Слово Дувлового поля
15 янв 2011-го, Рождество.
Слово Дувлового поля.
Нагулявшись по Дувловому полю и прижимая к тощей груди, как величайшую драгоценность свой промороженный фотик, я поплатилась жестокой простудой. С температурой под 40 металась ночами и стонала. А перед глазами, беспрерывным калейдоскопом, с невероятной скоростью проносились фотокадры, и я без конца то нажимала затвор, то переносила их в фотошоп и переносила, где-то задним числом удивляясь: как это возможно, чтобы туда загружалось такое огромное количество фот?
Утро встречалось опустошением. Я с ужасом вспоминала калейдоскоп и Дувловое поле.
Днем, когда температура немного понизилась, села днем за комп, чтобы отвлечься от горизонтального положения, от которого раскалывалась голова. Занесла в шоп фотографию, чтобы с ней поработать. Но работать отказалась голова, руки тряслись, мышь не попадала, куда надо, да я и забывала, куда надо.
Оставила это до полного выздоровления. Через пару дней, чтобы перебить ночной кошмар, заставила себя лежать с открытыми глазами - калейдоскоп эпизодов с фотографиями не отпускал, только побледнел. Потом поток ослабел. Зато пришли 4 законченные строчки. Я их записала. Первая схваченная в темноте ручка расписалась не сразу. Верхняя строка оказалась срезанной и бледной. Я проверила её, подсветив мобилой - все читаемо, вспомню, можно спать.
Но… то, что казалось читабельным ночью, сразу после написания при температуре 39, днем вдруг стало неразборчивым. На последние строки я махнула рукой, а вот самая важная первая строка, сразу задающая настроение… Первые два слова врезались в память, третье повторяло первое, а вот четвертое… То что вливалось так гармонично…
Я ломала голову весь день. На следующий день к вечеру поняла, что с затуманенной головой не в состоянии вспомнить ни утраченное слово или его звучание, ни его оттенок, ни хотя бы подобрать соответствующий строке синоним.
И тогда я плюнула на всё, и заменила утраченное слово на нечто совсем иное и по звучанию, и по настроению, сделала острее, воинственнее, контрастирующего оттенка.
В результате получилось новое и совсем другое стихотворение.
На следующий день я рискнула наконец-то с наслаждением помыться. Как назло, почти сразу стали прибегать наглые строчки. Необходимо срочно записать, иначе стих сложится, и я, вылезши, позабуду многие нюансы.
Пришлось выскочить, голышом пронестись по ледяному полу мимо открытой фортки, схватить первый попавшийся лист и, соответственно, ручку, и, стуча зубами, вернуться. Первая ручка оказалась негодной, вторая - чем-то типа фломастера. Руки и тело мокрые, край ванны тоже, ни одного флакона в упаковке. Кроме единственного тюбика зубной пасты. С трудом приладив на нем лист, корявыми, прыгающими, расплывающимися на мокрой корявой бумаге буквами, записала свои драгоценные строчки. Слабо надеясь, что сумею их разобрать…
Но поскольку температура спала - я их таки разобрала.
...А о Дувловом поле всю болезнь и после того я вспоминала с ужасом.
ЛЕДЯНЫЕ ЦВЕТЫ
Ледяные цветы на поле цвели,
Ледяные цветы занемогли.
Я их соберу - но не согрею.
К груди прижму - заледенею.
Ледяные цветы играют гранями,
Ледяные цветы не делятся тайнами.
Ледяные цветы поют хрустко и тонко,
Овевают поля серебристым звоном.
Я их не прошу рассказывать сказки,
От меня им не нужно ни толики ласки.
Букет ледяной звенит под ногами,
Он плачет льдом, и не плачет слезами.
Ледяные цветы кружат в шелесте вальса.
Ледяные цветы, я поплачу за вас.
Поле ветров, поле клинков,
Поле созвучий потерянных,
Стоны твои горестней слов
Под блеск горизонта северного.
Поле осколков, поле печали,
Сколько мы с тобой потеряли?
Поле хищного белого света.
Ты никогда не дашь мне совета.
Ты заморозишь меня не по злу,
Взметая белую ржу, меловую золу.
Ледяная душа, ледяные цветы,
Которым снова не расцвести.
Поле стеклянных песен,
Поле кружев хрустальных,
Поле, пропавшее без вести
Цепочками слёз в Зазеркалье…
Ты кличешь в бреду, ты молишь о пощаде,
И терзаешь на белой площади.
И ветер скулит, и флейты взыскуют,
И цветы ледяные цветут - и тоскуют…
Кончится сон - и льды потекут,
И лучи обласкают, и к травам прильнут.
А пока - стылый ветер мне душу знобит,
И поле ветров протяжно скулит.
Слово Дувлового поля.
Нагулявшись по Дувловому полю и прижимая к тощей груди, как величайшую драгоценность свой промороженный фотик, я поплатилась жестокой простудой. С температурой под 40 металась ночами и стонала. А перед глазами, беспрерывным калейдоскопом, с невероятной скоростью проносились фотокадры, и я без конца то нажимала затвор, то переносила их в фотошоп и переносила, где-то задним числом удивляясь: как это возможно, чтобы туда загружалось такое огромное количество фот?
Утро встречалось опустошением. Я с ужасом вспоминала калейдоскоп и Дувловое поле.
Днем, когда температура немного понизилась, села днем за комп, чтобы отвлечься от горизонтального положения, от которого раскалывалась голова. Занесла в шоп фотографию, чтобы с ней поработать. Но работать отказалась голова, руки тряслись, мышь не попадала, куда надо, да я и забывала, куда надо.
Оставила это до полного выздоровления. Через пару дней, чтобы перебить ночной кошмар, заставила себя лежать с открытыми глазами - калейдоскоп эпизодов с фотографиями не отпускал, только побледнел. Потом поток ослабел. Зато пришли 4 законченные строчки. Я их записала. Первая схваченная в темноте ручка расписалась не сразу. Верхняя строка оказалась срезанной и бледной. Я проверила её, подсветив мобилой - все читаемо, вспомню, можно спать.
Но… то, что казалось читабельным ночью, сразу после написания при температуре 39, днем вдруг стало неразборчивым. На последние строки я махнула рукой, а вот самая важная первая строка, сразу задающая настроение… Первые два слова врезались в память, третье повторяло первое, а вот четвертое… То что вливалось так гармонично…
Я ломала голову весь день. На следующий день к вечеру поняла, что с затуманенной головой не в состоянии вспомнить ни утраченное слово или его звучание, ни его оттенок, ни хотя бы подобрать соответствующий строке синоним.
И тогда я плюнула на всё, и заменила утраченное слово на нечто совсем иное и по звучанию, и по настроению, сделала острее, воинственнее, контрастирующего оттенка.
В результате получилось новое и совсем другое стихотворение.
На следующий день я рискнула наконец-то с наслаждением помыться. Как назло, почти сразу стали прибегать наглые строчки. Необходимо срочно записать, иначе стих сложится, и я, вылезши, позабуду многие нюансы.
Пришлось выскочить, голышом пронестись по ледяному полу мимо открытой фортки, схватить первый попавшийся лист и, соответственно, ручку, и, стуча зубами, вернуться. Первая ручка оказалась негодной, вторая - чем-то типа фломастера. Руки и тело мокрые, край ванны тоже, ни одного флакона в упаковке. Кроме единственного тюбика зубной пасты. С трудом приладив на нем лист, корявыми, прыгающими, расплывающимися на мокрой корявой бумаге буквами, записала свои драгоценные строчки. Слабо надеясь, что сумею их разобрать…
Но поскольку температура спала - я их таки разобрала.
...А о Дувловом поле всю болезнь и после того я вспоминала с ужасом.
ЛЕДЯНЫЕ ЦВЕТЫ
Ледяные цветы на поле цвели,
Ледяные цветы занемогли.
Я их соберу - но не согрею.
К груди прижму - заледенею.
Ледяные цветы играют гранями,
Ледяные цветы не делятся тайнами.
Ледяные цветы поют хрустко и тонко,
Овевают поля серебристым звоном.
Я их не прошу рассказывать сказки,
От меня им не нужно ни толики ласки.
Букет ледяной звенит под ногами,
Он плачет льдом, и не плачет слезами.
Ледяные цветы кружат в шелесте вальса.
Ледяные цветы, я поплачу за вас.
Поле ветров, поле клинков,
Поле созвучий потерянных,
Стоны твои горестней слов
Под блеск горизонта северного.
Поле осколков, поле печали,
Сколько мы с тобой потеряли?
Поле хищного белого света.
Ты никогда не дашь мне совета.
Ты заморозишь меня не по злу,
Взметая белую ржу, меловую золу.
Ледяная душа, ледяные цветы,
Которым снова не расцвести.
Поле стеклянных песен,
Поле кружев хрустальных,
Поле, пропавшее без вести
Цепочками слёз в Зазеркалье…
Ты кличешь в бреду, ты молишь о пощаде,
И терзаешь на белой площади.
И ветер скулит, и флейты взыскуют,
И цветы ледяные цветут - и тоскуют…
Кончится сон - и льды потекут,
И лучи обласкают, и к травам прильнут.
А пока - стылый ветер мне душу знобит,
И поле ветров протяжно скулит.