НАРЦИССИЗМ КАК БЕГСТВО ОТ СВОБОДЫ. Памяти социолога Бориса Дубина. Русский мир и российская особость
"Российский социум не принимает различий, не допускает, что все разные. Идея российской особости не просто поддерживается - она всячески выдвигается СМИ. Во многом на ней построена телериторика, а ТВ смотрят 90-94% россиян. На формирование представления о рос.особости работают основные телеканалы, эта идея положена в основу госполитики в области культуры. Помогают и победы России на спортивных полях. Это символ рос.особости: еще больше разворачивает маховик особости в рос.коллективном сознании...
С весны 2014 г. в общественном мнении значительно возросло представление о том, что Россия - особая страна, а российский человек - особый человек. Относительное большинство - около 40% респондентов Центра Левады - считает Россию страной с особым укладом. Увеличение доли верящих в особый путь России сопровождается ростом позитивного отношения к власти и негативного отношения к Западу, включая Европу... В российской публичной сфере принципиально не ставится вопрос "Могу ли я стать другим?". Есть две инстанции, апелляция к которым позволяет уйти от вопроса, - враг и прошлое. Можно вынести вопрос в прошлое или перевести его на фигуру врага: и то и другое разгружает тебя от ответственности и необходимости реальных действий, изменений... Отсюда же роль особого, чрезвычайного, экстраординарного: чрезвычайное положение, "особые отделы" имеют решающее значение в российской жизни... В словосочетаниях "российский путь" и "особый путь" ударение падает не на слово "путь", а на слова "российский" и "особый". Вся эта конструкция не задает направление, характер и смысл движения...
Передавая ответственность власти и снимая ее с себя, общественное мнение вручает власти рычаг, который позволяет ей приспосабливаться к любой ситуации и тянуть за собой покорное население. В СССР - да и сейчас - у власти было две основные заботы: развязать "инициативу масс" (это сложно, когда вся инициатива была передана власти) и дать простор соревновательности. Настоящей, а не той, где победители известны заранее. Это ограничитель для модернизации, которая предполагает свободную соревновательность, современные формы неархаичной солидарности. Нелады в восприятии себя и других ведут и к специфической модели времени: его нет. Как будто завтра, послезавтра, через 200 лет будет то же самое - время выключено. И "другие" отключены. Идея времени возникает у людей, когда они видят других, разнообразие... Фигура значимого «другого», «других» возникла в конце 1980 - начале 1990-х гг., когда Россия пробовала возможные свободы. Другой воспринимался как партнер, с которым ты связан, который не обижает тебя тем фактом, что он другой, а наоборот, этим и интересен. Вам интересно, потому что вы разные. Если этого интереса нет, возникает опасная изоляция.
Можно ли измениться, стать другим? "Живи опасно", - говорил Ницше. Надо пытаться принимать свою и чужую точки зрения и пытаться находить свою позицию, не отдаваясь. Очень важно скорее оказаться в позиции, когда ты признаешь, что ты не самый хороший, умный, сильный, вообще не единственный на свете и стоит попробовать стать другим. Надо задуматься каким. Вызов стать другим перечеркивает многое в повседневном существовании и российских политических институтах"...
Борис Владимирович Дубин - социолог, переводчик, культуролог (31.12.1946-20.08.2014). Из лекции "Историческая память и особый путь" в Московской школе гражданского просвещения, 14.06.2014 (подробнее, vedomosti.ru...)
С весны 2014 г. в общественном мнении значительно возросло представление о том, что Россия - особая страна, а российский человек - особый человек. Относительное большинство - около 40% респондентов Центра Левады - считает Россию страной с особым укладом. Увеличение доли верящих в особый путь России сопровождается ростом позитивного отношения к власти и негативного отношения к Западу, включая Европу... В российской публичной сфере принципиально не ставится вопрос "Могу ли я стать другим?". Есть две инстанции, апелляция к которым позволяет уйти от вопроса, - враг и прошлое. Можно вынести вопрос в прошлое или перевести его на фигуру врага: и то и другое разгружает тебя от ответственности и необходимости реальных действий, изменений... Отсюда же роль особого, чрезвычайного, экстраординарного: чрезвычайное положение, "особые отделы" имеют решающее значение в российской жизни... В словосочетаниях "российский путь" и "особый путь" ударение падает не на слово "путь", а на слова "российский" и "особый". Вся эта конструкция не задает направление, характер и смысл движения...
Передавая ответственность власти и снимая ее с себя, общественное мнение вручает власти рычаг, который позволяет ей приспосабливаться к любой ситуации и тянуть за собой покорное население. В СССР - да и сейчас - у власти было две основные заботы: развязать "инициативу масс" (это сложно, когда вся инициатива была передана власти) и дать простор соревновательности. Настоящей, а не той, где победители известны заранее. Это ограничитель для модернизации, которая предполагает свободную соревновательность, современные формы неархаичной солидарности. Нелады в восприятии себя и других ведут и к специфической модели времени: его нет. Как будто завтра, послезавтра, через 200 лет будет то же самое - время выключено. И "другие" отключены. Идея времени возникает у людей, когда они видят других, разнообразие... Фигура значимого «другого», «других» возникла в конце 1980 - начале 1990-х гг., когда Россия пробовала возможные свободы. Другой воспринимался как партнер, с которым ты связан, который не обижает тебя тем фактом, что он другой, а наоборот, этим и интересен. Вам интересно, потому что вы разные. Если этого интереса нет, возникает опасная изоляция.
Можно ли измениться, стать другим? "Живи опасно", - говорил Ницше. Надо пытаться принимать свою и чужую точки зрения и пытаться находить свою позицию, не отдаваясь. Очень важно скорее оказаться в позиции, когда ты признаешь, что ты не самый хороший, умный, сильный, вообще не единственный на свете и стоит попробовать стать другим. Надо задуматься каким. Вызов стать другим перечеркивает многое в повседневном существовании и российских политических институтах"...
Борис Владимирович Дубин - социолог, переводчик, культуролог (31.12.1946-20.08.2014). Из лекции "Историческая память и особый путь" в Московской школе гражданского просвещения, 14.06.2014 (подробнее, vedomosti.ru...)