о внутренней монголии
Зима. Город стоял замёрзший и бесснежный. Черными дырами бедняцкого платья виднеется черная земля и неприлично нагой асфальт. Словно стесняясь своего положения, он каждое морозное утро стремится прикрыться людьми, неосторожно наступающими на его ледяную поверхность.
К обеду появляется тусклое солнце. Только-только проснувшись и еще жмурясь, оно заглядывает в квадратные окна невысоких домов, еще не оживших, почти незаселенных, облизывает новые обои, не тронутые лапами котов и детскими карандашами. И, не найдя ничего интересного, снова прячется за облака.
В одной из квартир на четвертом этаже попугай по имени Сева при приближении яркого, по-зимнему тёплого луча, впадает в крайнее беспокойство. «Чаю! Чаю мне!» - неистово кричит он до тех пор, пока человек в пижаме не накрывает его плотным одеялом. От этого в клетке становится жарко и хочется спать. Человек стоит рядом и ворчит о том, как птица ему надоела, потом подходит к окну и смотрит на бездушные новые дома. Через минуту, шаркая тапками, возвращается к рабочему столу, заваленному бумагами, тарелками с остатками еды и чашками, к которым прилипли сморщенные чайные пакетики.
Садится за свой компьютер и продолжает блуждать в загадочном мире собственного сознания.
К обеду появляется тусклое солнце. Только-только проснувшись и еще жмурясь, оно заглядывает в квадратные окна невысоких домов, еще не оживших, почти незаселенных, облизывает новые обои, не тронутые лапами котов и детскими карандашами. И, не найдя ничего интересного, снова прячется за облака.
В одной из квартир на четвертом этаже попугай по имени Сева при приближении яркого, по-зимнему тёплого луча, впадает в крайнее беспокойство. «Чаю! Чаю мне!» - неистово кричит он до тех пор, пока человек в пижаме не накрывает его плотным одеялом. От этого в клетке становится жарко и хочется спать. Человек стоит рядом и ворчит о том, как птица ему надоела, потом подходит к окну и смотрит на бездушные новые дома. Через минуту, шаркая тапками, возвращается к рабочему столу, заваленному бумагами, тарелками с остатками еды и чашками, к которым прилипли сморщенные чайные пакетики.
Садится за свой компьютер и продолжает блуждать в загадочном мире собственного сознания.