тонкость толстых вопросов
Есть ряд вопросов, пугающих своей толстотой; они поворачиваются в голове неуклюже, задевая те серые области, которые обычно остаются неприкосновенными.
Они настигают ещё в песочнице, когда, размышляя над хрупкой формой будущего творения, прислушиваешься к своим измышлениям и понимаешь, что голос, их произносящий, внутри черепной коробки. Может, кто-то и пытается достать его лопаткой в такие минуты, я лишь ограничивалась коротким бесплодным допросом.
Бесплодность такой пытливости понимаешь достаточно быстро, кроме того, итоговый ответ не является необходимым для последующих вопрошаюших лет.
Но есть вопросы другого свойства: не менее толстые, но поворачивающиеся сознанию своими тонкими гранями, на которые приходится искать ответ.
Отказаться от обязательной близости чужого сознания, от привязанностей к нему, к вещественному, неотвратимо приносящих страдания, всегда обещающих колоссальную потерю времени и себя в них? Ощущать свою связку с людьми, эти спасающие узлы в минуты бытийного отчаяния; железные опоры, насыщающие твою жизнь осязаемым смыслом?
Кажется, что у этих вопросов слишком острые края - но здесь нет никакой лихорадочной золотой середины; здесь выбор не угрожает, а ясно направляет.
Отягощенные опытом, может быть, скажут: метод проб и ошибок здесь самый верный. Но до каких пор пробовать и ошибаться, раз за разом оказываясь на краю решения? Сложно.
Это тот случай, когда я лишь защищаю колёса от палок, но позволяю колеснице катиться.
Они настигают ещё в песочнице, когда, размышляя над хрупкой формой будущего творения, прислушиваешься к своим измышлениям и понимаешь, что голос, их произносящий, внутри черепной коробки. Может, кто-то и пытается достать его лопаткой в такие минуты, я лишь ограничивалась коротким бесплодным допросом.
Бесплодность такой пытливости понимаешь достаточно быстро, кроме того, итоговый ответ не является необходимым для последующих вопрошаюших лет.
Но есть вопросы другого свойства: не менее толстые, но поворачивающиеся сознанию своими тонкими гранями, на которые приходится искать ответ.
Отказаться от обязательной близости чужого сознания, от привязанностей к нему, к вещественному, неотвратимо приносящих страдания, всегда обещающих колоссальную потерю времени и себя в них? Ощущать свою связку с людьми, эти спасающие узлы в минуты бытийного отчаяния; железные опоры, насыщающие твою жизнь осязаемым смыслом?
Кажется, что у этих вопросов слишком острые края - но здесь нет никакой лихорадочной золотой середины; здесь выбор не угрожает, а ясно направляет.
Отягощенные опытом, может быть, скажут: метод проб и ошибок здесь самый верный. Но до каких пор пробовать и ошибаться, раз за разом оказываясь на краю решения? Сложно.
Это тот случай, когда я лишь защищаю колёса от палок, но позволяю колеснице катиться.