На одном языке со зверем. Уроки единения.
Оригинал взят у ihavesage в На одном языке со зверем. Уроки единения.
Мне все лучше и лучше,
Мне хочется слушать, но устали чтецы.
Пить весенние капли
Из сморщенной лапы медведицы.
Александр Васильев ("Сплин")
Продолжаю писать о фильмах, людях, идеях, творящих новый мир, в котором я хотел бы жить. Мой новый мир - не сверхтехнологии, призванные вытеснить человека за ненадобностью, а сверхчеловек, вытеснивший технологии способностями, данными ему от природы.
Недавно вышел фильм "Переводчик со звериного" ("Animal Communicator") о женщине, которая общается с животными. Анна Брейтенбах передает животным информацию, понимает их язык, и может перевести его на человеческий. В фильме показаны невероятные эпизоды близкого контакта Анны с обезьянами, птицами, антилопами и даже грозной пантерой.
Общение происходит телепатически. Анна говорит, что настраивается на частоту, уникальную для каждого животного, и обмен происходит с помощью визуальных образов. Настроиться ей помогает многолетняя практика единения с природой. И всего-то? Да, только в нашем разобщенном мире единение кажется сверхспособностью.
Мы где-то потерялись в своем развитии, став слепой ветвью на теле планеты.
Мы живем на планете, словно одни, сделав своей средой обитания бетон вместо травы. Природа для многих - это жухлый кустик во дворе, собака на поводке и фикус в кадке. В крайнем случае - шашлыки на выходные. Все остальное - чужое и враждебное, как из жутких передач Discovery: акульи пасти, ядовитые укусы, непроходимые джунгли, гиблые болота. Болота надо высушить, джунгли пустить на дрова, акулу повесить за крюк над палубой, природа - всего лишь склад материалов для наших торговых центров. Так спокойнее и богаче.
Я леший со стажем, лес - мой второй дом, или даже первый, но мне было интересно наблюдать за Аюной, типичной городской штучкой, когда она делала первые шаги по земле в нашем деревенском доме четыре года назад. Первое касание травы босой ногой, первый комариный сезон, первый укус слепня, первая немытая земляничка на поляне, первое погружение в лес с паутиной и мхом, первая встреча со змеей на тропе, с мышкой на кухне. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Каждый новый шаг, как выход в космос. Я дивился, как далеко мы успели уйти от земли. Полный дисконект, хотя, казалось, нет ничего роднее. Теперь, конечно, она уже берет жучков руками и ковыряется в земле маникюром - с лешим жить, по-лешьи выть.
Пример моей жены слишком типичен для современного человека. Из состояния отключки разговор с животным может показаться чем-то нереальным, обманным или, как минимум, опасным. За работой Анны скептически наблюдал ученый. Потрясенный, он сказал: то что я сейчас видел, было, как для древнего человека увидеть молнию задолго до того, как он узнает об электричестве. Все, что выходит за узкие рамки наших верований, еще долго будет отметаться, стираться из сознания, как несуществующее.
Тем не менее, здесь нет ничего нереального и необычного. По словам Анны, её дар - естественная способность каждого человека, прочно забытая после сотен поколений, проживших в отрицании и покорении природы.
Анна говорит, что люди страдают от величайшей болезни: разобщенности. Мы давно отключили свои сверхспособности: телепатию, ясновидение, интуицию, биолокацию. Теперь потихоньку в одиночных камерах своих квартир мы отключаем и оставшиеся пять чувств. Когда все на вкус становится кетчупом, на запах - освежителем, а на взгляд - мраком, мы приближаемся к последнему приюту: бесчувственному одиночеству. Полная победа комфорта над разумом.
Анна входит в стаю бабуинов, больших и грозных животных, доставляющих местным жителям много неприятностей наглостью и агрессией. Она посылает им намерение - просто быть - и ложится на камень посреди играющих детенышей. Поступок смертельно опасный. Однако стая мгновенно принимает ее, детеныши и самки нежно перебирают ее волосы, ужасающий вожак спокойно копает вместе с ней корешки. Состояние быть - универсальный код, в котором находится все живое в мире и гармонии. Только человек разрушает эту гармонию своей наглостью и агрессией.
Вожак бабуинской стаи сказал Анне со вздохом: я надеюсь люди смогут понять, кто они есть на самом деле. Вскоре его застрелили работники заповедника за излишнюю агрессивность к гостям. Он отнимал у них еду. Его стая вся сплошь покалечена капканами и камнями. Мы учим животных зверству, а они нас - человечности.
Друг Анны - Джон Янг, тоже звериный переводчик. Он устанавливает контакт с животным по его следу, подобно древним охотникам: индейцам и бушменам. След - портал, через который Джон получает портрет животного и точную карту пути к нему. Животное в этот момент тоже получает образ человека и его намерение. Даже если намерение - охота - животное не убегает, оно соглашается отдать себя в пищу и ожидает появления охотника. Я знаю, это очень и очень трудно понять человеку цивилизации. Договориться с жертвой об удачной охоте? Попросить у нее прощения перед ее телом? Сплошной "Аватар". Но это не дикие нравы, это священное единение.
Пусть это ранит нашу гордыню, но человек, увы, не является царем зверей. Человека даже нельзя поставить выше зверей по уму и чувствительности. То, что мы умеем делать ружья, из которых убиваем животных и друг друга, не дает нам ни малейшего преимущества, зато дает нам билет в один конец, где мы останемся совершенно одни. От одиночества мы спасемся только принятием простой истины: мы здесь не хозяева, мы равны и взаимозависимы со всем живым.
Вернуться к великому Учителю - природе - еще не поздно. Мудрецам можно не доверять, в богов не верить, но дерево - вот оно, прямо за порогом, со всей его миллионнолетней мудростью и вечной любовью. Вернись в состояние быть, прикоснись к стволу, и научишься такому, чего нет в лучших университетах. Но готовы ли мы учиться?
Мне все лучше и лучше,
Мне хочется слушать, но устали чтецы.
Пить весенние капли
Из сморщенной лапы медведицы.
Александр Васильев ("Сплин")
Продолжаю писать о фильмах, людях, идеях, творящих новый мир, в котором я хотел бы жить. Мой новый мир - не сверхтехнологии, призванные вытеснить человека за ненадобностью, а сверхчеловек, вытеснивший технологии способностями, данными ему от природы.
Недавно вышел фильм "Переводчик со звериного" ("Animal Communicator") о женщине, которая общается с животными. Анна Брейтенбах передает животным информацию, понимает их язык, и может перевести его на человеческий. В фильме показаны невероятные эпизоды близкого контакта Анны с обезьянами, птицами, антилопами и даже грозной пантерой.
Общение происходит телепатически. Анна говорит, что настраивается на частоту, уникальную для каждого животного, и обмен происходит с помощью визуальных образов. Настроиться ей помогает многолетняя практика единения с природой. И всего-то? Да, только в нашем разобщенном мире единение кажется сверхспособностью.
Мы где-то потерялись в своем развитии, став слепой ветвью на теле планеты.
Мы живем на планете, словно одни, сделав своей средой обитания бетон вместо травы. Природа для многих - это жухлый кустик во дворе, собака на поводке и фикус в кадке. В крайнем случае - шашлыки на выходные. Все остальное - чужое и враждебное, как из жутких передач Discovery: акульи пасти, ядовитые укусы, непроходимые джунгли, гиблые болота. Болота надо высушить, джунгли пустить на дрова, акулу повесить за крюк над палубой, природа - всего лишь склад материалов для наших торговых центров. Так спокойнее и богаче.
Я леший со стажем, лес - мой второй дом, или даже первый, но мне было интересно наблюдать за Аюной, типичной городской штучкой, когда она делала первые шаги по земле в нашем деревенском доме четыре года назад. Первое касание травы босой ногой, первый комариный сезон, первый укус слепня, первая немытая земляничка на поляне, первое погружение в лес с паутиной и мхом, первая встреча со змеей на тропе, с мышкой на кухне. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Каждый новый шаг, как выход в космос. Я дивился, как далеко мы успели уйти от земли. Полный дисконект, хотя, казалось, нет ничего роднее. Теперь, конечно, она уже берет жучков руками и ковыряется в земле маникюром - с лешим жить, по-лешьи выть.
Пример моей жены слишком типичен для современного человека. Из состояния отключки разговор с животным может показаться чем-то нереальным, обманным или, как минимум, опасным. За работой Анны скептически наблюдал ученый. Потрясенный, он сказал: то что я сейчас видел, было, как для древнего человека увидеть молнию задолго до того, как он узнает об электричестве. Все, что выходит за узкие рамки наших верований, еще долго будет отметаться, стираться из сознания, как несуществующее.
Тем не менее, здесь нет ничего нереального и необычного. По словам Анны, её дар - естественная способность каждого человека, прочно забытая после сотен поколений, проживших в отрицании и покорении природы.
Анна говорит, что люди страдают от величайшей болезни: разобщенности. Мы давно отключили свои сверхспособности: телепатию, ясновидение, интуицию, биолокацию. Теперь потихоньку в одиночных камерах своих квартир мы отключаем и оставшиеся пять чувств. Когда все на вкус становится кетчупом, на запах - освежителем, а на взгляд - мраком, мы приближаемся к последнему приюту: бесчувственному одиночеству. Полная победа комфорта над разумом.
Анна входит в стаю бабуинов, больших и грозных животных, доставляющих местным жителям много неприятностей наглостью и агрессией. Она посылает им намерение - просто быть - и ложится на камень посреди играющих детенышей. Поступок смертельно опасный. Однако стая мгновенно принимает ее, детеныши и самки нежно перебирают ее волосы, ужасающий вожак спокойно копает вместе с ней корешки. Состояние быть - универсальный код, в котором находится все живое в мире и гармонии. Только человек разрушает эту гармонию своей наглостью и агрессией.
Вожак бабуинской стаи сказал Анне со вздохом: я надеюсь люди смогут понять, кто они есть на самом деле. Вскоре его застрелили работники заповедника за излишнюю агрессивность к гостям. Он отнимал у них еду. Его стая вся сплошь покалечена капканами и камнями. Мы учим животных зверству, а они нас - человечности.
Друг Анны - Джон Янг, тоже звериный переводчик. Он устанавливает контакт с животным по его следу, подобно древним охотникам: индейцам и бушменам. След - портал, через который Джон получает портрет животного и точную карту пути к нему. Животное в этот момент тоже получает образ человека и его намерение. Даже если намерение - охота - животное не убегает, оно соглашается отдать себя в пищу и ожидает появления охотника. Я знаю, это очень и очень трудно понять человеку цивилизации. Договориться с жертвой об удачной охоте? Попросить у нее прощения перед ее телом? Сплошной "Аватар". Но это не дикие нравы, это священное единение.
Пусть это ранит нашу гордыню, но человек, увы, не является царем зверей. Человека даже нельзя поставить выше зверей по уму и чувствительности. То, что мы умеем делать ружья, из которых убиваем животных и друг друга, не дает нам ни малейшего преимущества, зато дает нам билет в один конец, где мы останемся совершенно одни. От одиночества мы спасемся только принятием простой истины: мы здесь не хозяева, мы равны и взаимозависимы со всем живым.
Вернуться к великому Учителю - природе - еще не поздно. Мудрецам можно не доверять, в богов не верить, но дерево - вот оно, прямо за порогом, со всей его миллионнолетней мудростью и вечной любовью. Вернись в состояние быть, прикоснись к стволу, и научишься такому, чего нет в лучших университетах. Но готовы ли мы учиться?