Cleo Übelmann: Mano Destra [1986]
Здесь Эрос встречается с Танатосом, а человеческие конечности - с верёвочными узлами, феминизм соприкасается с садомазохизмом, субкультуры 80-ых, в частности Дарквэйв и готическая сцена, проникая в сферу кино, обретают новые формы.
Напоминающая прекрасную Сапфо, повелительница верёвок Клео Юбельбанн, обтянутая лакированной кожей, строга и непреклонна в своей доминации, в неукоснительном следовании ритуалу.
Связанное тело женщины, будто огромный кусок шевелящегося МЯСА, то возлежит на узком столике, то ниспадает со стула, то томится в клетке в ожидании госпожи Клео. В этих мизансценах каждое незаметное, маленькое движение наделяется огромным смыслом. Фигуры и предметы в кадрах, словно музейные экспонаты или персонажи картины, распределены в пространстве церемониально. Хаосу, Случайности, Беспорядку здесь нет места.
За кадром то и дело надрывно стонут готессы The Vyllies, после них воцаряется тишина, доминатрикс обозревает молчаливую рабыню, замершую в неестественно скрюченной позе. Ещё мгновение и молчание комнаты прорезается неистовым стуком, вереницей звуков удара или хлопка, коим на экране нет подтверждения, происхождение звуков неизвестно, но значение их - очевидно.
Что чувствует обездвиженный (насильно или по собственной воле) человек, связанный по рукам и ногам в буквальном смысле и пребывающий в таком состоянии довольно продолжительный период времени, особенно если он не знает, когда настанет конец этой "сладостной пытке"? Напряженное ожидание, вынужденная пассивность, тревога и страх, естественное желание тела освободиться от пут вступают в парадоксальную конфронтацию с наслаждением переживания некоего подобия Смерти. Искусство мазохизма эквивалентно искусству ожидания.
Экстремальные как для психики, так и для материальной её оболочки, условия влекут за собой выпадение из обыденных, удобно-привычных антропогенных временных и пространственных конструкций, порождая экстатическое ощущение ЭСКАПИЗМА, освобождения от действительности.
