Юрий Домбровский:
Смотри, что за причудливая тень
От кофточки твоей упала на пол…
Лицо араба - гордый хищный профиль,
Усы воинственные и чалма.
Кто знает? Много тысяч лет назад,
Быть может, он и вправду жил на свете,
Лихой наездник, мужественный воин?
А в самом деле, почему не так?
Тому, кто смело выявил себя,
Спокойно в памяти людской живется:
Он сохранен в делах, рисунках, книгах!
Но тот, кто после смерти был забыт,
Имеет право раз в тысячелетье
Вернуться тенью брошенной одежды
И в будущем - манящем, незнакомом -
Прожить хотя б бесплотно час иль два!!
И мне, что утвердить себя не мог,
И в бешено стремящемся потоке
Напрасно за соломинки хватался,
Быть может, та же участь суждена -
В случайном сочетании узора
Упавшей тени повториться?
И кто-нибудь своей подруге скажет:
«Смотри, что за причудливая тень
От кофточки твоей ложится на пол».
Не убирайте милые одежды,
Позвольте мне побыть немного с вами,
В уютной комнате так хорошо, тепло…
От кофточки твоей упала на пол…
Лицо араба - гордый хищный профиль,
Усы воинственные и чалма.
Кто знает? Много тысяч лет назад,
Быть может, он и вправду жил на свете,
Лихой наездник, мужественный воин?
А в самом деле, почему не так?
Тому, кто смело выявил себя,
Спокойно в памяти людской живется:
Он сохранен в делах, рисунках, книгах!
Но тот, кто после смерти был забыт,
Имеет право раз в тысячелетье
Вернуться тенью брошенной одежды
И в будущем - манящем, незнакомом -
Прожить хотя б бесплотно час иль два!!
И мне, что утвердить себя не мог,
И в бешено стремящемся потоке
Напрасно за соломинки хватался,
Быть может, та же участь суждена -
В случайном сочетании узора
Упавшей тени повториться?
И кто-нибудь своей подруге скажет:
«Смотри, что за причудливая тень
От кофточки твоей ложится на пол».
Не убирайте милые одежды,
Позвольте мне побыть немного с вами,
В уютной комнате так хорошо, тепло…