Капремонт
В нашем доме капремонт, поэтому его захватили рабочие. Теперь чтобы добраться до первого этажа, нужно поздороваться, потом ещё раз поздороваться, потом ещё раз поздороваться и так четыре раза: по одному на лестничный пролет, где засели мужчины в оранжевых жилетках. Двор они тоже оккупировали - обнесли большую часть забором и заставили бытовками. Каждое утро к ним подтягивались заспанные мужчины и принимались за дело: тащили к окнам доски, стальные листы, стремянки и начинали всем этим скрежетать.
Обычно я встаю до начала шумопредставления. Собираюсь, сушу голову с непринужденным видом, а сама как будто жду их. Думаю: «Вот сейчас они появятся, вот сейчас, - а потом слышу голоса за окном и мрачно улыбаюсь, - ну всё, пришли, гады, сейчас скрежетать начнут». Ухожу на работу, а в душе рана. Всё потому, что их работа - это грубое вмешательство в жизнь дома 45/17. И в мою в частности: по выходным они будят громкими разговорами и дрелью-дрелью-дрелью. А я, может, хочу отоспаться после долгой рабочей недели и построить глазки горячему бразильцу Хулио, но вместо этого просыпаюсь от жужжания сварочного автомата. И всё, Хулио уже не вернуть, а если и вернуть, то говорить он будет по-узбекски.
Другой мой сон вообще заполонили бабушки. Они хаотично перемещались и скрипели своими тележками. На деле оказалось, это рабочие прикатили во двор гигантскую катушку и мучительно долго разматывали на ней провода. Ну что за изверги! Хотя им тоже доставалось - жильцы сваливали всё своё раздражение от ремонта на их головы. К рабочим подходили, размахивали руками и скандалили, а совсем озлобленные добирались до старшего мастера и заваливали его жалобами. В какой-то момент даже бывалый капремонтник хватался за голову и восклицал: «Как же мне это всё надоело!» И сразу процесс ремонта, который поначалу казался таким стихийным и равнодушным, обретал человеческое лицо.
Я сама столкнулась с этой метаморфозой, когда варила кофе и наблюдала за рабочими на крыше. Вечно она им не давала покоя: что ни день, то обязательно заберутся, найдут какую-нибудь загогулину и начнут её то выпрямлять, то красить. А так как дом у нас немного колодец, борьба с загогулинами часто происходила напротив моего окна. В такие моменты я ретировалась за штору, а тут решила остаться и даже помахала рабочим рукой. Правда, робко и в надежде, что меня никто не заметит, но они, конечно, заметили и помахали в ответ. Тем самым как будто сказали: «Эй, привет! Мы тебя видим, и ты нас видишь, правда?»