(no subject)
После недельного митинга в Коламбусе - отель-офис-бар-отель, так неделя - я выторговал себе полнедели
каникул. На самолет в Бостон меня вез таксист-индус. После выяснения стран происхождения его потянуло поговорить про политику. Я почти не слушал, тихо улыбался от уха до уха представляя себе намеченные встречи с давно невиденными друзьями. А таксист все болтал. Что-то вроде "В России была система а систему сломали и теперь у вас там капитализм, хорватия и чечня и тптптп, путин мог систему перестроить и может у него бы получилось, если бы он не умер..." Тут я превратился в очень внимательного и любопытного собеседника - я же даже заголовки новостей не читал больше недели.
Что вы говорите! Давно, умер?
- Да как же вы не знаете - недавно!
И.. как умер Путин?
- Говорят он пил много.
..А-а. Я-то думал Путин умер. И Хорватию вы тоже зря упомянули.
В Бостоне был дождь и балкон на чарлзривер на эмайтишном берегу. Тучи стригли небоскребы, дождь мочил прикованные к фонарям расчлененные велосипеды. Бывшие ученики Митя и Геворг неубедительно жаловались на шпану. Шашлык был заменен экскурсиями. В Fine Arts Museum видели безголового лебедя зажавшего в нише безголовую Леду. А потом посреди людной улицы, едва не сгребя нас крыльями, спикировал огромный орел, схватил *рукой* то-ли-белку-то-ли-банку и уселся на ограде с мордой нашкодившей кошки. Когда ей самой смешно, что она - единственный хищник из всех присутствующих.
В самом нелинейном, похожем снаружи и внутри на букет проективных плоскостей из Фукса-Фоменко-Гутенмахера, корпусе MIT обнаружился детский садик для детей сотрудников и теннисный стол. Бывший ученик Митя предложил сыграть, я обреченно согласился. Оказалось, что я не только попадаю ракеткой по мячику, но и мячик попадает по столу там где надо. Надо было играть на счет, с условием, что если Митя проиграет, он меня усыновит и я пойду в этот детский садик. Смотрел бы на нелинейные потолки и просветленных эмайтишников. Они переходят с заинтересованного трепа о математике к трепу о биологии и обратно, вдруг неожиданно находят, что надо проверить - если то, до чего они только что договорились, еще не напечатано, то это могла бы быть совместная статья. Ночью в биологическом корпусе поспевающие PhD высунув языки что-то моделируют на компах. Рядом в соседней комнате блестят давно вымытые и забытые колбы и удивительные приборы. Хотелось нашкодить, не знал с чего начать.
Друзья в Кливланде живут в удивительном доме работы некого чешского архитектора. Снаружи по-совковому мрачный, конструктивизм элеваторов и карьеров днепрогэс, изнутри - все то же эмайтишное сочетание функциональности и понтов. 5 левелов, нетипично-высокие для америки потолки и огромные окна. Лесенки. Я еще не из каждого окна успел выглянуть, как Лиля сказала: смотрите, на этого гада, он вот так к нам как к себе домой приходит. Она смотрела в окно выходящее в сад. Там стоял здоровенный беатрис-поттеровский заяц и шевелил усами и ушами. На возглас Лили он сделал ловкое скок-скок и смотрел на нас с выражением нашкодившей кошки. Откуда, спрашиваю, заяц, тут же дома да участки вокруг? "Ну, тут еще олени и вобще не-пойми кто забредает. Тут рядом кладбище, наверно они все там заводятся." Друзья дом продают - переезжают. Дом американцами и так недооценен, а тут еще приходят эти гады топтать цветы, которыми пытались смягчить брутальный фасад.
В Акроне, на веранде у гостеприимных Ники и Бенчика, их сосед - жалующийся на преклонность своих годов израильтянин, спросил не я ли один из живущих по-соседству раввинов. А что, жизнь могла бы пойти по-другому.
Кажется каждый посещенный друг рассказал свою собственную историю о том как он/она ловко увернулись от выпрыгнувшего перед ними на хайвей оленя. Когда в 1-2 ночи я возвращался из Акрона в Коламбус (я еще в Москве, если кто еще не в курсе, но уже пробую на вкус эту фигуру речи там где это уместно - ведь эти каникулы начались с очередной командировки в Коламбус и оттуда у меня были обратные билеты) вся дорога была пуста и темна. Поездка из Коламбуса в Кливланд-Акрон и обратно в Коламбус - мой первый опыт вождения дальше чем в шереметьево и обратно. И первая долгая поездка в одиночестве по ночной трассе. Всю дорогу с напряжением вглядывался во мрак за обочинами - везде мерещились олени, зайцы, бобры и прочие лоси изготовившиеся к прыжку. Домчав до фонарей на окружной дороги Коламбуса радовался как прошедший через заколдованный лес и неудержался о соблазна поехать еще немного покататься по городу, чтобы сбросить стресс.
Что мне делать с этим жж? Я даже путевые заметки, даже уже слегка написанные, даже по просьбам френдов не могу заставить себя запостить. Меня тут нет. Но я вас иногда читаю.
каникул. На самолет в Бостон меня вез таксист-индус. После выяснения стран происхождения его потянуло поговорить про политику. Я почти не слушал, тихо улыбался от уха до уха представляя себе намеченные встречи с давно невиденными друзьями. А таксист все болтал. Что-то вроде "В России была система а систему сломали и теперь у вас там капитализм, хорватия и чечня и тптптп, путин мог систему перестроить и может у него бы получилось, если бы он не умер..." Тут я превратился в очень внимательного и любопытного собеседника - я же даже заголовки новостей не читал больше недели.
Что вы говорите! Давно, умер?
- Да как же вы не знаете - недавно!
И.. как умер Путин?
- Говорят он пил много.
..А-а. Я-то думал Путин умер. И Хорватию вы тоже зря упомянули.
В Бостоне был дождь и балкон на чарлзривер на эмайтишном берегу. Тучи стригли небоскребы, дождь мочил прикованные к фонарям расчлененные велосипеды. Бывшие ученики Митя и Геворг неубедительно жаловались на шпану. Шашлык был заменен экскурсиями. В Fine Arts Museum видели безголового лебедя зажавшего в нише безголовую Леду. А потом посреди людной улицы, едва не сгребя нас крыльями, спикировал огромный орел, схватил *рукой* то-ли-белку-то-ли-банку и уселся на ограде с мордой нашкодившей кошки. Когда ей самой смешно, что она - единственный хищник из всех присутствующих.
В самом нелинейном, похожем снаружи и внутри на букет проективных плоскостей из Фукса-Фоменко-Гутенмахера, корпусе MIT обнаружился детский садик для детей сотрудников и теннисный стол. Бывший ученик Митя предложил сыграть, я обреченно согласился. Оказалось, что я не только попадаю ракеткой по мячику, но и мячик попадает по столу там где надо. Надо было играть на счет, с условием, что если Митя проиграет, он меня усыновит и я пойду в этот детский садик. Смотрел бы на нелинейные потолки и просветленных эмайтишников. Они переходят с заинтересованного трепа о математике к трепу о биологии и обратно, вдруг неожиданно находят, что надо проверить - если то, до чего они только что договорились, еще не напечатано, то это могла бы быть совместная статья. Ночью в биологическом корпусе поспевающие PhD высунув языки что-то моделируют на компах. Рядом в соседней комнате блестят давно вымытые и забытые колбы и удивительные приборы. Хотелось нашкодить, не знал с чего начать.
Друзья в Кливланде живут в удивительном доме работы некого чешского архитектора. Снаружи по-совковому мрачный, конструктивизм элеваторов и карьеров днепрогэс, изнутри - все то же эмайтишное сочетание функциональности и понтов. 5 левелов, нетипично-высокие для америки потолки и огромные окна. Лесенки. Я еще не из каждого окна успел выглянуть, как Лиля сказала: смотрите, на этого гада, он вот так к нам как к себе домой приходит. Она смотрела в окно выходящее в сад. Там стоял здоровенный беатрис-поттеровский заяц и шевелил усами и ушами. На возглас Лили он сделал ловкое скок-скок и смотрел на нас с выражением нашкодившей кошки. Откуда, спрашиваю, заяц, тут же дома да участки вокруг? "Ну, тут еще олени и вобще не-пойми кто забредает. Тут рядом кладбище, наверно они все там заводятся." Друзья дом продают - переезжают. Дом американцами и так недооценен, а тут еще приходят эти гады топтать цветы, которыми пытались смягчить брутальный фасад.
В Акроне, на веранде у гостеприимных Ники и Бенчика, их сосед - жалующийся на преклонность своих годов израильтянин, спросил не я ли один из живущих по-соседству раввинов. А что, жизнь могла бы пойти по-другому.
Кажется каждый посещенный друг рассказал свою собственную историю о том как он/она ловко увернулись от выпрыгнувшего перед ними на хайвей оленя. Когда в 1-2 ночи я возвращался из Акрона в Коламбус (я еще в Москве, если кто еще не в курсе, но уже пробую на вкус эту фигуру речи там где это уместно - ведь эти каникулы начались с очередной командировки в Коламбус и оттуда у меня были обратные билеты) вся дорога была пуста и темна. Поездка из Коламбуса в Кливланд-Акрон и обратно в Коламбус - мой первый опыт вождения дальше чем в шереметьево и обратно. И первая долгая поездка в одиночестве по ночной трассе. Всю дорогу с напряжением вглядывался во мрак за обочинами - везде мерещились олени, зайцы, бобры и прочие лоси изготовившиеся к прыжку. Домчав до фонарей на окружной дороги Коламбуса радовался как прошедший через заколдованный лес и неудержался о соблазна поехать еще немного покататься по городу, чтобы сбросить стресс.
Что мне делать с этим жж? Я даже путевые заметки, даже уже слегка написанные, даже по просьбам френдов не могу заставить себя запостить. Меня тут нет. Но я вас иногда читаю.