Политэкономия марксизма, пропущенный фрагмент
Продолжаю. (пропущенные фрагменты, потом гл. 7 будет)
https://sg-karamurza.livejournal.com/297871.html
6.4. Приложение к политэкономии описание форм докапиталистического хозяйства
Для нас очень важен труд Маркса о формах докапиталистического хозяйства народов крупных цивилизаций. Его исследования должны были показать, развиваются ли этнические хозяйства как самобытные формы, или они собираются в общий тренд, согласно объективному естественному закону.
На первой стадии разработки критики политэкономии Марксу приходилось рассматривать античную и германскую производственные системы, порождавшие разные типы земельной собственности, отношений города и деревни. Затем он изучал «азиатский способ производства» с его огосударствлением производительных сил (т.н. «гидравлические цивилизации» Египта, Тигра и Евфрата и др.). В качестве разных целостностей Маркс брал именно цивилизации. Взаимодействие и смена экономических формаций в разных цивилизациях были рассмотрены Марксом в отдельном рабочем материале (в приложении к докапиталистическим формациям), который лежал в стороне от исследования западного капитализма. Этот материал, который Маркс не предполагал публиковать, назывался «Formen die der Kaрitalistischen Рroduktion vorhergehen» («Формы, предшествующие капиталистическому производству»). В западной литературе они так и назывались сокращенно - Formen. Об этом труде сам Маркс с гордостью писал в 1858 г. Лассалю, что он представляет собой «результат исследований пятнадцати лет, лучших лет моей жизни».
Этот материал впервые был опубликован в Москве в 1939-1941 гг. на немецком языке в составе книги «Основания критики политической экономии» («Grundrisse der Kritik der Рolitischen Еkonomie»), а также на русском языке брошюрой. В 1953 г. этот труд вышел в Берлине, затем в 1956 г. в Италии, а потом в других странах - в Лондоне в 1965 г, в 1979 г. в Испании. Formen обсуждались в кругу советских философов в 1970-е годы, и этот труд вошел в 46 том сочинений Маркса и Энгельса, изданный в 1980 г. Никакого влияния на канонические книги по истмату эти обсуждения не оказали.
Английский историк-марксист Э. Хобсбаум в предисловии испанского издания писал: «можно с уверенностью заявить, что всякое марксистское исследование, проведенное без учета этого труда, то есть практически любое исследование, проведенное до 1941 г., должно быть подвергнуто пересмотру в свете Formen». Отметим, что учебник истмата Н.И. Бухарина, а также учебники «Курс исторического материализма» для студентов вузов В.Ж. Келле и М.Я. Ковальзона были написаны именно без учета этого важного труда Маркса. ....
Хобсбаум пишет: «В них [Formen] вводится важное нововведение в классификацию исторических периодов... принимается существование трех или четырех альтернативных путей развития от первобытнообщинного строя, каждый из которых представляет различные формы общественного разделения труда, как уже существующие, так и потенциально присущие каждому пути; этими путями являются: восточный, античный, германский (Маркс, разумеется, не ограничивает его принадлежностью к одному только народу) и славянский. Об этом последнем сказано несколько туманно, хотя чувствуется, что он в существенной мере близок к восточному» [94, с. 12, 23.].
Маркс четко определил вектор развития Запада в состоянии капитализма и, соответственно, какую уготовал Запад судьбу «отставшим» народам, обязанным вести форсированное насаждение капитализма и ликвидацию общины. Здесь был важен исторический выбор России, и мы выбираем суждения, которые только относятся к нашей теме.
Вот выводы Маркса из его рассуждений об «азиатской формы собственности» и об общинной собственности: «В обеих формах индивиды ведут себя не как рабочие, а как собственники и как члены того или иного коллектива [Gemeinwesen], которые в то же время трудятся. Целью этого труда является не созидание стоимости, - хотя они и могут выполнять прибавочный труд, чтобы выменивать для себя чужие продукты, т.е. прибавочные продукты [других индивидов], - но целью всего их труда является обеспечение существование отдельного собственника и его семьи, а также и всей общины» [45, с. 462].
Об «азиатской форме» сказано: «Земля - вот великая лаборатория, арсенал, доставляющий и средства труда, и материал труда, и место для жительства, т.е. базис коллектива. К земле люди относятся с наивной непосредственностью как к собственности коллектива, притом коллектива, производящего и воспроизводящего себя в живом труде. Каждый отдельный человек является собственником или владельцем только в качестве звена этого коллектива, в качестве его члена» [45, с. 463].
Все это нам знакомо, были на этой основе большие экономики, развивались и имели свои самобытные политэкономии.
Об «античной форме» сказано так: «Община (как государство), с одной стороны, есть взаимное отношение между этими свободными и равными частными собственниками, их объединение против внешнего мира; в то же время она их гарантия...
Для добывания жизненных средств индивид ставился в такие условия, чтобы целью его было не приобретение богатства, а самостоятельное обеспечение своего существования, воспроизводство себя как собственника земельного участка и, в качестве такового, как член общины» [45, с. 466, 467].
...
«Во всех этих формах основой развития является воспроизводство заранее данных (в той или иной степени естественно сложившихся или же исторически возникших, но ставших традиционными) отношений отдельного человека к его общине и определенное, для него предопределенное, объективное существование как в его отношении к условиям труда, так и в его в отношении к своим товарищам по труду, соплеменникам и т. д., - в силу чего эта основа с самого начала имеет ограниченный характер, но с устранением этого ограничения она вызывает упадок и гибель» [45, с. 474, 475].
...постулат Маркса - скорее, гипотеза. Согласно этой гипотезе коллективное производство общиной сохраняется только при воспроизводстве исходных условий без развития. Такое представление - продукт механистического детерминизма, так представить общину можно только как стационарную равновесную машину. Но уже во второй половине ХIХ века уже стали считать, что общественные процессы неравновесны, и что их системы развиваются, а значит, они не воспроизводят заранее данные условия. Эти системы изменяются и адаптируются к новым условиям - и нет для них обязательных ограничений, без которых системы (в данном случае общины) гибнут. В ХIХ в. уже можно было посредством эмпирического наблюдения рассмотреть такие общины и Японии, Индии, России и в индейских деревнях Латинской Америки. Эта гипотеза Маркса была абстракцией, а в реальности общины разного типа существовали и развивались тысячи лет, хотя и переживая кризисы при неудачных инновациях.
Выведенный из этой абстракции постулат, согласно которого капитализм покроет всю землю и ликвидирует общины и коллективный труд - утопия, которая неадекватна реальности. Само разнообразие цивилизаций и культур это доказывает. Президент крупной японской корпорации «Мицуи дзосен» Исаму Ямасита писал об общине: «После второй мировой войны... существовавший многие века дух деревенской общины начал разрушаться. Тогда мы возродили старую общину на своих промышленных предприятиях... Прежде всего мы, менеджеры, несем ответственность за сохранение общинной жизни... Воспроизводимый в городе... общинный дух экспортируется обратно в деревню во время летнего и зимнего «исхода» горожан, гальванизирует там общинное сознание и сам в результате получает дополнительный толчок» (см. в [97]).
...Строго говоря, начиная с «Манифеста» Маркс подчеркивал неизбежность закона смены формаций - уже из политических целей. Ранее, в исследовании докапиталистических социально-экономических отношений, он исходил именно из разнообразия, альтернативности путей развития. Он писал о том, что античная община-город (полис) развивалась в сторону рабовладельческого строя, но одновременно с этим германская сельская община сразу развивалась к феодальному строю. Таким образом, феодальный строй вовсе не был формацией, выросшей из античного рабовладения. Это были две формации, существовавшие в Европе параллельно, возникшие из первобытнообщинного строя в условиях различной плотности населения у греков и германцев. Но, создавая идеологию для пролетарской революции, марксизм пошел по пути создания простой и убедительной модели истории. Но Россия в эту модель не вписывалась.
Отсюда становится понятным особое отношение Маркса к русской революции. Эту проблему России мы коснемся слегка, в контексте докапиталистических форм хозяйства.
Хобсбаум пишет: «Развитие революционного движения в России заставило Маркса и Энгельса возложить свои надежды на эту страну как на [колыбель] европейской революции. … Интересно отметить, что его точка зрения - в известной мере неожиданно - склонилась к поддержке народников, которые отстаивали тот взгляд, что русская крестьянская община могла создать основу для перехода к социализму без необходимости ее предварительного разрушения посредством развития капитализма. Можно сказать, что эта точка зрения Маркса рассматривалась как не вполне соответствующая всему предыдущему развитию взглядов Маркса и русскими марксистами, которые в этом пункте противоречили народникам, и более поздними марксистами. Во всяком случае, эта его точка зрения не получила подтверждения. Сама формулировка этого мнения Маркса отражает определенную долю сомнения, возможно, из-за того, что ему было трудно аргументировать ее теоретически» [94].
Сомнения Маркса настолько противоречили ортодоксальному марксизму, что и сам он не решился их обнародовать - его еретические мысли они остались в трех (!) вариантах его письма В. Засулич, и ни один из этих вариантов он так ей и не послал (Хобсбаум утверждает, что черновиков письма к Засулич было не три, а четыре). Позже, в 1893 г., Энгельс в письме народнику Н.Ф. Даниельсону (переводчику первого тома «Капитала») пошел на попятный, сделав оговорку, что “инициатива подобного преобразования русской общины может исходить не от нее самой, а исключительно от промышленного пролетариата Запада».
Такими обобщениями, которые искажали картину и обедняли смыслы Formen, были полны труды Маркса и Энгельса, и на них воспитывалась советская интеллигенция. Много у них говорилось и о русской общине - одном из важнейших институтов, отличавших русский тип хозяйства. Маркс пишет (1868): «В этой общине все абсолютно, до мельчайших деталей, тождественно с древнегерманской общиной. В добавление к этому у русских.., во-первых, не демократический, а патриархальный характер управления общиной и, во-вторых, круговая порука при уплате государству налогов и т. д… Но вся эта дрянь идет к своему концу» [95].
Но в момент написания этого письма было известно принципиальное отличие русской общины от древнегерманской. У русских земля была общинной собственностью, так что крестьянин не мог ни продать, на заложить свой надел (после голода 1891 г. общины по большей части вернулись к переделу земли по едокам), а древнегерманская марка была общиной с долевым разделом земли, так что крестьянин имел свой надел в частной собственности и мог его продать или сдать в аренду.
Ниоткуда не следовало в 1868 г., что русская община «вся эта дрянь» идет к своему концу. Возможность русской общины встроиться в индустриальную цивилизацию еще до народников предвидели славянофилы. Так оно и произошло - русские крестьяне, вытесненные в город в ходе коллективизации, восстановили общину на стройке и на заводе в виде «трудового коллектива». Именно этот уклад со многими крестьянскими атрибутами (включая штурмовщину) во многом определил эффективную форсированную индустриализацию СССР.
Обществоведение описало советское хозяйство на языке политэкономии марксизма, но этот язык был неадекватен объекту.
Маркс уже с 50-х годов XIX века определенно сконцентрировал свои усилия на анализе именно западного капитализма, оставив все незападные общества в «черном ящике» азиатского способа производства. Он писал для пролетариата Запада и четко об этом предупреждал. В частности, в 1877 г. он написал письмо в редакцию русского журнала «Отечественные записки» в ответ на статью Жуковского (псевдоним народника Н.К. Михайловского) с протестом против превращения русскими марксистами его теории «в историко-философскую теорию о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены идти все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются,- для того, чтобы прийти в конечном счете к той экономической формации, которая обеспечивает вместе с величайшим расцветом производительных сил общества и наиболее полное развитие человека» [96].
Письмо это, впрочем, не было отправлено по назначению и было опубликовано лишь в 1888 г. Маркс даже обещал издателям переработать первую главу «Капитала» специально для русского читателя. Но этого сделано не было, и нигде Маркс прямо не признал ошибочность «всеобщности» законов исторического развития. В разных цивилизациях формы народного хозяйства развивались согласно системам условий - природных, демографических, культурных и реальных исторических процессов. И в конкретных условиях всем приходится корректировать или даже резко изменять свои экономические доктрины и свои национальные «политэкономии». Конечно, все страны изучают чужие доктрины и концепции, как и технологии. Все используют знания и опыт иных. Но это сложная функция и государства, и общества.
....Разобраться с политэкономиями, особо с капитализмом и СССР, сейчас надо чрезвычайно.
https://sg-karamurza.livejournal.com/298194.html
6.5-1. Диалектика отношения к капитализму в политэкономии Маркса
Возьмем несколько суждений Маркса, которыми он обозначил сущность капитализма и вектор его развития от «дикого капитализма» по пути прогресса до передачи капитала пролетариату. Эти суждения важны как источники и постулаты для политэкономии, а для нас еще важнее тем, что они создают образ западного капитализма, который для нас очень поучителен. Капитализмы есть разные! Тем, кто хочет представить российский капитализм, надо прочитать несколько книг, помимо Маркса. Прежде всего, книгу М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», тем более, что он изучал революцию 1905 г. и особенности России в отношении капитализма.
--- Тут важно понимать, что это просто формы проявления капитализма могут отличаться, а сам капитализм капитализмом и остаётся.
Можно сказать, что суждения о капитализме у Маркса крайне противоречивы: капитализм - прогресс, и он же античеловеческий тип жизнеустройства. Это, наверное - диалектика (или интервенция идеологии в научный труд).
Первые зачатки собственности, господства, неравного распределения труда и продуктов Маркс и Энгельс представили в книге «Немецкая идеология». (Они написали ее с ноября 1845 года по август 1846 года, но не нашли издателя. Впервые полностью опубликована в 1932 году в Москве).
Они видели в отношениях мужчины и женщины в семье зародыш разделения труда - первым его проявлением они считали половой акт. Разделение труда, по их мнению, ведет к появлению частной собственности. Первым предметом собственности и стали в семье женщина и дети, они - рабы мужчины.
Они пишут в «Немецкой идеологии»: «Вместе с разделением труда.., покоящимся на естественно возникшем разделении труда в семье и на распадении общества на отдельные, противостоящие друг другу семьи, - вместе с этим разделением труда дано в то же время и распределение, являющееся притом - как количественно, так и качественно - неравным распределением труда и его продуктов; следовательно, дана и собственность, зародыш и первоначальная форма которой имеется уже в семье, где жена и дети - рабы мужчины. Рабство в семье - правда, еще очень примитивное и скрытое - есть первая собственность, которая, впрочем, уже и в этой форме вполне соответствует определению современных экономистов, согласно которому собственность есть распоряжение чужой рабочей силой. Впрочем, разделение труда и частная собственность, это - тождественные выражения» [26, с. 31].
--- Тут, кстати, интересно, что всяческий феминизм, либероидный сейчас, оказывается, также имеет сходство с марксизмом. Я читал, что первые оголтелые феминистки были марксистсками, но вот таких тонкостей не знал. Очень показательно. -- W.
Антропологи, изучавшие «примитивные культуры», считали, что в этой фазе развития человека сохранялся инстинкт бережного отношения к потомству и самке, и уже возникла нравственность и ценности семьи и рода, и это усиливало. Это представление семьи первобытного человека можно принять как умозрительную гипотезу, но на нее опирались, как на научный факт.
Продолжая тему «жена и дети - рабы мужчины», Маркс уже в «Капитале» заявил, что в среде рабочих родители - скрытые рабовладельцы. У Маркса это является не метафорой, а рабочим термином: капитализм сбросил покровы с отношений этих рабовладельцев-отцов, очистил их сущность, фарисейски скрытую ранее религией и моралью. Он пишет в «Капитале»: «Машины революционизируют также до основания формальное выражение капиталистического отношения, договор между рабочим и капиталистом. На базисе товарообмена предполагалось прежде всего, что капиталист и рабочий противостоят друг другу как свободные личности, как независимые товаровладельцы: один - как владелец денег и средств производства, другой - как владелец рабочей силы. Но теперь капитал покупает несовершеннолетних или малолетних. Раньше рабочий продавал свою собственную рабочую силу, которой он располагал как формально свободная личность. Теперь он продает жену и детей. Он становится работорговцем... Зарождение [крупной промышленности] ознаменовано колоссальным иродовым похищением детей. Фабрики рекрутируют своих рабочих, как и королевский флот своих матросов, посредством насилия» [23, с. 407, 767].
В сноске Маркс ссылается на то, что «самые недавние отчеты Комиссии по обследованию условий детского труда отмечают поистине возмутительные и вполне достойные работорговцев черты рабочих-родителей в том, что касается торгашества детьми».
....даже если эта практика во второй половине ХIХ века в Англии была массовой, трудно назвать отца, который погрузился в бедность, работорговцем, да еще сказать, что он «продает жену и детей». Ведь, скорее всего, приходилось работать всей семье и складывать зарплаты в общий котел. Но сами термины в этой сентенции пригодны для нравственного обвинения, соединение идеологического языка с научным текстом вызывает эмоции и отвлекает от объективных выводов. ....
Странно, что далее Маркс говорит, что видит в этом детском труде, несмотря на все невзгоды ребенка, признак общественного прогресса и путь к высшей форме семьи. Он пишет: «Однако не злоупотребление родительской властью создало прямую или косвенную эксплуатацию незрелых рабочих сил капиталом, а наоборот, капиталистический способ эксплуатации, уничтожив экономический базис, соответствующий родительской власти, превратил ее в злоупотребление. Как ни ужасно и ни отвратительно разложение старой семьи при капиталистической системе, тем не менее, крупная промышленность, отводя решающую роль в общественно организованном процессе производства вне сферы домашнего очага женщинам, подросткам и детям обоего пола, создает новую экономическую основу для высшей формы семьи и отношения между полами... Очевидно, что составление комбинированного рабочего персонала из лиц обоего пола и различного возраста, будучи в своей стихийной, грубой, капиталистической форме, когда рабочий существует для процесса производства, а не процесс производства для рабочего, зачумленным источником гибели и рабства, при соответствующих условиях должно превратиться, наоборот, в источник гуманного развития» [23, с. 500-501].
Так что за жизнеустройство - капитализм? Уже три века капитализма - «рабочий существует для процесса производства, зачумленным источником гибели и рабства», а «при соответствующих условиях должно превратиться, наоборот, в источник гуманного развития». Почему возникнут эти «соответствующие условия»?
Ведь оценки капитализма как социально-экономической формацией Маркса и Энгельса ужасны:
1845 г.: «Цепи рабства, которыми буржуазия сковала пролетариат, нигде не выступают так ясно, как в фабричной системе. Здесь исчезает юридически и фактически всякая свобода… Рабочие обречены на то, чтобы с девятилетнего возраста до самой смерти физически и духовно жить под палкой» [90, с. 405-406]).
1875 г.: «Система наемного труда является системой рабства, и притом рабства тем более сурового, чем больше развиваются общественные производительные силы труда, безразлично, лучше или хуже оплачивается труд рабочего» [98].
Но сопротивляться капитализму народ не должен, это сопротивление Маркс квалифицирует как реакционное. Гораздо важнее, по его мнению, «прогресс промышленности, невольным носителем которого является буржуазия». «Невольным носителем»!
Маркс и Энгельс в «Манифесте коммунистической партии» определили: «Средние сословия: мелкий промышленник, мелкий торговец, ремесленник и крестьянин - все они борются с буржуазией для того, чтобы спасти свое существование от гибели, как средних сословий. Они, следовательно, не революционны, а консервативны. Даже более, они реакционны: они стремятся повернуть назад колесо истории» [92, с. 436].
Что это за «колесо истории»? Почему народы, которых оно грозит раздавить, не имеют права попытаться оттолкнуть его от своего дома - пусть бы катилось по другой дорожке? Причем с обвинением в реакционности таких попыток Маркс обращается и к народам, которые вовсе не находятся в колее этого «колеса» - например, к русскому.
Маркс пишет о становлении капитализма: «Итак, к чему сводится первоначальное накопление капитала, т. е. его исторический генезис? Поскольку оно не представляет собой непосредственного превращения рабов и крепостных в наемных рабочих и, следовательно, простой смены формы, оно означает лишь экспроприацию непосредственных производителей, т. е. уничтожение частной собственности, покоящейся на собственном труде» [23, с. 770].
Такими «непосредственными производителями» на Западе были крестьяне в общинах с частной собственностью, ремесленники в цехах и работники в мануфактурах (тоже в общинах). Но в России не было «частной собственности, покоящейся на собственном труде». Для создания таковой надо было сначала разрушить общинную собственность, без частной собственности на участок. На этой стадии в России и произошло столкновение - революция 1905 г. и столыпинская реформа. В Западной Европе в ходе аналогичного столкновения община потерпела поражение, а в России победила. Никаких «огораживаний» и овец на общинную землю не ворвались, и на ней не расцвел капитализм.
А.В. Чаянов писал: «В России в период, начиная с освобождения крестьян (1861 г.) и до революции 1917 г., в аграрном секторе существовало рядом с крупным капиталистическим хозяйством - крестьянское семейное хозяйство, что и привело к разрушению первого, ибо малоземельные крестьяне платили за землю больше, чем давала рента капиталистического сельского хозяйства, что неизбежно вело к распродаже крупной земельной собственности крестьянам» [18, с. 143].
Это - совершенно иной процесс становления капитализма, нежели на Западе. Формула первоначального накопления капитала, записанная в «Капитал» для России не годится. Значит, это представление из «Капитала» нельзя было включать в условную политэкономию социализма, надо было изложить реальное состояние и вектор движения общности, которая составляла 85% населения России (и рабочие мыслили в этой сфере, как крестьяне).
Маркс говорит о судьбе мелкотоварного частного производства и его уничтожении капитализмом. Это важная часть политэкономии - описание активного периода становления капитализма. Надо учесть, что этот процесс шел в разных странах по-разному. Здесь речь идет о политэкономии англо-саксонского капитализма.
Он пишет: «В недрах общества начинают шевелиться силы и страсти, которые чувствуют себя скованными этим способом производства. Последний должен быть уничтожен, и он уничтожается. Уничтожение его, превращение индивидуальных и раздробленных средств производства в общественно концентрированные, следовательно, превращение карликовой собственности многих в гигантскую собственность немногих, экспроприация у широких народных масс земли, жизненных средств, орудий труда, - эта ужасная и тяжелая экспроприация народной массы образует пролог истории капитала. Она включает в себя целый ряд насильственных методов, из которых мы рассмотрели выше лишь эпохальные методы, как методы первоначального накопления. Экспроприация непосредственных производителей совершается с самым беспощадным вандализмом и под давлением самых подлых, самых грязных, самых мелочных и самых бешеных страстей. Частная собственность, добытая трудом собственника, основанная, так сказать, на срастании отдельного независимого работника с его орудиями и средствами труда, вытесняется капиталистической частной собственностью, которая покоится на эксплуатации чужой, но формально свободной рабочей силы» [23, с. 771-772].
Итак, на трудовое население накатывает враг, угрожающий «ужасной экспроприацией народной массы», причем «с самым беспощадным вандализмом и под давлением самых подлых и самых бешеных страстей», но мешать ему нельзя - прогресс!
Но по России «колесо истории» прокатилось иначе, чем по Западной Европе - так почему же и ей надо класть шею под это «колесо»? Разве нельзя без вандализма и «самых подлых и самых бешеных страстей» наладить прогресс?
В России в 70-х годах ХIХ века «разрешили» свободное развитие капитализма, в результате чего пришли к тяжелому противостоянию сословий и к революции. М.Е. Салтыков-Щедрин тогда писал: «В последнее время русское общество выделило из себя нечто на манер буржуазии, то есть новый культурный слой, состоящий из кабатчиков, процентщиков, банковых дельцов и прочих казнокрадов и мироедов. В короткий срок эта праздношатающаяся тля успела опутать все наши палестины; в каждом углу она сосет, точит, разоряет и, вдобавок, нахальничает... Это совсем не тот буржуа, которому удалось неслыханным трудолюбием и пристальным изучением профессии (хотя и не без участия кровопивства) завоевать себе положение в обществе; это просто праздный, невежественный и притом ленивый забулдыга, которому, благодаря слепой случайности, удалось уйти от каторги и затем слопать кишащие вокруг него массы “рохлей”, “ротозеев” и “дураков”».
-- Превозношение неслыханного трудолюбия и пристального изучения профессии -- это сильно. -- W.
https://sg-karamurza.livejournal.com/297871.html
6.4. Приложение к политэкономии описание форм докапиталистического хозяйства
Для нас очень важен труд Маркса о формах докапиталистического хозяйства народов крупных цивилизаций. Его исследования должны были показать, развиваются ли этнические хозяйства как самобытные формы, или они собираются в общий тренд, согласно объективному естественному закону.
На первой стадии разработки критики политэкономии Марксу приходилось рассматривать античную и германскую производственные системы, порождавшие разные типы земельной собственности, отношений города и деревни. Затем он изучал «азиатский способ производства» с его огосударствлением производительных сил (т.н. «гидравлические цивилизации» Египта, Тигра и Евфрата и др.). В качестве разных целостностей Маркс брал именно цивилизации. Взаимодействие и смена экономических формаций в разных цивилизациях были рассмотрены Марксом в отдельном рабочем материале (в приложении к докапиталистическим формациям), который лежал в стороне от исследования западного капитализма. Этот материал, который Маркс не предполагал публиковать, назывался «Formen die der Kaрitalistischen Рroduktion vorhergehen» («Формы, предшествующие капиталистическому производству»). В западной литературе они так и назывались сокращенно - Formen. Об этом труде сам Маркс с гордостью писал в 1858 г. Лассалю, что он представляет собой «результат исследований пятнадцати лет, лучших лет моей жизни».
Этот материал впервые был опубликован в Москве в 1939-1941 гг. на немецком языке в составе книги «Основания критики политической экономии» («Grundrisse der Kritik der Рolitischen Еkonomie»), а также на русском языке брошюрой. В 1953 г. этот труд вышел в Берлине, затем в 1956 г. в Италии, а потом в других странах - в Лондоне в 1965 г, в 1979 г. в Испании. Formen обсуждались в кругу советских философов в 1970-е годы, и этот труд вошел в 46 том сочинений Маркса и Энгельса, изданный в 1980 г. Никакого влияния на канонические книги по истмату эти обсуждения не оказали.
Английский историк-марксист Э. Хобсбаум в предисловии испанского издания писал: «можно с уверенностью заявить, что всякое марксистское исследование, проведенное без учета этого труда, то есть практически любое исследование, проведенное до 1941 г., должно быть подвергнуто пересмотру в свете Formen». Отметим, что учебник истмата Н.И. Бухарина, а также учебники «Курс исторического материализма» для студентов вузов В.Ж. Келле и М.Я. Ковальзона были написаны именно без учета этого важного труда Маркса. ....
Хобсбаум пишет: «В них [Formen] вводится важное нововведение в классификацию исторических периодов... принимается существование трех или четырех альтернативных путей развития от первобытнообщинного строя, каждый из которых представляет различные формы общественного разделения труда, как уже существующие, так и потенциально присущие каждому пути; этими путями являются: восточный, античный, германский (Маркс, разумеется, не ограничивает его принадлежностью к одному только народу) и славянский. Об этом последнем сказано несколько туманно, хотя чувствуется, что он в существенной мере близок к восточному» [94, с. 12, 23.].
Маркс четко определил вектор развития Запада в состоянии капитализма и, соответственно, какую уготовал Запад судьбу «отставшим» народам, обязанным вести форсированное насаждение капитализма и ликвидацию общины. Здесь был важен исторический выбор России, и мы выбираем суждения, которые только относятся к нашей теме.
Вот выводы Маркса из его рассуждений об «азиатской формы собственности» и об общинной собственности: «В обеих формах индивиды ведут себя не как рабочие, а как собственники и как члены того или иного коллектива [Gemeinwesen], которые в то же время трудятся. Целью этого труда является не созидание стоимости, - хотя они и могут выполнять прибавочный труд, чтобы выменивать для себя чужие продукты, т.е. прибавочные продукты [других индивидов], - но целью всего их труда является обеспечение существование отдельного собственника и его семьи, а также и всей общины» [45, с. 462].
Об «азиатской форме» сказано: «Земля - вот великая лаборатория, арсенал, доставляющий и средства труда, и материал труда, и место для жительства, т.е. базис коллектива. К земле люди относятся с наивной непосредственностью как к собственности коллектива, притом коллектива, производящего и воспроизводящего себя в живом труде. Каждый отдельный человек является собственником или владельцем только в качестве звена этого коллектива, в качестве его члена» [45, с. 463].
Все это нам знакомо, были на этой основе большие экономики, развивались и имели свои самобытные политэкономии.
Об «античной форме» сказано так: «Община (как государство), с одной стороны, есть взаимное отношение между этими свободными и равными частными собственниками, их объединение против внешнего мира; в то же время она их гарантия...
Для добывания жизненных средств индивид ставился в такие условия, чтобы целью его было не приобретение богатства, а самостоятельное обеспечение своего существования, воспроизводство себя как собственника земельного участка и, в качестве такового, как член общины» [45, с. 466, 467].
...
«Во всех этих формах основой развития является воспроизводство заранее данных (в той или иной степени естественно сложившихся или же исторически возникших, но ставших традиционными) отношений отдельного человека к его общине и определенное, для него предопределенное, объективное существование как в его отношении к условиям труда, так и в его в отношении к своим товарищам по труду, соплеменникам и т. д., - в силу чего эта основа с самого начала имеет ограниченный характер, но с устранением этого ограничения она вызывает упадок и гибель» [45, с. 474, 475].
...постулат Маркса - скорее, гипотеза. Согласно этой гипотезе коллективное производство общиной сохраняется только при воспроизводстве исходных условий без развития. Такое представление - продукт механистического детерминизма, так представить общину можно только как стационарную равновесную машину. Но уже во второй половине ХIХ века уже стали считать, что общественные процессы неравновесны, и что их системы развиваются, а значит, они не воспроизводят заранее данные условия. Эти системы изменяются и адаптируются к новым условиям - и нет для них обязательных ограничений, без которых системы (в данном случае общины) гибнут. В ХIХ в. уже можно было посредством эмпирического наблюдения рассмотреть такие общины и Японии, Индии, России и в индейских деревнях Латинской Америки. Эта гипотеза Маркса была абстракцией, а в реальности общины разного типа существовали и развивались тысячи лет, хотя и переживая кризисы при неудачных инновациях.
Выведенный из этой абстракции постулат, согласно которого капитализм покроет всю землю и ликвидирует общины и коллективный труд - утопия, которая неадекватна реальности. Само разнообразие цивилизаций и культур это доказывает. Президент крупной японской корпорации «Мицуи дзосен» Исаму Ямасита писал об общине: «После второй мировой войны... существовавший многие века дух деревенской общины начал разрушаться. Тогда мы возродили старую общину на своих промышленных предприятиях... Прежде всего мы, менеджеры, несем ответственность за сохранение общинной жизни... Воспроизводимый в городе... общинный дух экспортируется обратно в деревню во время летнего и зимнего «исхода» горожан, гальванизирует там общинное сознание и сам в результате получает дополнительный толчок» (см. в [97]).
...Строго говоря, начиная с «Манифеста» Маркс подчеркивал неизбежность закона смены формаций - уже из политических целей. Ранее, в исследовании докапиталистических социально-экономических отношений, он исходил именно из разнообразия, альтернативности путей развития. Он писал о том, что античная община-город (полис) развивалась в сторону рабовладельческого строя, но одновременно с этим германская сельская община сразу развивалась к феодальному строю. Таким образом, феодальный строй вовсе не был формацией, выросшей из античного рабовладения. Это были две формации, существовавшие в Европе параллельно, возникшие из первобытнообщинного строя в условиях различной плотности населения у греков и германцев. Но, создавая идеологию для пролетарской революции, марксизм пошел по пути создания простой и убедительной модели истории. Но Россия в эту модель не вписывалась.
Отсюда становится понятным особое отношение Маркса к русской революции. Эту проблему России мы коснемся слегка, в контексте докапиталистических форм хозяйства.
Хобсбаум пишет: «Развитие революционного движения в России заставило Маркса и Энгельса возложить свои надежды на эту страну как на [колыбель] европейской революции. … Интересно отметить, что его точка зрения - в известной мере неожиданно - склонилась к поддержке народников, которые отстаивали тот взгляд, что русская крестьянская община могла создать основу для перехода к социализму без необходимости ее предварительного разрушения посредством развития капитализма. Можно сказать, что эта точка зрения Маркса рассматривалась как не вполне соответствующая всему предыдущему развитию взглядов Маркса и русскими марксистами, которые в этом пункте противоречили народникам, и более поздними марксистами. Во всяком случае, эта его точка зрения не получила подтверждения. Сама формулировка этого мнения Маркса отражает определенную долю сомнения, возможно, из-за того, что ему было трудно аргументировать ее теоретически» [94].
Сомнения Маркса настолько противоречили ортодоксальному марксизму, что и сам он не решился их обнародовать - его еретические мысли они остались в трех (!) вариантах его письма В. Засулич, и ни один из этих вариантов он так ей и не послал (Хобсбаум утверждает, что черновиков письма к Засулич было не три, а четыре). Позже, в 1893 г., Энгельс в письме народнику Н.Ф. Даниельсону (переводчику первого тома «Капитала») пошел на попятный, сделав оговорку, что “инициатива подобного преобразования русской общины может исходить не от нее самой, а исключительно от промышленного пролетариата Запада».
Такими обобщениями, которые искажали картину и обедняли смыслы Formen, были полны труды Маркса и Энгельса, и на них воспитывалась советская интеллигенция. Много у них говорилось и о русской общине - одном из важнейших институтов, отличавших русский тип хозяйства. Маркс пишет (1868): «В этой общине все абсолютно, до мельчайших деталей, тождественно с древнегерманской общиной. В добавление к этому у русских.., во-первых, не демократический, а патриархальный характер управления общиной и, во-вторых, круговая порука при уплате государству налогов и т. д… Но вся эта дрянь идет к своему концу» [95].
Но в момент написания этого письма было известно принципиальное отличие русской общины от древнегерманской. У русских земля была общинной собственностью, так что крестьянин не мог ни продать, на заложить свой надел (после голода 1891 г. общины по большей части вернулись к переделу земли по едокам), а древнегерманская марка была общиной с долевым разделом земли, так что крестьянин имел свой надел в частной собственности и мог его продать или сдать в аренду.
Ниоткуда не следовало в 1868 г., что русская община «вся эта дрянь» идет к своему концу. Возможность русской общины встроиться в индустриальную цивилизацию еще до народников предвидели славянофилы. Так оно и произошло - русские крестьяне, вытесненные в город в ходе коллективизации, восстановили общину на стройке и на заводе в виде «трудового коллектива». Именно этот уклад со многими крестьянскими атрибутами (включая штурмовщину) во многом определил эффективную форсированную индустриализацию СССР.
Обществоведение описало советское хозяйство на языке политэкономии марксизма, но этот язык был неадекватен объекту.
Маркс уже с 50-х годов XIX века определенно сконцентрировал свои усилия на анализе именно западного капитализма, оставив все незападные общества в «черном ящике» азиатского способа производства. Он писал для пролетариата Запада и четко об этом предупреждал. В частности, в 1877 г. он написал письмо в редакцию русского журнала «Отечественные записки» в ответ на статью Жуковского (псевдоним народника Н.К. Михайловского) с протестом против превращения русскими марксистами его теории «в историко-философскую теорию о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены идти все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются,- для того, чтобы прийти в конечном счете к той экономической формации, которая обеспечивает вместе с величайшим расцветом производительных сил общества и наиболее полное развитие человека» [96].
Письмо это, впрочем, не было отправлено по назначению и было опубликовано лишь в 1888 г. Маркс даже обещал издателям переработать первую главу «Капитала» специально для русского читателя. Но этого сделано не было, и нигде Маркс прямо не признал ошибочность «всеобщности» законов исторического развития. В разных цивилизациях формы народного хозяйства развивались согласно системам условий - природных, демографических, культурных и реальных исторических процессов. И в конкретных условиях всем приходится корректировать или даже резко изменять свои экономические доктрины и свои национальные «политэкономии». Конечно, все страны изучают чужие доктрины и концепции, как и технологии. Все используют знания и опыт иных. Но это сложная функция и государства, и общества.
....Разобраться с политэкономиями, особо с капитализмом и СССР, сейчас надо чрезвычайно.
https://sg-karamurza.livejournal.com/298194.html
6.5-1. Диалектика отношения к капитализму в политэкономии Маркса
Возьмем несколько суждений Маркса, которыми он обозначил сущность капитализма и вектор его развития от «дикого капитализма» по пути прогресса до передачи капитала пролетариату. Эти суждения важны как источники и постулаты для политэкономии, а для нас еще важнее тем, что они создают образ западного капитализма, который для нас очень поучителен. Капитализмы есть разные! Тем, кто хочет представить российский капитализм, надо прочитать несколько книг, помимо Маркса. Прежде всего, книгу М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», тем более, что он изучал революцию 1905 г. и особенности России в отношении капитализма.
--- Тут важно понимать, что это просто формы проявления капитализма могут отличаться, а сам капитализм капитализмом и остаётся.
Можно сказать, что суждения о капитализме у Маркса крайне противоречивы: капитализм - прогресс, и он же античеловеческий тип жизнеустройства. Это, наверное - диалектика (или интервенция идеологии в научный труд).
Первые зачатки собственности, господства, неравного распределения труда и продуктов Маркс и Энгельс представили в книге «Немецкая идеология». (Они написали ее с ноября 1845 года по август 1846 года, но не нашли издателя. Впервые полностью опубликована в 1932 году в Москве).
Они видели в отношениях мужчины и женщины в семье зародыш разделения труда - первым его проявлением они считали половой акт. Разделение труда, по их мнению, ведет к появлению частной собственности. Первым предметом собственности и стали в семье женщина и дети, они - рабы мужчины.
Они пишут в «Немецкой идеологии»: «Вместе с разделением труда.., покоящимся на естественно возникшем разделении труда в семье и на распадении общества на отдельные, противостоящие друг другу семьи, - вместе с этим разделением труда дано в то же время и распределение, являющееся притом - как количественно, так и качественно - неравным распределением труда и его продуктов; следовательно, дана и собственность, зародыш и первоначальная форма которой имеется уже в семье, где жена и дети - рабы мужчины. Рабство в семье - правда, еще очень примитивное и скрытое - есть первая собственность, которая, впрочем, уже и в этой форме вполне соответствует определению современных экономистов, согласно которому собственность есть распоряжение чужой рабочей силой. Впрочем, разделение труда и частная собственность, это - тождественные выражения» [26, с. 31].
--- Тут, кстати, интересно, что всяческий феминизм, либероидный сейчас, оказывается, также имеет сходство с марксизмом. Я читал, что первые оголтелые феминистки были марксистсками, но вот таких тонкостей не знал. Очень показательно. -- W.
Антропологи, изучавшие «примитивные культуры», считали, что в этой фазе развития человека сохранялся инстинкт бережного отношения к потомству и самке, и уже возникла нравственность и ценности семьи и рода, и это усиливало. Это представление семьи первобытного человека можно принять как умозрительную гипотезу, но на нее опирались, как на научный факт.
Продолжая тему «жена и дети - рабы мужчины», Маркс уже в «Капитале» заявил, что в среде рабочих родители - скрытые рабовладельцы. У Маркса это является не метафорой, а рабочим термином: капитализм сбросил покровы с отношений этих рабовладельцев-отцов, очистил их сущность, фарисейски скрытую ранее религией и моралью. Он пишет в «Капитале»: «Машины революционизируют также до основания формальное выражение капиталистического отношения, договор между рабочим и капиталистом. На базисе товарообмена предполагалось прежде всего, что капиталист и рабочий противостоят друг другу как свободные личности, как независимые товаровладельцы: один - как владелец денег и средств производства, другой - как владелец рабочей силы. Но теперь капитал покупает несовершеннолетних или малолетних. Раньше рабочий продавал свою собственную рабочую силу, которой он располагал как формально свободная личность. Теперь он продает жену и детей. Он становится работорговцем... Зарождение [крупной промышленности] ознаменовано колоссальным иродовым похищением детей. Фабрики рекрутируют своих рабочих, как и королевский флот своих матросов, посредством насилия» [23, с. 407, 767].
В сноске Маркс ссылается на то, что «самые недавние отчеты Комиссии по обследованию условий детского труда отмечают поистине возмутительные и вполне достойные работорговцев черты рабочих-родителей в том, что касается торгашества детьми».
....даже если эта практика во второй половине ХIХ века в Англии была массовой, трудно назвать отца, который погрузился в бедность, работорговцем, да еще сказать, что он «продает жену и детей». Ведь, скорее всего, приходилось работать всей семье и складывать зарплаты в общий котел. Но сами термины в этой сентенции пригодны для нравственного обвинения, соединение идеологического языка с научным текстом вызывает эмоции и отвлекает от объективных выводов. ....
Странно, что далее Маркс говорит, что видит в этом детском труде, несмотря на все невзгоды ребенка, признак общественного прогресса и путь к высшей форме семьи. Он пишет: «Однако не злоупотребление родительской властью создало прямую или косвенную эксплуатацию незрелых рабочих сил капиталом, а наоборот, капиталистический способ эксплуатации, уничтожив экономический базис, соответствующий родительской власти, превратил ее в злоупотребление. Как ни ужасно и ни отвратительно разложение старой семьи при капиталистической системе, тем не менее, крупная промышленность, отводя решающую роль в общественно организованном процессе производства вне сферы домашнего очага женщинам, подросткам и детям обоего пола, создает новую экономическую основу для высшей формы семьи и отношения между полами... Очевидно, что составление комбинированного рабочего персонала из лиц обоего пола и различного возраста, будучи в своей стихийной, грубой, капиталистической форме, когда рабочий существует для процесса производства, а не процесс производства для рабочего, зачумленным источником гибели и рабства, при соответствующих условиях должно превратиться, наоборот, в источник гуманного развития» [23, с. 500-501].
Так что за жизнеустройство - капитализм? Уже три века капитализма - «рабочий существует для процесса производства, зачумленным источником гибели и рабства», а «при соответствующих условиях должно превратиться, наоборот, в источник гуманного развития». Почему возникнут эти «соответствующие условия»?
Ведь оценки капитализма как социально-экономической формацией Маркса и Энгельса ужасны:
1845 г.: «Цепи рабства, которыми буржуазия сковала пролетариат, нигде не выступают так ясно, как в фабричной системе. Здесь исчезает юридически и фактически всякая свобода… Рабочие обречены на то, чтобы с девятилетнего возраста до самой смерти физически и духовно жить под палкой» [90, с. 405-406]).
1875 г.: «Система наемного труда является системой рабства, и притом рабства тем более сурового, чем больше развиваются общественные производительные силы труда, безразлично, лучше или хуже оплачивается труд рабочего» [98].
Но сопротивляться капитализму народ не должен, это сопротивление Маркс квалифицирует как реакционное. Гораздо важнее, по его мнению, «прогресс промышленности, невольным носителем которого является буржуазия». «Невольным носителем»!
Маркс и Энгельс в «Манифесте коммунистической партии» определили: «Средние сословия: мелкий промышленник, мелкий торговец, ремесленник и крестьянин - все они борются с буржуазией для того, чтобы спасти свое существование от гибели, как средних сословий. Они, следовательно, не революционны, а консервативны. Даже более, они реакционны: они стремятся повернуть назад колесо истории» [92, с. 436].
Что это за «колесо истории»? Почему народы, которых оно грозит раздавить, не имеют права попытаться оттолкнуть его от своего дома - пусть бы катилось по другой дорожке? Причем с обвинением в реакционности таких попыток Маркс обращается и к народам, которые вовсе не находятся в колее этого «колеса» - например, к русскому.
Маркс пишет о становлении капитализма: «Итак, к чему сводится первоначальное накопление капитала, т. е. его исторический генезис? Поскольку оно не представляет собой непосредственного превращения рабов и крепостных в наемных рабочих и, следовательно, простой смены формы, оно означает лишь экспроприацию непосредственных производителей, т. е. уничтожение частной собственности, покоящейся на собственном труде» [23, с. 770].
Такими «непосредственными производителями» на Западе были крестьяне в общинах с частной собственностью, ремесленники в цехах и работники в мануфактурах (тоже в общинах). Но в России не было «частной собственности, покоящейся на собственном труде». Для создания таковой надо было сначала разрушить общинную собственность, без частной собственности на участок. На этой стадии в России и произошло столкновение - революция 1905 г. и столыпинская реформа. В Западной Европе в ходе аналогичного столкновения община потерпела поражение, а в России победила. Никаких «огораживаний» и овец на общинную землю не ворвались, и на ней не расцвел капитализм.
А.В. Чаянов писал: «В России в период, начиная с освобождения крестьян (1861 г.) и до революции 1917 г., в аграрном секторе существовало рядом с крупным капиталистическим хозяйством - крестьянское семейное хозяйство, что и привело к разрушению первого, ибо малоземельные крестьяне платили за землю больше, чем давала рента капиталистического сельского хозяйства, что неизбежно вело к распродаже крупной земельной собственности крестьянам» [18, с. 143].
Это - совершенно иной процесс становления капитализма, нежели на Западе. Формула первоначального накопления капитала, записанная в «Капитал» для России не годится. Значит, это представление из «Капитала» нельзя было включать в условную политэкономию социализма, надо было изложить реальное состояние и вектор движения общности, которая составляла 85% населения России (и рабочие мыслили в этой сфере, как крестьяне).
Маркс говорит о судьбе мелкотоварного частного производства и его уничтожении капитализмом. Это важная часть политэкономии - описание активного периода становления капитализма. Надо учесть, что этот процесс шел в разных странах по-разному. Здесь речь идет о политэкономии англо-саксонского капитализма.
Он пишет: «В недрах общества начинают шевелиться силы и страсти, которые чувствуют себя скованными этим способом производства. Последний должен быть уничтожен, и он уничтожается. Уничтожение его, превращение индивидуальных и раздробленных средств производства в общественно концентрированные, следовательно, превращение карликовой собственности многих в гигантскую собственность немногих, экспроприация у широких народных масс земли, жизненных средств, орудий труда, - эта ужасная и тяжелая экспроприация народной массы образует пролог истории капитала. Она включает в себя целый ряд насильственных методов, из которых мы рассмотрели выше лишь эпохальные методы, как методы первоначального накопления. Экспроприация непосредственных производителей совершается с самым беспощадным вандализмом и под давлением самых подлых, самых грязных, самых мелочных и самых бешеных страстей. Частная собственность, добытая трудом собственника, основанная, так сказать, на срастании отдельного независимого работника с его орудиями и средствами труда, вытесняется капиталистической частной собственностью, которая покоится на эксплуатации чужой, но формально свободной рабочей силы» [23, с. 771-772].
Итак, на трудовое население накатывает враг, угрожающий «ужасной экспроприацией народной массы», причем «с самым беспощадным вандализмом и под давлением самых подлых и самых бешеных страстей», но мешать ему нельзя - прогресс!
Но по России «колесо истории» прокатилось иначе, чем по Западной Европе - так почему же и ей надо класть шею под это «колесо»? Разве нельзя без вандализма и «самых подлых и самых бешеных страстей» наладить прогресс?
В России в 70-х годах ХIХ века «разрешили» свободное развитие капитализма, в результате чего пришли к тяжелому противостоянию сословий и к революции. М.Е. Салтыков-Щедрин тогда писал: «В последнее время русское общество выделило из себя нечто на манер буржуазии, то есть новый культурный слой, состоящий из кабатчиков, процентщиков, банковых дельцов и прочих казнокрадов и мироедов. В короткий срок эта праздношатающаяся тля успела опутать все наши палестины; в каждом углу она сосет, точит, разоряет и, вдобавок, нахальничает... Это совсем не тот буржуа, которому удалось неслыханным трудолюбием и пристальным изучением профессии (хотя и не без участия кровопивства) завоевать себе положение в обществе; это просто праздный, невежественный и притом ленивый забулдыга, которому, благодаря слепой случайности, удалось уйти от каторги и затем слопать кишащие вокруг него массы “рохлей”, “ротозеев” и “дураков”».
-- Превозношение неслыханного трудолюбия и пристального изучения профессии -- это сильно. -- W.
- Люди, вы достали со своими однобитными фетишами
- Путин, Госплан и планирование, да и вообще о системном мышлении + Буркина снова про Донбасс -- дебилы среди нас
- Показательное антисоветское, про "быдло" и актив
- К вопросу поп-развития успешности - 37 (почти окончание) + К вопросу поп-развития успешности - 36
- В 2016 году в США были выселены из своего жилья 2.3 миллиона (!) семей