"Если вы так со всеми будете обращаться, к вам же тогда никто ходить не будет"
В рамках текущих разборок, как именно ШАБАК допрашивает подозреваемых еврейских террористов, несколько бывших деятелей дали интервью "Едиот". Прежде всего они в один голос повторяют, что пыток в ШАБАКе нет, а дальше у них вариации.
Исраэль Хасон, бывший заместитель начальника ШАБАКа и член Кнессета, сейчас генеральный директор Управления древностей:
"Допрос это как лечение зубов или укол. Как человек больше боится перед лечением, чем при самом лечении, так же и на допросе. Следователю нельзя доходить до исполнения, и подследственный должен всегда находиться на этапе страха. Следствие это война умов, а не выкручивание рук. Я не скажу, что делают на допросах, скажу, чего не делают. Не пытают".
Двир Карив, бывший вербовщик и куратор агентов еврейского отдела:
"Допрос это неприятно. Даже Бар Рафаэли плакала на допросе неделю назад, и без пыток. ... Разрешения и правила определены, и их строго соблюдают. Если уж, то на грани пощечин. Если мальчику дали пощечину, чтобы предотвратить будущий теракт, ничего не случилось. Это мальчики, которые, видимо, убивали людей. Всё остальное это бред. Кто-то верит, что ШАБАК растягивает людей?"
Офер Райхман, бывший начальник неарабского следственного отдела:
"Понятия "пытки" не существует. Когда есть умеренное физическое воздействие по мере надобности, это вещь специфическая и точечная, с разрешением всех соответствующих органов. Людям сложно понять, но служба очень строга в плане допросов, и если следователь отклоняется хоть чуть-чуть, назавтра он не работает. Даже по "тикающей бомбе" есть правила".
Лиор Акерман, бывший замначальника управления:
"Некоторые сознаются через день или две недели, и они тоже выйдут и скажут, что прошли через ужасные пытки. А что же им говорить? Да, с ними не пляшут на допросе и водки не дают. Может, они не спят ночью, но и следователи не спят, потому что интенсивно их допрашивают".
Хасон и сейчас работает по археологической специальности "сам, падла, признался", Карив и Райхман - "бить буду аккуратно, но сильно", но Акерман - "ну девочка, ну еб твою мать". "Чтоб спокойно наши дети спали, эти люди никогда не спят". Вот поэтому действующих работников ШАБАКа и шифруют и интервью запрещают. Не чтобы секреты не выдали, а чтобы вот такую херню прилюдно не пороли.
Исраэль Хасон, бывший заместитель начальника ШАБАКа и член Кнессета, сейчас генеральный директор Управления древностей:
"Допрос это как лечение зубов или укол. Как человек больше боится перед лечением, чем при самом лечении, так же и на допросе. Следователю нельзя доходить до исполнения, и подследственный должен всегда находиться на этапе страха. Следствие это война умов, а не выкручивание рук. Я не скажу, что делают на допросах, скажу, чего не делают. Не пытают".
Двир Карив, бывший вербовщик и куратор агентов еврейского отдела:
"Допрос это неприятно. Даже Бар Рафаэли плакала на допросе неделю назад, и без пыток. ... Разрешения и правила определены, и их строго соблюдают. Если уж, то на грани пощечин. Если мальчику дали пощечину, чтобы предотвратить будущий теракт, ничего не случилось. Это мальчики, которые, видимо, убивали людей. Всё остальное это бред. Кто-то верит, что ШАБАК растягивает людей?"
Офер Райхман, бывший начальник неарабского следственного отдела:
"Понятия "пытки" не существует. Когда есть умеренное физическое воздействие по мере надобности, это вещь специфическая и точечная, с разрешением всех соответствующих органов. Людям сложно понять, но служба очень строга в плане допросов, и если следователь отклоняется хоть чуть-чуть, назавтра он не работает. Даже по "тикающей бомбе" есть правила".
Лиор Акерман, бывший замначальника управления:
"Некоторые сознаются через день или две недели, и они тоже выйдут и скажут, что прошли через ужасные пытки. А что же им говорить? Да, с ними не пляшут на допросе и водки не дают. Может, они не спят ночью, но и следователи не спят, потому что интенсивно их допрашивают".
Хасон и сейчас работает по археологической специальности "сам, падла, признался", Карив и Райхман - "бить буду аккуратно, но сильно", но Акерман - "ну девочка, ну еб твою мать". "Чтоб спокойно наши дети спали, эти люди никогда не спят". Вот поэтому действующих работников ШАБАКа и шифруют и интервью запрещают. Не чтобы секреты не выдали, а чтобы вот такую херню прилюдно не пороли.