«Литовский норов»
Чтобы не забыть. А то так бывает, ищешь в текстах одно, а мимоходом находишь что-то на совсем другую тему.
1262 год, Владимиро-Волынское княжество, набег литовцев на окрестности Мельника. Во главе литовского отряда, кстати, стоял некий воевода с зубодробительным имечком Ковдижад Тюдияминович) Уже отступающих литвинов настиг лично Василько Романович, встреча произошла у городка Небля близ какого-то озера. И вот тут:
Литва же бяше стала при озерѣ, и видивше полкы, изрядишася, и сѣдоша во три ряды за щиты по своему норову.
Практически:
Что характерно, не «сташа» или еще что в этом роде, а именно «седоша». «Изрядишася и седоша». Видимо, действительно имеется в виду, что литовцы присели или опустились на одно колено, таким образом полностью укрывшись за щитами от стрел русских лучников. Хоть прямо об этом и не упоминается, но вполне можно предположить, что второй-третий ряды еще и подняли щиты над головами, организовав практически классическую «черепаху». Только сидячую. Не очень понятно, правда, что именно летописец именует здесь «литовским норовом»: то, что они сели, прикрывшись щитами, или глубину построения литовского строя в три ряда? Либо же и то и другое? Но показательно, что волынским автором второй половины XIII века (а автор рассказа, надо полагать, владимиро-волынский епископ Евсигний, приближенный Василько) подобные действия пехоты воспринимаются как нечто непривычное, чужеродное. Хотя возможно сказывается и в целом плохое знакомство именно этого автора ГВЛ (в отличие от предыдущих, которые и сами были не чужды мечу) с военным делом.
В любом случае, однако, литвинам все эти ухищрения не помогли - их ждало свое Тразименское озеро в миниатюре:
Василко же, изрядивъ своѣ полкы, поиде противу имъ, и сразишася обои. Литва же, не стерпѣвше, устремишася на бѣгъ. И не бысть лзѣ утечи, обишло бо бяшеть озеро около. И тако начаша сѣчи ѣ, а друзии во озерѣ истопоша. И тако избиша я всѣ, и не оста от нихъ ни одинъ.
Пленных в тот раз было решено не брать.
1262 год, Владимиро-Волынское княжество, набег литовцев на окрестности Мельника. Во главе литовского отряда, кстати, стоял некий воевода с зубодробительным имечком Ковдижад Тюдияминович) Уже отступающих литвинов настиг лично Василько Романович, встреча произошла у городка Небля близ какого-то озера. И вот тут:
Литва же бяше стала при озерѣ, и видивше полкы, изрядишася, и сѣдоша во три ряды за щиты по своему норову.
Практически:
Что характерно, не «сташа» или еще что в этом роде, а именно «седоша». «Изрядишася и седоша». Видимо, действительно имеется в виду, что литовцы присели или опустились на одно колено, таким образом полностью укрывшись за щитами от стрел русских лучников. Хоть прямо об этом и не упоминается, но вполне можно предположить, что второй-третий ряды еще и подняли щиты над головами, организовав практически классическую «черепаху». Только сидячую. Не очень понятно, правда, что именно летописец именует здесь «литовским норовом»: то, что они сели, прикрывшись щитами, или глубину построения литовского строя в три ряда? Либо же и то и другое? Но показательно, что волынским автором второй половины XIII века (а автор рассказа, надо полагать, владимиро-волынский епископ Евсигний, приближенный Василько) подобные действия пехоты воспринимаются как нечто непривычное, чужеродное. Хотя возможно сказывается и в целом плохое знакомство именно этого автора ГВЛ (в отличие от предыдущих, которые и сами были не чужды мечу) с военным делом.
В любом случае, однако, литвинам все эти ухищрения не помогли - их ждало свое Тразименское озеро в миниатюре:
Василко же, изрядивъ своѣ полкы, поиде противу имъ, и сразишася обои. Литва же, не стерпѣвше, устремишася на бѣгъ. И не бысть лзѣ утечи, обишло бо бяшеть озеро около. И тако начаша сѣчи ѣ, а друзии во озерѣ истопоша. И тако избиша я всѣ, и не оста от нихъ ни одинъ.
Пленных в тот раз было решено не брать.