СОЦИЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОЖИДАНИЯ И ЭКОНОМИКА КРИЗИСА. Тренды: народ, элита, власть, оппозиция...
Экономист Михаил Дмитриев в свое время спрогнозировал развитие кризиса в России в 2008 году и политические протесты на Болотной. Теперь он ожидает, что антикризисный план правительства не убережет экономику от глубокого спада. Как результат - возрастающие политические риски уже на предстоящих выборах в Госдуму в 2016 году. РБК спросил у президента партнерства «Новый экономический рост», почему кризис нельзя затушить деньгами и на чью поддержку пока может рассчитывать власть.
- Активный мобилизационный сценарий, скорее всего, приведет к частичной или полной неконвертируемости рубля, дефолтам российских заемщиков по внешним долгам и тем самым отрежет российскую экономику от доступа к технологическому обновлению. Даже не из-за санкций, а потому, что это будет слишком дорого из-за недостаточности валюты для импорта передовых технологий. Примером тому является иранская экономика, которая пострадала из-за санкций, глубокой девальвации и спада экономики, но в целом сохраняет способность к росту. Это хорошая иллюстрация того, что экономика в принципе способна адаптироваться и к такой ситуации. Прожив этот кризис, российская экономика снова может выйти на слабые темпы экономического роста - 1-2% в год. Но качество роста будет плохим. Из-за падения импорта и ухудшения его качества резко снизится доля инвестиций, соответствующих передовым технологическим достижениям. Это будет закреплять технологическую отсталость и резко ограничивать потенциал роста производительности. Поэтому, на мой взгляд, главный приоритет пока ЦБ и правительство формулируют правильно - обеспечить минимальную финансовую устойчивость экономики и не пытаться подвергать ее смертельным рискам путем реализации суперагрессивной промполитики, основанной на эмиссии рублей...
Власти заявляют, что общество сильно консолидировалось, и даже видят в этом опору для реформ. Так ли это? - Они смотрят в зеркало заднего вида. Да, в 2014 году была сильная консолидация. Сейчас она будет сильно размываться под влиянием экономического кризиса. Осознание кризиса к консолидации не ведет. Наоборот, обостряет внутренние конфликты в обществе. В начале 2014 года опросы отчетливо показывали, что успех во внешней политике повышал оптимизм в отношении экономической ситуации, даже когда это не было оправдано. Сейчас приоритетность экономических проблем сравнялась с приоритетностью внешнеполитических вопросов. И, скорее всего, значимость внешней политики начнет ослабевать... последний опрос Левада-Центра показывает, что рост цен беспокоит 80% респондентов, девальвация рубля - 65%, а международная изоляция России - только 14%. Еще год назад внешнеполитические проблемы лидировали с большим опережением по отношению к экономическим. Ожидания в отношении экономического будущего по индексу финансовых настроений Сбербанка сейчас намного хуже, чем когда-либо за всю пятилетнюю историю. Действительно, это уже близость к пессимистическому дну. И только очень серьезное внешнеполитическое обострение может снова вывести внешнюю политику на первый план.
Примерно с конца 2010-х годов российское общество вступило в фазу модернизации, которая является источником повышенной турбулентности. Это во многом похоже на то, что породило нынешнюю нестабильность в ряде стран арабского мира и на то, что происходило в некоторых странах Западной Европы в 20-30-е годы прошлого века... Благодаря быстрому росту благосостояния российское общество в период с 2010 по 2013 год очень сильно отошло от приоритетов выживания. К концу 2013 года впервые в целом население стало больше предпочитать личную свободу как условие развития страны по отношению к укреплению вертикали власти. Когда приоритетность текущего потребления стала ослабевать, связанные с ним социальные рамки начали терять актуальность и утрачивать влияние на поведение людей. И в некотором смысле общество сорвало с якорей. Например, тот выплеск внешнеполитической агрессии, который по меркам современной Западной Европы выглядит как что-то экстраординарное, вполне возможен в обществе, где предыдущая система ограничений устарела и перестала работать, а новая уже появляется, но еще не устоялась. В 2014... это потребности более высокие по иерархии, чем текущее потребление. Но период господства подобных настроений закончился экономическим кризисом, причем очень тяжелым. И волей-неволей в памяти людей он будет ассоциироваться с отрицательным опытом кризиса. Поэтому после выхода из кризиса массовое сознание едва ли сможет сразу вернуться к защитно-патриотическим способам самоутверждения. Вероятнее будет очередной сдвиг в сторону более модернизированных ценностей. Современная российская элита, в отличие от эпохи 1990-х, не отличается политической самостоятельностью. Скорее ее мнения будут меняться под влиянием изменения установок двух более самостоятельных акторов российского общества - верховной власти и населения" (подробнее, rbc.ru)
- Активный мобилизационный сценарий, скорее всего, приведет к частичной или полной неконвертируемости рубля, дефолтам российских заемщиков по внешним долгам и тем самым отрежет российскую экономику от доступа к технологическому обновлению. Даже не из-за санкций, а потому, что это будет слишком дорого из-за недостаточности валюты для импорта передовых технологий. Примером тому является иранская экономика, которая пострадала из-за санкций, глубокой девальвации и спада экономики, но в целом сохраняет способность к росту. Это хорошая иллюстрация того, что экономика в принципе способна адаптироваться и к такой ситуации. Прожив этот кризис, российская экономика снова может выйти на слабые темпы экономического роста - 1-2% в год. Но качество роста будет плохим. Из-за падения импорта и ухудшения его качества резко снизится доля инвестиций, соответствующих передовым технологическим достижениям. Это будет закреплять технологическую отсталость и резко ограничивать потенциал роста производительности. Поэтому, на мой взгляд, главный приоритет пока ЦБ и правительство формулируют правильно - обеспечить минимальную финансовую устойчивость экономики и не пытаться подвергать ее смертельным рискам путем реализации суперагрессивной промполитики, основанной на эмиссии рублей...
Власти заявляют, что общество сильно консолидировалось, и даже видят в этом опору для реформ. Так ли это? - Они смотрят в зеркало заднего вида. Да, в 2014 году была сильная консолидация. Сейчас она будет сильно размываться под влиянием экономического кризиса. Осознание кризиса к консолидации не ведет. Наоборот, обостряет внутренние конфликты в обществе. В начале 2014 года опросы отчетливо показывали, что успех во внешней политике повышал оптимизм в отношении экономической ситуации, даже когда это не было оправдано. Сейчас приоритетность экономических проблем сравнялась с приоритетностью внешнеполитических вопросов. И, скорее всего, значимость внешней политики начнет ослабевать... последний опрос Левада-Центра показывает, что рост цен беспокоит 80% респондентов, девальвация рубля - 65%, а международная изоляция России - только 14%. Еще год назад внешнеполитические проблемы лидировали с большим опережением по отношению к экономическим. Ожидания в отношении экономического будущего по индексу финансовых настроений Сбербанка сейчас намного хуже, чем когда-либо за всю пятилетнюю историю. Действительно, это уже близость к пессимистическому дну. И только очень серьезное внешнеполитическое обострение может снова вывести внешнюю политику на первый план.
Примерно с конца 2010-х годов российское общество вступило в фазу модернизации, которая является источником повышенной турбулентности. Это во многом похоже на то, что породило нынешнюю нестабильность в ряде стран арабского мира и на то, что происходило в некоторых странах Западной Европы в 20-30-е годы прошлого века... Благодаря быстрому росту благосостояния российское общество в период с 2010 по 2013 год очень сильно отошло от приоритетов выживания. К концу 2013 года впервые в целом население стало больше предпочитать личную свободу как условие развития страны по отношению к укреплению вертикали власти. Когда приоритетность текущего потребления стала ослабевать, связанные с ним социальные рамки начали терять актуальность и утрачивать влияние на поведение людей. И в некотором смысле общество сорвало с якорей. Например, тот выплеск внешнеполитической агрессии, который по меркам современной Западной Европы выглядит как что-то экстраординарное, вполне возможен в обществе, где предыдущая система ограничений устарела и перестала работать, а новая уже появляется, но еще не устоялась. В 2014... это потребности более высокие по иерархии, чем текущее потребление. Но период господства подобных настроений закончился экономическим кризисом, причем очень тяжелым. И волей-неволей в памяти людей он будет ассоциироваться с отрицательным опытом кризиса. Поэтому после выхода из кризиса массовое сознание едва ли сможет сразу вернуться к защитно-патриотическим способам самоутверждения. Вероятнее будет очередной сдвиг в сторону более модернизированных ценностей. Современная российская элита, в отличие от эпохи 1990-х, не отличается политической самостоятельностью. Скорее ее мнения будут меняться под влиянием изменения установок двух более самостоятельных акторов российского общества - верховной власти и населения" (подробнее, rbc.ru)