Читая «Слово о Полку Игоревом»...
Точнее, конечно же, не одно только «Слово», но и летопись. Кое-какие мысли, возникающие в процессе чтения...
1. Кочевье ("вежи"), в котором содержался Игорь, располагалось на правом берегу реки Тор (совр. Казенный Торец). Овлур поджидал князя с лошадьми на левом берегу. Где находилось еще одно кочевье, через которое беглецы и проехали внаглую. А вот дальше, судя по всему, пути князя и его сообщника разошлись. Во всяком случае, ни СоПИ ни летопись, говоря о прибытии Игоря в Донец, не упоминают его спутника. С этого момента он вообще исчезает из истории. Без следа. Ни слова даже о том, чтобы Игорь как-то отблагодарил своего спасителя.
Но если "Слово" оставляет читателя лишь теряться в догадках о причинах этого молчания, то летописный рассказ, похоже, дает таки какую-то подсказку. В отличие от СоПИ, по которому получается, что Игорь проделал весь путь от Тора до Малого Донца (совр. Уда) на лошади, при этом, якобы, даже загнав ее (если, конечно, перевод «претръгоста» правилен), летопись уточняет, что верхом Игорь и Овлур проехали только лишь через половецкие вежи на левом берегу Тора. А большую часть пути до Донца князь-беглец преодолел уже пешком. И заняло это у него аж 11 дней. Невольно напрашивается предположение, что как только вежи половцев остались позади, Овлур с лошадьми рванул в одну сторону, уводя за собой неизбежную погоню, а Игорь пешком, стараясь не оставлять следов, совсем в другую. Скорее всего двигался он вдоль по течению Дона (совр. Северского Донца), так как соваться в открытую степь без лошади было бы сущим безумием - заблудишься в два счета. И идти мог только лишь в темное время суток, днем укрываясь в плавнях. Только этим можно объяснить, почему на такое сравнительно небольшое расстояние, от Казенного Торца до Уды, у него, хоть и пешком, ушло почти две недели.
А вот чем закончился для Овлура его отвлекающий маневр... Судя по тому, что больше мы о нем никогда и ничего не услышим, вполне возможно, что и крайне печально. Если только... если только все это с самого начала не было спецоперацией Кончака по организации побега своему зятю. В таком случае, и награду сообщник князя должен был ожидать скорее из рук хана. Вот только, учитывая то обстоятельство, что "хвосты" в подобных делах обычно принято как следует подчищать, награда, боюсь, могла оказаться не совсем той, что ожидал удалец. Потому, быть может, он и канул в Лету...
2. Где-то именно на этом отрезке долины Северского Донца, между Казенным Торцом и Удой, по которому должен был пролегать путь Игоря, историки традиционно пытаются локализовать такие половецкие городки, как Шарукань, Сугров и Балин. Возможные варианты: Чугуево городище (совр. Чугуев), Змеево (совр. Змиёв), Каменное (городище на р. Сухая Гомольша), район современного Изюма, Червоного Оскола и даже Харьковское городище, располагавшееся в 10 километрах от древнерусского города Донца, который и стал конечной точкой бегства Игоря. Казалось бы, не должны ли были эти городки стать серьезным препятствием на пути бежавшего из половецкого плена князя?
Однако же, при более внимательном рассмотрении оказывается, что в нужную нам эпоху большинство данных географических пунктов либо еще не было заселено вовсе, как, например, Изюм или Червоный Оскол. Либо они относятся преимущественно к хазарскому времени (салтово-маяцкая культура) и к XII веку были давно оставлены своими жителями - Чугуево, Змеево, Каменное. Либо же, как в случае с Харьковским городищем, каких-либо внятных археологических данных по ним нет вовсе. К тому же, после 1111-1116 гг. половецкие городки более никогда в летописях не упоминаются. И сами половцы, как мы знаем из «Сказания о Емшане», вынуждены были по меньшей мере на время жизни одного поколения вовсе откочевать с Северского Донца. В сочетании с сообщением об исходе в 1117 г. русского (а скорее вообще всего оседлого) населения расположенного еще дальше в донских степях Саркела, после чего этот город прекратил свое существование, можно предположить, что к 20-м годам XII века все сколь-либо крупные поселения в долине Северского Донца были заброшены, и этот регион на какое-то время практически полностью запустел.
Последующее возвращение Шаруканидов в родные степи тем паче вряд ли могло способствовать возрождению местных городков. Скорее напротив, оно приостановило надвигавшуюся на донские степи русскую колонизацию, уже успевшую захватить Посемье и Посулье, выйти к Псёлу (Гочевское городище - летописный Римов) и даже к Уде (Донец, куда и бежал князь Игорь). Упоминание же у персидского историка второй половины XII столетия, т.е. современника событий СоПИ, Хаджиба Намадани городов Харк и Сарук в качестве крупнейших городов русов наравне с Киевом и Черниговом, видимо, является типичным для восточных географов анахронизмом и восходит к реалиям XI, а то и вовсе X веков. То есть, если Харк еще и можно (??) отождествить с Харьковским городищем, то Сарук, не смотря на соблазнительное созвучие, не может быть Шаруканью русских летописей, и должен быть соотнесен с Саркелом. Но к 1185 году последний был давно заброшен. А Харьковское городище, видимо, уже передало эстафету расположенному поблизости русскому Донцу.
А значит и вероятность встречи с зависимым от половцев оседлым населением в долине Северского Донца для Игоря была крайне мала.
1. Кочевье ("вежи"), в котором содержался Игорь, располагалось на правом берегу реки Тор (совр. Казенный Торец). Овлур поджидал князя с лошадьми на левом берегу. Где находилось еще одно кочевье, через которое беглецы и проехали внаглую. А вот дальше, судя по всему, пути князя и его сообщника разошлись. Во всяком случае, ни СоПИ ни летопись, говоря о прибытии Игоря в Донец, не упоминают его спутника. С этого момента он вообще исчезает из истории. Без следа. Ни слова даже о том, чтобы Игорь как-то отблагодарил своего спасителя.
Но если "Слово" оставляет читателя лишь теряться в догадках о причинах этого молчания, то летописный рассказ, похоже, дает таки какую-то подсказку. В отличие от СоПИ, по которому получается, что Игорь проделал весь путь от Тора до Малого Донца (совр. Уда) на лошади, при этом, якобы, даже загнав ее (если, конечно, перевод «претръгоста» правилен), летопись уточняет, что верхом Игорь и Овлур проехали только лишь через половецкие вежи на левом берегу Тора. А большую часть пути до Донца князь-беглец преодолел уже пешком. И заняло это у него аж 11 дней. Невольно напрашивается предположение, что как только вежи половцев остались позади, Овлур с лошадьми рванул в одну сторону, уводя за собой неизбежную погоню, а Игорь пешком, стараясь не оставлять следов, совсем в другую. Скорее всего двигался он вдоль по течению Дона (совр. Северского Донца), так как соваться в открытую степь без лошади было бы сущим безумием - заблудишься в два счета. И идти мог только лишь в темное время суток, днем укрываясь в плавнях. Только этим можно объяснить, почему на такое сравнительно небольшое расстояние, от Казенного Торца до Уды, у него, хоть и пешком, ушло почти две недели.
А вот чем закончился для Овлура его отвлекающий маневр... Судя по тому, что больше мы о нем никогда и ничего не услышим, вполне возможно, что и крайне печально. Если только... если только все это с самого начала не было спецоперацией Кончака по организации побега своему зятю. В таком случае, и награду сообщник князя должен был ожидать скорее из рук хана. Вот только, учитывая то обстоятельство, что "хвосты" в подобных делах обычно принято как следует подчищать, награда, боюсь, могла оказаться не совсем той, что ожидал удалец. Потому, быть может, он и канул в Лету...
2. Где-то именно на этом отрезке долины Северского Донца, между Казенным Торцом и Удой, по которому должен был пролегать путь Игоря, историки традиционно пытаются локализовать такие половецкие городки, как Шарукань, Сугров и Балин. Возможные варианты: Чугуево городище (совр. Чугуев), Змеево (совр. Змиёв), Каменное (городище на р. Сухая Гомольша), район современного Изюма, Червоного Оскола и даже Харьковское городище, располагавшееся в 10 километрах от древнерусского города Донца, который и стал конечной точкой бегства Игоря. Казалось бы, не должны ли были эти городки стать серьезным препятствием на пути бежавшего из половецкого плена князя?
Однако же, при более внимательном рассмотрении оказывается, что в нужную нам эпоху большинство данных географических пунктов либо еще не было заселено вовсе, как, например, Изюм или Червоный Оскол. Либо они относятся преимущественно к хазарскому времени (салтово-маяцкая культура) и к XII веку были давно оставлены своими жителями - Чугуево, Змеево, Каменное. Либо же, как в случае с Харьковским городищем, каких-либо внятных археологических данных по ним нет вовсе. К тому же, после 1111-1116 гг. половецкие городки более никогда в летописях не упоминаются. И сами половцы, как мы знаем из «Сказания о Емшане», вынуждены были по меньшей мере на время жизни одного поколения вовсе откочевать с Северского Донца. В сочетании с сообщением об исходе в 1117 г. русского (а скорее вообще всего оседлого) населения расположенного еще дальше в донских степях Саркела, после чего этот город прекратил свое существование, можно предположить, что к 20-м годам XII века все сколь-либо крупные поселения в долине Северского Донца были заброшены, и этот регион на какое-то время практически полностью запустел.
Последующее возвращение Шаруканидов в родные степи тем паче вряд ли могло способствовать возрождению местных городков. Скорее напротив, оно приостановило надвигавшуюся на донские степи русскую колонизацию, уже успевшую захватить Посемье и Посулье, выйти к Псёлу (Гочевское городище - летописный Римов) и даже к Уде (Донец, куда и бежал князь Игорь). Упоминание же у персидского историка второй половины XII столетия, т.е. современника событий СоПИ, Хаджиба Намадани городов Харк и Сарук в качестве крупнейших городов русов наравне с Киевом и Черниговом, видимо, является типичным для восточных географов анахронизмом и восходит к реалиям XI, а то и вовсе X веков. То есть, если Харк еще и можно (??) отождествить с Харьковским городищем, то Сарук, не смотря на соблазнительное созвучие, не может быть Шаруканью русских летописей, и должен быть соотнесен с Саркелом. Но к 1185 году последний был давно заброшен. А Харьковское городище, видимо, уже передало эстафету расположенному поблизости русскому Донцу.
А значит и вероятность встречи с зависимым от половцев оседлым населением в долине Северского Донца для Игоря была крайне мала.