В «Вопросах литературы» интересная статья о “гениальном украинце” русской классики
“СВОЕГО ЯЗЫКА НЕ ЗНАЕТ...”, или ПОЧЕМУ ГОГОЛЬ ПИСАЛ ПО-РУССКИ?
Пантелеймон Кулиш, первый биограф Гоголя, назвал “одною из счастливых случайностей” тот факт, что для автора “Вечеров на хуторе близ Диканьки” языком творчества стал язык русский, а не украинский.
До Кулиша на ту же тему, только значительно резче, высказался Шевченко. Он был восторженным поклонником Гоголя, буквально благоговел перед автором “Ревизора” и “Мертвых душ”, тем не менее именно ему принадлежат приведенные выше слова о том, что Гоголь пишет “не по-своему”, а по-русски потому, что “своего (то есть украинского) языка не знает”.
М. Максимович, например, который знал Гоголя лично, в отличие от Шевченко и Кулиша, полемизируя с последним, уверял, что писатель “свое родное малорусское наречие знал основательно и владел им в совершенстве” (sic!) и что “если бы Гоголь решился писать родным наречием свои малороссийские повести, тогда - что были бы перед ним и “Приказки” Гребенки, и “Черная рада” Кулиша, и даже повести Основьяненка...”.
Однако на неизбежно возникающий вопрос: почему же все-таки не “решился”? Знакомство молодого Гоголя с русским языком было далеко от совершенства. Писатель, по словам Андрея Белого, “чувствовал временами иностранцем себя” в ставшем привычным, но не родном ему языке, особенно в начале своей деятельности, и затем на протяжении всей жизни старался как можно глубже изучить его и освоить.
Гоголь, с его сдержанным, но явным неприятием украинского языка Шевченко, и Шевченко, упрекнувший любимого писателя в незнании “своего языка”, - это своего рода “инь” и “ян” украинской культуры, историко-литературные и духовные “архетипы”, воплощающие диалектику ее далеко не прямолинейного развития. В этом - феномен Гоголя, в этом драма его национальной и психологической раздвоенности.
читать дальше
Пантелеймон Кулиш, первый биограф Гоголя, назвал “одною из счастливых случайностей” тот факт, что для автора “Вечеров на хуторе близ Диканьки” языком творчества стал язык русский, а не украинский.
До Кулиша на ту же тему, только значительно резче, высказался Шевченко. Он был восторженным поклонником Гоголя, буквально благоговел перед автором “Ревизора” и “Мертвых душ”, тем не менее именно ему принадлежат приведенные выше слова о том, что Гоголь пишет “не по-своему”, а по-русски потому, что “своего (то есть украинского) языка не знает”.
М. Максимович, например, который знал Гоголя лично, в отличие от Шевченко и Кулиша, полемизируя с последним, уверял, что писатель “свое родное малорусское наречие знал основательно и владел им в совершенстве” (sic!) и что “если бы Гоголь решился писать родным наречием свои малороссийские повести, тогда - что были бы перед ним и “Приказки” Гребенки, и “Черная рада” Кулиша, и даже повести Основьяненка...”.
Однако на неизбежно возникающий вопрос: почему же все-таки не “решился”? Знакомство молодого Гоголя с русским языком было далеко от совершенства. Писатель, по словам Андрея Белого, “чувствовал временами иностранцем себя” в ставшем привычным, но не родном ему языке, особенно в начале своей деятельности, и затем на протяжении всей жизни старался как можно глубже изучить его и освоить.
Гоголь, с его сдержанным, но явным неприятием украинского языка Шевченко, и Шевченко, упрекнувший любимого писателя в незнании “своего языка”, - это своего рода “инь” и “ян” украинской культуры, историко-литературные и духовные “архетипы”, воплощающие диалектику ее далеко не прямолинейного развития. В этом - феномен Гоголя, в этом драма его национальной и психологической раздвоенности.
читать дальше