Андрей Тимофеевич Болотов о борьбе с эпидемией, горестях и радостях в Москве и надеждах на будущее: vadimrazumov.ru

vadimrazumov.ru

Андрей Тимофеевич Болотов о борьбе с эпидемией, горестях и радостях в Москве и надеждах на будущее

Apr 27, 2020 22:13

Друзья, я очень рад тому, что предыдущий пост с воспоминаниями Андрея Тимофеевича Болотова об эпидемии чумы и его переживаниях в этот непростой период помог многим из вас понять, что чувства, которые мы испытываем сейчас: страх, неуверенность, растерянность - совершенно нормальны и заслуживают поддержки. "А вот раньше!" было все точь-в-точь как сейчас, разве что, уровень медицины был гораздо ниже. Одна читательница блога даже призналась, что общение с Андреем Тимофеевичем в формате его воспоминаний стало для нее полноценным сеансом психотерапии - настолько наш герой может утешить и ободрить.

Настало время представить вам вторую часть рассказа Андрея Тимофеевича. В нем он рассказывает о смутном переломном событии в Москве, бегстве генерал-губернатора и смелости графа Орлова, борьбой с инфекцией на местах, о бессмысленных возмущениях нарушающих карантин и, наконец, о том, как эпидемия постепенно пошла на спад.

Проиллюстрировать эти воспоминания, которые постепенно становятся все более и более радужными, хотелось бы удивительными цветам из усадьбы Дворяниново. Их я снял в июне 2017 года. Посвящаю эти кадры каждому из вас и не сомневаюсь: скоро все непременно наладится! Мы вновь будем гулять в парках, встречаться с друзьями, перемещаться по стране и наслаждаться красотой этого мира! Уже очень и очень скоро!

Продолжение следует!

Дата фотографий: 12 июня 2017 года.

1) О конкретных мерах по противодействию моровой язве и необходимости самоизоляции

- "...посыланные сии сказывали нам, что все уезды разделены на многие участки и что в участки сии определены из живущих в них дворян так называемые частные смотрители, и им накрепко приказано за всеми селениями, в их частях находящимися, иметь наиприлежнейшее смотрение и всегда их осматривать; и в случае несчастия употреблять все предосторожности и принимать нужныя меры, и что повод к сделанию всех таковых распоряжений подало то, что в Москве, за выездом из ней всех знатных и самого главнаго начальника, господствует почти совершенное безначалие и что народ разбегается в разныя стороны и разносит с собою уже страшным образом увеличившуюся язву, от которой всякий день помирает множество народа. И так-де нужно, чтоб всех разбегающихся всюду и всюду людей никуда не пускали или, хватая, запирали в особыя места и держали их, как в карантинах".

2.

2) О том, как в краях Болотова боролись с распространением инфекции

- "...теперь представьте себе, любезный приятель, каково было мне, встревоженному и без того болезнью моей тещи, слышать сие вышеупомянутое. Признаюсь, что минуты сии были для меня тяжелы очень и день сей преисполнен множеством трудов, забот, смущений и безпокойств; ибо как опасность сделалась тогда уже достоверною, то нечего было долго думать, а надобно было для собственной своей безопасности поспешить исполнением повелеваемого.

Итак, я, созвавши своих деревенских соседей, ну-ка вместе с ними сам ходить по всем въездам и выездам в нашем селении, и одни, при себе, заставливать наглухо загораживать и заглушать, а на необходимейших становить из людей и крестьян наших заставы и учреждать строгие караулы с неугасимыми огнями и приказывать накрепко никаких посторонних и незнакомых людей в селение не впускать, а из знакомых приезжих окуривать и не давать им воли останавливаться; а провожать их поскорее из селения вон".

5.

3) О бегстве главнокомандующего Москвою

- "...как скоро язва в Москве так сильно начала усиливаться, что не можно уже было удержать ее в пределах, какия предосторожности и старания к тому употребляемы ни были, и чума взяла верх над всеми полагаемыми ей препонами, то сие так всех живущих в ней устрашило, что всякий, кто только мог, стал помышлять о спасении себя бегством и действительно уезжал и уходил из сего несчастнаго города, а особливо, узнав, что не было к тому и дальняго препятствия. Ибо, сначала хотя и учреждены были при всех въездах и выездах строгия заставы, не выпускавшия никого из Москвы, но сие продолжалось только до того времени, покуда имел сам главнокомандующий тогда Москвою, старичок фельдмаршал, граф Петр Семенович Салтыков в ней свое пребывание и находились также и все военныя команды в городе.

Но как для увеличивающейся с каждым днем опасности принуждены были и все почти последния вывесть из города в лагерь, да и сам главнокомандующий уехал в свою подмосковную деревню, то ослабела сама по себе как полиция, так и прочия власти, и Москва поверглась в такое состояние, которое походило почти на безначалие, и очумленная общим и повсеместным несчастием глупая чернь делала что хотела, ибо ни смотреть за нею, ни действия ее наблюдать было некому, а всякому нужно было только о самом себе помышлять.
9.

10.

11.

12.

13.

4) О тех, кто злоупотреблял мерами безопасности (честно и грубо)

- "...при таковом критическом положении, когда из господ и дворян никого почти в Москве не было и в домах их находились оставшие только холопы, и те голодные, раскольники же и чернь негодовали на учреждение карантинов, запечатание торговых бань, непогребение мертвых при церквах и на прочия комиссиею учрежденныя распоряжения, которыя были не по их глупому вкусу".

14.

15.

16.

17.

5) О том, как люди заражались чумою

- "...и особливо еще милость Господня была та, что чума сия не составляла собственнаго и такого морового поветрия, которым заражен был самый воздух и был губителен для всех, но размножалась наиболее от прикосновения до тел, до платья и до других вещей, бывших на зараженных и умерших чумою; а потому и заражались наиболее от пренебрежения и упущения нужных предосторожностей и излишней неблаговременной отваги. Из тех же, которые употребляли все нужные предосторожности и береглись от всякаго к сумнительным вещам прикосновения, очень немногие заражались, а множайшие оставались целыми и невредимыми. Но жаль, что в истине сей и возможности спастись тем от чумы простой народ не скоро мог удостовериться и до тех пор наиболее и заражался, покуда не перестал иметь небрежение и стал более употреблять предосторожностей".

18.

19.

20.

21.

22.

23.

24.

25.

6) О том, как ситуация постепенно начала улучшаться (небольшой спойлер следующей части рассказа)

- "...впрочем, пример его побудил и других из наших первейших вельмож к последованию оному. Отобралось их несколько человек, и в числе их сам ближайший фаворит и тогдашний любимец ея граф Орлов, и предложил монархине, что они хотят ехать в Москву и, подвергая жизнь свою опасно- сти, употреблять там старание и все, что только могут, к прерванию чумы, к остановлению действий ея и к сохранению оставшагося народа. Императрица охотно и дозволила им сие и довольна была очень, что из самых близких к ней людей сыскались такие патриоты.

Они и действительно приехали в Москву, жили в ней несколько вре- мени, употребляли все, что только было им возможно. Жили в император- ском, огромном Головинском дворце, бывшем за Немецкою слободою, и имели несчастие видеть оной при себе, от топления камина, загоревшийся и весь оной в немногие часы превратившийся в пепел. Но помогли ль они чем-нибудь несчастной Москве и поспешествова- ли ль с своей стороны чем к прерыванию чумы, о том как-то ничего не было слышно; а начала она уже сама собой, при наступлении зимы, сперва мало-помалу утихать, а потом вдруг, к неописанному обрадованию всех, пресеклась".
26.