивал девушку, чего ей там желается и хочется. Мешок на голову и вперед - в счастливую семейную жизнь.
Когда Гуля приехала навестить родителей, встречала ее и б.Маша, вглядываясь в лицо несчастной, удовлетворительно констатируя - "да, вижу, стыдно ей. Ведь уже не девушка".
Это же надо же так поставить вопрос - то есть Гулю продали в качестве функции, молчащей и априори согласной на любое действие в свой адрес, и родителям почему то не должно быть стыдно. А вот ей - конечно, должно. Прямо должна она пойти и удавиться от стыда, чтобы всему миру доказать - насколько ей стыдно.
И конечно, все окружающие должны думать только об одном, что же с ней могло произойти в начальный период такого насильственного замужества. Ни один режиссер порнофильмов, наверное, не додумался бы до того порнографического хоррора, который происходил в голове каждого, смотрящего на Гулю, во главе с б.Машей.
Это вообще очень советская традиция. С одной стороны - выносить личные трусы на общественный обзор не стыдно. Когда первая жена одного моего родственника бегала по парткомам в надежде вернуть неверного мужа в семью, ей стыдно совсем не было. С другой стороны, когда в семье реализуется абсолютно непотребная ситуация издевательства над слабыми и наименее защищенными членами семьи - последним должно быть так стыдно, что они должны заткнуться, а еще лучше необременительно издохнуть на радость остальным.
Частное беззастенчиво изучается под общественной лупой, но только то, что разрешено. А все остальное запечатывается печатью глобального стыда "не надо выносить сор из избы". Стыдно должно быть. Так стыд становится средством самообороны зла, его способом отстоять свои преференции на то, что возможно все - жертве же стыдно, что с ней делают, значит, сама виновата. А если ей стыдно и она молчит - как будто ничего не происходит, правда ведь?
То, что человек калечится, это не важно, это вроде бы как и понарошку, кто его разберет. Потому что сбросить паутину стыда и начать говорить честно - это значит придать злу невыносимый для него бытийный статус, под воздействием которого оно, хоть немножко, но разрушается. Как минимум, начинает чувствовать себя неуютно. А так вроде бы фантом - словить трудно, но воздействие его реально. И продолжает оно бродить по домам людей, нашептывая "кто не спрятался, я не виноват", нося с собой отраву стыда.
