Жизнь бьёт гаечным ключом
Жизнь бьёт ключом. И, похоже, что гаечным. Ни дня без дела, ни минуты покоя. Все дни и ночи сливаются воедино, и не понятно, когда какой день недели, какой месяц, а с утра вообще просыпаешься и пытаешься понять, где ты: в Москве дома или в гостях, или вообще в палаточке на базе. И сны! Сны тоже под стать действительности: с вертолётами, моторками, крутыми дядями в кожаных куртках и с пистолетами в кобуре на поясе.
Но и действительность не отстает от них: когда мама говорит «куда ты уходишь», то я даже не знаю, как сказать-то. Мам, ну понимаешь, там вертолёт упал. Одна эта фраза почему-то вызывает у всех разные и бурные реакции, но не те, которые должны по идее быть. А вертолёт действительно упал. И его нужно найти. И человека, который то ли жив, то ли мертв. И вот уже, руководимые какими-то фантастическими силами, где-то далеко от Москвы собираются люди. Пешком, на внедорожниках, квадрациклах, вертолетах и самолетах, они везут пеших, тащат собак. И вообще они прекрасны. Потому что энтузиасты, потому что не могут быть где-то, когда нужна помощь, потому что такие вот они люди. И мы ходили группами, прочесывали леса и болота, реки и буреломы. Правда, без толку.
А срывают тебя - бах! Ни с того, ни с сего. Я ехала из калужской области в Москву, а одна смс - и уже нужно в тверскую. Один звонок - и нужно выйти через час-другой. Такая жизнь по мне. И вообще все эти сто звонков, координация, смски в 2, 3, 4 часа ночи. И выезд на рассвете.
А вообще мы ехали из детского дома. Учили там мелких плести фенечки и печь печеньки. Дети везде дети: липнут, висят, бегают-прыгают кругами, играются и непременно хотят обниматься. Не хватает им тактильного общения. Но и усидчивости не хватает: попробуют перовое, второе, третье, и, бросив все, несутся к четвертому с заявкой успеть всё.
А ещё шарики, шарики, шарики и жонглирование.
Но и действительность не отстает от них: когда мама говорит «куда ты уходишь», то я даже не знаю, как сказать-то. Мам, ну понимаешь, там вертолёт упал. Одна эта фраза почему-то вызывает у всех разные и бурные реакции, но не те, которые должны по идее быть. А вертолёт действительно упал. И его нужно найти. И человека, который то ли жив, то ли мертв. И вот уже, руководимые какими-то фантастическими силами, где-то далеко от Москвы собираются люди. Пешком, на внедорожниках, квадрациклах, вертолетах и самолетах, они везут пеших, тащат собак. И вообще они прекрасны. Потому что энтузиасты, потому что не могут быть где-то, когда нужна помощь, потому что такие вот они люди. И мы ходили группами, прочесывали леса и болота, реки и буреломы. Правда, без толку.
А срывают тебя - бах! Ни с того, ни с сего. Я ехала из калужской области в Москву, а одна смс - и уже нужно в тверскую. Один звонок - и нужно выйти через час-другой. Такая жизнь по мне. И вообще все эти сто звонков, координация, смски в 2, 3, 4 часа ночи. И выезд на рассвете.
А вообще мы ехали из детского дома. Учили там мелких плести фенечки и печь печеньки. Дети везде дети: липнут, висят, бегают-прыгают кругами, играются и непременно хотят обниматься. Не хватает им тактильного общения. Но и усидчивости не хватает: попробуют перовое, второе, третье, и, бросив все, несутся к четвертому с заявкой успеть всё.
А ещё шарики, шарики, шарики и жонглирование.