(no subject)
Не звенит ещё мельница ветра феншуйная, у двери висящая, не пришли ещё гости, а всё ж звон тихий серебряный слышен тому, кто слышать умеет. Три лапы еловых в вазе, да три плода цвета южного заката, да три шара зеркальных, не тех, в которые всматриваться надо, а тех, что из детства, где блеск только и помнится, как бочком посверкивая, те шары твоё лицо смешно отражали. Плывёт ветерок аппетитный кухонный, да со смолистым запахом еловым меж собой толкаются - кто кого сильней будет. Движется неспешно солнце, да чем ближе к вечеру, тем круче горка снеговая, с которой и скатывается последний день года, с хохотом, как мальчишка, хоть и несолидно ему. Не путайся у хозяйки под ногами, скальд, уйди в уголок, вису сложи, коль сагу не тянешь. А чёрное пламя на ладони сегодня держать не надо, брось в снег, пусть неспешно в землю уйдёт, а что в том месте шиповник вырастет - так и хорошо, да и красивый он, как ни думай наоборот. Не плети паутину в сумерках, не свивай тёмную нить, отпусти, пусть оборвётся, вильнув тонким хвостиком напоследок. Спой, скальд, про тех, кто ушёл на скай, да не сталью звенеть тебе сегодня, а серебром струнным. Руны бросить на год следующий, али старшие арканы разложить, глянуть - всё ли оно, как желается? К добру ли расклад сложится, а всё одно след самому сказать, оно, прозвучав, попрочней в землю врастёт. Той, что в ромашках, которая не пишет давно - ей и дочкам - счастья, а пушистой - всё обойдётся, точно говорю, чётко, истинно, как иглой по предплечью, а той, которой дышать тяжело - тоже скажу - всё ладно будет. А смешинке моей, которой ещё полгода в Поднебесной толмачить - петь хорошо, а любят тебя и так все вокруг. Самому же мне, лентяю, в башенке из слоновой кости уютно сидящему - курить, что ли, поменьше, да чтоб конторку родную, цифирью заполонённую, не разогнали. А так всё ладно, и просить не надо ничего ни у огня, ни у снега, и тёмные боги мои с ночного неба смотрят, улыбаясь ехидно, да всё равно по-доброму…