Трагедия в вакууме
Человек по природе своей эгоцентричен.
И с этим ничего уже не поделаешь.
Разница состоит лишь в том самом пресловутом чувстве собственной важности. То есть, по сути, во внутреннем осознании того факта, что после твоей смерти в мире не произойдёт ровным счётом ничего. Да, когда твой личный «смотровой глазок закроется», как говаривал Воннегут, мир вздрогнуть и не подумает. Он останется прежним. И с этим многим трудно примириться. Даже людям, умудрённым серьёзным жизненным опытом.
Изложу на примере. Есть у меня знакомые. Из сильных мира того. Им за семьдесят. Но оба они - очень деятельные люди, которые всего добились сами. Из тех, кого в своё время было принято называть «красными директорами». Что важно, оба - дончане. Назовём их Иваном Ивановичем и Петром Петровичем.
Сложилось так, что оба уже давно живут в Киеве. При этом, подчёркиваю, до сих пор не спешат причислять себя к новомодному племени «киевлян», оставаясь в душе верными родному Краю. Что ещё важно - оба - не свидомые. То есть, два пожилых человека, умудрённых житейским опытом и трезво смотрящих на жизнь. Почему новоявленному украинству в сознании места нет ни у одного, ни у другого.
О разговоре этом с горьким смехом поведал мне Иван Иванович. Который, в отличие от своего приятеля, более чем часто приезжает в Донецк. И честно говорит, что на Киевщине ему дышать нечем.
Так, вот. Звонит ему Пётр Петрович.
- А что я тебе всё не могу дозвониться?
- А куда ты звонил?
- На «Киевстар»…
- Так, я с начала майских в Донецке. Тут же «Киевстара» нет давным давно!
- А что ты там делаешь?
И понеслось…
- Да что там делать, да там ничего нет… И так далее, и тому подобное. Причём (замечу от себя) свои «заводы, газеты и пароходы» на Донбассе оставил именно Пётр Петрович. Который, истово отрицая новоукраинский шабаш, на Родину с 14-го года не приехал ни разу. Зато прекрасно знает о том, как здесь всё плохо и бесперспективно. И скромные и достаточно ироничные замечания Ивана Ивановича ввели его в полный ступор.
А дело здесь вот в чём. Всё проще пареной репы.
Люди подобного склада зарабатывают себе реноме, положение. Которое даёт деньги. И деньги очень большие. Которые тут же дают выход на следующую ступень социальной лестницы. Что, в свою очередь, обеспечивает доступ к деньгам следующего уровня. И так далее. В какой-то момент они понимают, что являются не просто руководителями предприятий, их собственниками, а властителями человеческих душ. Например, вот хочу я сейчас выкинуть Марью Ивановну из планового отдела, и выкину. Потому что я так хочу. А потом, поднимаясь выше, ступенька за ступенькой, они понимают не только то, что чемодан с деньгами вверх тащить всё сложнее и сложнее. Они осознают то, что властвуют над куда большим количеством тех самых марий ивановен. С которыми они вольны поступать по собственному сиюминутному велению. И власть их уже простирается не на завод, а на народ. Почему и начинают ощущать себя некими небожителями, вершителями судеб миллионов.
А что произошло сейчас?
Что являет собой их родная земля для них, не совсем понятно почему, в вышеописанном контексте, бросивших здесь всё? Что это ни как созерцание своей смерти при жизни?
Ведь они живы, у них всё есть, но… Они стали просто никем и ничем. Они не влияют на происсходящее аж никак. Причём, отказавшись от этого самостоятельно.
Родной для них край, который они просто побоялись навестить в его минуты роковые, стал для них полностью чужим. Вот поэтому и идут речи о «нигде и ничего». Всё это - сирое и убогое самооправдание. Оправдание собственной примитивнейшей трусости.
Так и вспоминаются слова из старой известной песни: «Что ты знаешь о солнце, если в шахте ты не был»?
Кто им даёт право судить? Укропресса, которую они сами презирают? Рассказы подобных им, не бывших здесь многие годы? Разве что, одно. А именно - осознание собственной смерти при жизни. Здесь живут люди. Под голубым небом, в свете майского солнца, транспорт ходит, улицы переполнены людьми. А их, таких могучих, здесь уже нет и не будет. Вот поэтому для них здесь ничего и нет. И не имеет перспектив. Только потому, что здесь они уже умерли. Что они очень резко и болезненно осознают.
И вам, петры петровичи, даже при всём моём уважении к вашему антиукраинскому настрою, места здеь, всё равно, нет. И уже не будет. Продолжая существовать, вы умерли для своей Родины. И сами это прекрасно понимаете. Отошли в небытие окончательно. Ушли в тот мир, их которого нет возврата.
Почему? Да только потому, что изначально именно вы, а не мы приняли ту самую украинскую точку зрения, что здесь будущего нет. Поэтому его лично для вас здесь больше нет.
Что вы сами достаточно быстро поняли. Почему и наблюдаете собственную смерть со стороны. Ужасаясь тому, что и без вас Земля абсолютно равнодушно продолжает свой бесконечный бег в Пространстве.
Вот они - осязаемые всеми фибрами последствия собственного выбора. Который уж не переиграешь никак.
Что добавить?...
Ведь это я о сравнительно нормальных людях говорил. А если завести речь об упоротых, насколько глубока будет эта трагедия ТАМ?