Шел по коридору с кофе. Еще поворот и будет видно анин стол. По очереди: фикус в цветных сердечках из клейких стикеров для напоминаний. Гора туфель. Завал бумаг. Аня.
Он не то чтоб скучал. У них, не те отношения. Да и вообще не отношения - так чуть-чуть интерес. Они и знакомы то всего ничего - полгода может. С тех пор как он с Компанией сотрудничать начал. Проекты там, аутсорс. Всякое.
А Аня милая, да. Они как-то сразу стали общаться. Бывает такое, вспыхивает что-то между людьми, но не на уровне мужчина-женщина, а как какое-то притяжение личностей.
Она по-особенному смешно шутила и иногда бывала необъяснимо необычной. Вроде девочка, как девочка, а потом, почему-то, раз - и все вокруг нее как-то странно сияет и искрится. Залюбуешься и замолчишь. А потом наваждение спадет и про нее можно даже почти совсем забыть до следующей встречи. Славная, агга.
А он необычный вполне объяснимо: много умеет, много знает, сложная специальность, куча взятых высот. Отличный парень, и, главное, понимает чего стоит. И Ирка его понимает - благо сама такая же яркая и звездная.
А Аню он даже пару раз водил то гулять, то в кино. Давно - еще до Ирки, конечно. Да и были это так - прогулки на основании того же самого, что им посмеяться было весело и поискрить вместе. Ни о чем в общем. Просто занятно время провести. Наверняка и Аня также думала. Они так и общались - когда он заходил по каким-нибудь делам.
Коридор, поворот. Ее стол. Никаких бумаг и компьютер выключен. Пересадили куда-то.
- А Аня где?
- В другой Компании.
- Уволилась что ли?
- Ушла, ага. Предложили выше-дальше. И ушла. Она у нас молодец.. и вообще..
Она говорила еще что-то, чуть-чуть с сожалением и много с гордостью. Они ж, кажется, вроде дружат с Аней.
Но он уже не очень слушал. Стол был пустой и чистый. Ни фикуса, ни бумажных ангелочков, ни ручек с цветными перышками. Не было чашки, фотографий на стене, вороха всевозможных документов. И ни одних ее туфель.
Это не было ни горем, ни чем-то вроде.
Но было как-то странно и пусто понимать, что теперь будет так. И еще как-то беспомощно.
И ничего нельзя было сделать по-другому. Или исправить.
И от этого было даже почти грустно.