В тихом омуте - Брюно Дюмон
Сегодня ночью посмотрел «В тихом омуте». Жалею, что так долго откладывал - оказалась замечательная, живописная и очень продуманная, концептуально-экспериментальная драмедия, пародирующая различное жанровое кино и ловко между ним лавирующая; парад эксцентрических социальных шаржей и невозмутимого повествовательного покерфейса; идеальный баланс юмора и концепции, нарочито тривиального (но прицельно точного) слэпстика - и настоящего умного искусства, в котором привычный уют и хохот все-таки определенно уступают зябкости эксперимента и смутно проступающих вопросов, образующих все ту же хорошо узнаваемую вселенную Дюмона - неизменно тревожную, загадочную, опасно топкую, как эти самые дюны в Кале.
Десять лет назад, на основании трех фильмов, увиденных мной к тому моменту, я придумал теорию, согласно которой Дюмон стремится очистить кино от литературы, исключив невидимое и сосредоточившись на десубъективированном, непсихологизированном, сугубо «телесном», видимом человеке - и что в процессе этих хитрых ампутаций в его картинах возникает особый гипнотический эффект приостановки смыслов, эффект «молчания» - содержания, ускользающего от услужливых литературных клише и смыслов. С тех пор режиссер проделал большой путь, присовокупив к миру крестьянства сюжеты высокой литературы, академической культуры и городской жизни, изменил квази-руссоистским дикарям и маргиналам, живущим на отшибе цивилизации, с городскими персонажами, состоящими, на первый взгляд, чуть менее, чем полностью уже не из бессловесных тел, а из вписанных в эти тела текстов. Но процедуры по отношению к этим символическим и семантически насыщенным объектам он осуществляет все те же самые, вивисекторские, связанные с интенсификацией телесного, саботирующей любой позитивный смысловой транзит, традиционно этими фигурами подразумеваемый.
«В тихом омуте» совершенно новый опыт еще и потому что здесь обязательное для Дюмона дефиле телесных аффектов - все эти приключения тел и их эквилибристика, ритмизующая и аранжирующая сюжет, - образуют уже совершенно самостоятельный повествовательный поток, каллиграфическую вязь, за кувырканиями которой следить не менее увлекательно, чем за собственно фабулой, и чья сугубо концептуальная, эстетская интенсивность обусловлена требованиями комизма лишь отчасти.
С досадой теперь вспоминаю фестивальный камбэк рецензий. Сколько я видел отзывов, в которых было сказано о вымученности, надуманности, искусственности этого очевидно не совсем удавшегося или даже совсем неудавшегося фильма. Что ж, вероятно, многие ждали комедии или чего-то «знакомого», а взамен получили даже не «Кен-кена», все еще развлекающего на комфортной и оборудованной площадке продвинутого арт-мейнстрима, а вполне «бесчеловечное» и радикальное искусство. Увы, друзья, в наше время оно часто бывает именно таким - малопонятным, раздражающим, опасным, требующим осторожности и пристального внимания. Как и положено настоящему тихому омуту.
Десять лет назад, на основании трех фильмов, увиденных мной к тому моменту, я придумал теорию, согласно которой Дюмон стремится очистить кино от литературы, исключив невидимое и сосредоточившись на десубъективированном, непсихологизированном, сугубо «телесном», видимом человеке - и что в процессе этих хитрых ампутаций в его картинах возникает особый гипнотический эффект приостановки смыслов, эффект «молчания» - содержания, ускользающего от услужливых литературных клише и смыслов. С тех пор режиссер проделал большой путь, присовокупив к миру крестьянства сюжеты высокой литературы, академической культуры и городской жизни, изменил квази-руссоистским дикарям и маргиналам, живущим на отшибе цивилизации, с городскими персонажами, состоящими, на первый взгляд, чуть менее, чем полностью уже не из бессловесных тел, а из вписанных в эти тела текстов. Но процедуры по отношению к этим символическим и семантически насыщенным объектам он осуществляет все те же самые, вивисекторские, связанные с интенсификацией телесного, саботирующей любой позитивный смысловой транзит, традиционно этими фигурами подразумеваемый.
«В тихом омуте» совершенно новый опыт еще и потому что здесь обязательное для Дюмона дефиле телесных аффектов - все эти приключения тел и их эквилибристика, ритмизующая и аранжирующая сюжет, - образуют уже совершенно самостоятельный повествовательный поток, каллиграфическую вязь, за кувырканиями которой следить не менее увлекательно, чем за собственно фабулой, и чья сугубо концептуальная, эстетская интенсивность обусловлена требованиями комизма лишь отчасти.
С досадой теперь вспоминаю фестивальный камбэк рецензий. Сколько я видел отзывов, в которых было сказано о вымученности, надуманности, искусственности этого очевидно не совсем удавшегося или даже совсем неудавшегося фильма. Что ж, вероятно, многие ждали комедии или чего-то «знакомого», а взамен получили даже не «Кен-кена», все еще развлекающего на комфортной и оборудованной площадке продвинутого арт-мейнстрима, а вполне «бесчеловечное» и радикальное искусство. Увы, друзья, в наше время оно часто бывает именно таким - малопонятным, раздражающим, опасным, требующим осторожности и пристального внимания. Как и положено настоящему тихому омуту.