(no subject)
Навеяно комментариями в журнале Евгеши aka kroharat
Не ешьте на ночь сырых апельсинов…
Гена неоднократно предупреждал Чебурашку: «Не злоупотребляй апельсинами, малыш! С твоей-то аллергией…» Увы. Найдя на помойке целый ящик, Чебурашка оторвался по полной. К вечеру вызывать «Скорую» было уже поздно.
Похороны были более чем скромные. Гена, лев Чандр, собачка Тобик. Как ни странно, старуха Шапокляк тоже заглянула на поминки, и к общему удивлению вела себя тихо и пристойно. Даже всплакнула разок.
И ведь предлагали же Гене обойтись кремацией! Так нет, он захотел, чтобы Чебурашка лежал в могилке!
А вот Чебурашка этого не захотел.
К вечеру разыгралась буря. Шквалистый ветер пытался забраться в окно, плескал горстями дождь вперемешку с опавшими листьями, завывал в оконных щелях. Зябко ежившемуся под одеялом крокодилу чудилось, что ветер тихонько зовёт: «Гена! Гена!»
Крокодил решительно сел на кровати, сунул ноги в расшлёпанные тапки и пошёл к холодильнику накапать себе граммов сто трёхзвёздочного успокоительного. Свет на кухне он включать не стал.
Резко распахнулось окно.
- Гена… - послышалось за спиной.
Крокодил резко обернулся и заорал. Чебурашка, ссутулившись, стоял в углу. Черты его милой плюшевой мордашки разительным образом изменились. Знаменитые огромные уши увяли и свернулись неопрятными комками. Вместо носа зиял провал. Рот Чебурашки, напротив, был оскален, и алой улыбкой чем-то напоминал маньяка.
- Гена, спой песенку, - ничего не выражающим голосом сказал тот, кого крокодил раньше знал как Чебурашку.
- Т-ты зачем здесь? - дрожащим голосом спросил Гена, нашаривая за спиной в темноте кухни что-нибудь увесистое или режущее.
- Апельсинов хочу, - тускло сказал зомби. - И тёплой крови. И песенку. Спой, Гена.
- Чебурашечка, шёл бы ты в могилку, - со всей возможной убедительностью ласково попросил Гена.
- Холодно в могиле. Апельсинов нет. Никто не поёт. Пой ты.
Зомби улыбнулся ещё шире. Заострившиеся после смерти зубы неприятно клацнули. В непроглядной черноте огромных глаз стали разгораться зловещие мутно-жёлтые огни.
- Голубой в-в-вагон б-бежит, качается… - хрипло начал Гена. В горле у него пересохло. Под руку ничего не попадалось.
- Громче, - тускло приказал бывший Чебурашка.
- С-скорый поезд наб-б-бирает ход… Чебурашка, вспомни, как мы хорошо ехали тогда. Может быть, тебе лучше успокоиться и вернуться, ну, туда… Зачем тебе мир живых теперь?
- Ты это ищешь? - равнодушно спросил зомби, держа в обеих руках здоровенную скалку. - Не ищи, её больше нет.
Бывший чебурашка мгновенно перекусил скалку и отбросив обломки, вытянул лапки вперёд.
- Тёплая кровь. Песенка…
Нашаривший поварский тесак Гена понял, что медлить больше нельзя.
- Ах, зачем же этот день кончается! - рявкнул он, и прыгнув, резко ударил тесаком наискось.
Голова ходячего мертвеца со стуком упала на пол, ухитрившись вцепиться зубами в ножку табуретки. Тело слепо зашаталось, пытаясь нашарить что-нибудь вокруг себя. Молодецки хэкая, Гена неумело нарубил его неопрятными кусками.
- Песенку… - вытолкнула из себя последнее слово отрубленная голова. Гена размозжил её табуреткой.
- Огонь, только огонь, - бормотал крокодил, вытаскивая останки бывшего Чебурашки в палисадник и щедро поливая их бензином.
Чиркнула зажигалка. Столб пламени взметнулся ввысь. Гена стоял возле костра до тех пор, пока всё не прогорело. Потом он разбросал пепел граблями, ссутулился и шаркая ногами, пошёл в дом.
Переступив порог кухни, он замер.
На столе лежала горка гнилых апельсинов.
Не ешьте на ночь сырых апельсинов…
Гена неоднократно предупреждал Чебурашку: «Не злоупотребляй апельсинами, малыш! С твоей-то аллергией…» Увы. Найдя на помойке целый ящик, Чебурашка оторвался по полной. К вечеру вызывать «Скорую» было уже поздно.
Похороны были более чем скромные. Гена, лев Чандр, собачка Тобик. Как ни странно, старуха Шапокляк тоже заглянула на поминки, и к общему удивлению вела себя тихо и пристойно. Даже всплакнула разок.
И ведь предлагали же Гене обойтись кремацией! Так нет, он захотел, чтобы Чебурашка лежал в могилке!
А вот Чебурашка этого не захотел.
К вечеру разыгралась буря. Шквалистый ветер пытался забраться в окно, плескал горстями дождь вперемешку с опавшими листьями, завывал в оконных щелях. Зябко ежившемуся под одеялом крокодилу чудилось, что ветер тихонько зовёт: «Гена! Гена!»
Крокодил решительно сел на кровати, сунул ноги в расшлёпанные тапки и пошёл к холодильнику накапать себе граммов сто трёхзвёздочного успокоительного. Свет на кухне он включать не стал.
Резко распахнулось окно.
- Гена… - послышалось за спиной.
Крокодил резко обернулся и заорал. Чебурашка, ссутулившись, стоял в углу. Черты его милой плюшевой мордашки разительным образом изменились. Знаменитые огромные уши увяли и свернулись неопрятными комками. Вместо носа зиял провал. Рот Чебурашки, напротив, был оскален, и алой улыбкой чем-то напоминал маньяка.
- Гена, спой песенку, - ничего не выражающим голосом сказал тот, кого крокодил раньше знал как Чебурашку.
- Т-ты зачем здесь? - дрожащим голосом спросил Гена, нашаривая за спиной в темноте кухни что-нибудь увесистое или режущее.
- Апельсинов хочу, - тускло сказал зомби. - И тёплой крови. И песенку. Спой, Гена.
- Чебурашечка, шёл бы ты в могилку, - со всей возможной убедительностью ласково попросил Гена.
- Холодно в могиле. Апельсинов нет. Никто не поёт. Пой ты.
Зомби улыбнулся ещё шире. Заострившиеся после смерти зубы неприятно клацнули. В непроглядной черноте огромных глаз стали разгораться зловещие мутно-жёлтые огни.
- Голубой в-в-вагон б-бежит, качается… - хрипло начал Гена. В горле у него пересохло. Под руку ничего не попадалось.
- Громче, - тускло приказал бывший Чебурашка.
- С-скорый поезд наб-б-бирает ход… Чебурашка, вспомни, как мы хорошо ехали тогда. Может быть, тебе лучше успокоиться и вернуться, ну, туда… Зачем тебе мир живых теперь?
- Ты это ищешь? - равнодушно спросил зомби, держа в обеих руках здоровенную скалку. - Не ищи, её больше нет.
Бывший чебурашка мгновенно перекусил скалку и отбросив обломки, вытянул лапки вперёд.
- Тёплая кровь. Песенка…
Нашаривший поварский тесак Гена понял, что медлить больше нельзя.
- Ах, зачем же этот день кончается! - рявкнул он, и прыгнув, резко ударил тесаком наискось.
Голова ходячего мертвеца со стуком упала на пол, ухитрившись вцепиться зубами в ножку табуретки. Тело слепо зашаталось, пытаясь нашарить что-нибудь вокруг себя. Молодецки хэкая, Гена неумело нарубил его неопрятными кусками.
- Песенку… - вытолкнула из себя последнее слово отрубленная голова. Гена размозжил её табуреткой.
- Огонь, только огонь, - бормотал крокодил, вытаскивая останки бывшего Чебурашки в палисадник и щедро поливая их бензином.
Чиркнула зажигалка. Столб пламени взметнулся ввысь. Гена стоял возле костра до тех пор, пока всё не прогорело. Потом он разбросал пепел граблями, ссутулился и шаркая ногами, пошёл в дом.
Переступив порог кухни, он замер.
На столе лежала горка гнилых апельсинов.