ТУЗЕМЦЫ РАЙСКИХ КУЩ
В Старом Петергофе лето 196… года. Старый Петергоф - это вам не Новый, никаких гламурных парков с фонтанами среди золота на белом. Оставим это все туристам и вообще разным там взрослым. А нам, детям, и здесь хорошо. #родомиздетства Кругом сумасшедшая зелень, и все благоухает и цветет: розовый шиповник, желтая акация (как созреют стручки, можно будет свистеть), сирень за чужим забором такая пышная, что, кажется, сейчас перелезет на улицу, россыпь голубых колокольчиков в траве на берегу пруда… А как восхитительно пахнет вода на пруду, где столько интересного: стайки мальков у самого берега, и даже можно высмотреть настоящего тритона, и стрекозы, фланирующие зигзагами среди высоких остролистых камышей. Прошло так много лет, но стоит мне пройти той самой тропинкой вдоль пруда, как этот запах немедленно возвращает меня в детство, и я, немного помолодев, прибавляю шаг.
ШИПОВНИК И КОЛОКОЛЬЧИКИ.
Девочки младшего школьного возраста - это маленькие женщины во всей своей красе, стоит им только начать наряжаться. Делается это неспешно и аккуратно: из двойных листочков березы плетутся длинные косы, их даже можно обернуть несколько раз вокруг головы, получится красивый венок. Теперь макияж: берем голубой колокольчик, разрываем венчик посередине, разворачиваем и получаем замечательные «тени» вместе с зубчатыми колокольчиковыми «ресницами». Осталось лизнуть и прилепить на веки. Немного неудобно, но красота, как известно, требует жертв. Из ярко розовых лепестков шиповника сосредоточенно и осторожно, что бы не испортить, отрываем две тонкие полоски. Это «помада». Лизнуть, налепить на губы… Красота невозможная! И никаких селфи, зато как врезалось в память…
ЖЕЛТАЯ АКАЦИЯ.
На нашей улице у забора возле Наташиного дома (где есть колодец, в который надо обязательно сначала заглянуть с холодком в животе, прежде чем нарушить мрачное безмолвие грохотом опускаемого ведра) растут желтые акации. И не просто растут, а образуют непроходимые заросли, в которых устроена «тайная комната» для секретных бесед, не предназначенных для взрослых ушей.
Сегодня там целое собрание: к Наташе приехала двоюродная сестра, которая, в отличие от нас, шестилеток, уже окончила первый класс, и она собирается открыть нам страшную тайну - откуда на самом деле берутся дети. Серьезность предстоящего события зашкаливала: до сих пор помню поджатые губы и отрешенный взгляд подружек, и холодок в моей груди от волнения - вдруг не примут в тайное общество. Совсем мелких отослали под разными предлогами домой. И вот, наконец, нам рассказывают всю правду о том, чего никак нельзя было добиться от взрослых. Докладчица не стеснялась в выражениях и описывала процесс без прикрас и эвфемизмов. Мы застыли то ли от неожиданности информации, поданной в таком откровенном виде, то ли от того, что если поверить во все ЭТО, то жизнь уже точно не будет прежней. Но наши ангелы-хранители были тут как тут, и заключительная фраза повествования звучала так: «Но учтите, что МОИ мама и папа этого не делали!» После этих спасительных слов нам всем сильно полегчало (ясно, что наши мамы с папами тем более такого не делали). Как бы там ни было, столь ценные сведения не могли долго оставаться достоянием немногих: придя домой, я торжественно объявила бабушке, что теперь я знаю, как делаются дети. Ну и как же? - Спросила наивная бабушка. Я встала на табуретку, обняла бабушку за шею и шепнула ей на ухо заветный глагол. Занавес.
СИРЕНЬ.
Мне 8 лет, я перешла во второй класс, а значит, я уже не мелкая, а вполне законно тусуюсь вместе с ребятами с нашей улицы. Я не лидер ватаги, но у меня есть заграничный ярко-красный самокат с белыми надувными колесами и маленьким сиденьем (совершенно невиданная вещь). Наша улица идет с небольшой горки вниз, так что можно разогнаться на этом самокате, а потом присесть на сиденье и так ехать до самого конца. За этим аттракционом выстраивается очередь, но я чувствую, что он скоро надоест, и я потеряю свой статус. Впрочем, меня это не особо волнует, потому что у всех мальчишек есть велики с багажником, на котором они нас, девчонок, охотно катают, а это гораздо интереснее. Мальчишки гордятся тем, что они такие сильные и катают девчонок, а мы и рады.
А потом наступил этот невероятный день. В нашей компании появился новый мальчик, Андрей. Он оказался знакомым лидера нашей ватаги, и тот пригласил Андрюшу к нам «в гости». (Родители Андрея снимали дачу на самой дальней от нас улице на краю поселка, и у ребят там была своя ватага, как вы понимаете. Мы не враждовали, но и не тусовались вместе, держали нейтралитет). И вот, представьте себе, меня, как в лучших домах Лондона, представляют этому Андрюше. Я вижу высокого неуклюжего парнишку, некрасивого, как мне тогда показалось. Но почему-то я ужасно взволновалась, и сердце мне ясно сказало, что это не просто так. Конечно, он приехал на своем «Орленке» и сам вызвался посадить меня на багажник, когда мы решили всей компанией поехать к нему с ответным визитом.
Приехали. Родители Андрея встретили нас дружелюбно и вынесли нам мячик, чтобы чем-то занять детей. Игра была в разгаре, когда я, движимая странным ощущением, как будто меня кто-то позвал, вышла из игры и пошла побродить по заросшему саду. В тени высоких кустов сирени я села на скамейку. Мне почему-то было очень спокойно и одновременно радостно на душе, я ни о чем не думала вообще, просто наслаждалась этим чувством душевной «невесомости». Вдруг я увидела Андрюшу, идущего ко мне. Он подошел очень близко и произнес: Даша, я хочу тебе сказать… И тут я поняла, что именно он хочет мне сказать. «Не надо, Андрюша, я знаю» - Сказала я, и он понял, что я действительно знаю. Мы не поцеловались и даже не взялись за руки, нам было достаточно того, что было разлито в воздухе.
Как такое может быть? В восьмилетнем возрасте? Нам было по восемь лет, но это была любовь с первого взгляда, по-другому это чувство, которое держало нас в невидимом поле, назвать было нельзя. Это и ненужность слов, и чтение мыслей друг друга, и невероятная, хрупкая нежность, которая не нуждалась в прикосновениях. Мы стали встречаться каждый день, гуляли, путешествовали на великах вдвоем - нам никто не был нужен. Мы не делали ничего предосудительного, разве что иногда шли, держась за руки. Так продолжалось три лета подряд, а потом родители Андрея испугались. Не знаю, что им почудилось, но нас разлучили. Я целыми днями плакала и боролась с желанием прийти к его дому и встать под окнами. Андрей просто исчез, как будто нас и не было. Струсил, а может разлюбил. А ведь когда-то дрался до крови за меня, когда какой-то мальчишка стал бросать грязные намеки в мой адрес.
Каждое лето я то и дело прохожу мимо того дома. Сирени уже нет, запущенный сад привели в порядок, высадили модные туи и соорудили площадку для барбекю. Но большое крыльцо, на котором мы с Андрюшей любили сидеть, осталось прежним. Стоит мне подольше задержаться на нем взглядом, и я вижу нас, рассматривающих принесенные с берега залива причудливо изогнутые кусочки дерева, ракушки и прочие сувениры любви, ценные лишь тем, что мы собирали их вместе.
ШИПОВНИК И КОЛОКОЛЬЧИКИ.
Девочки младшего школьного возраста - это маленькие женщины во всей своей красе, стоит им только начать наряжаться. Делается это неспешно и аккуратно: из двойных листочков березы плетутся длинные косы, их даже можно обернуть несколько раз вокруг головы, получится красивый венок. Теперь макияж: берем голубой колокольчик, разрываем венчик посередине, разворачиваем и получаем замечательные «тени» вместе с зубчатыми колокольчиковыми «ресницами». Осталось лизнуть и прилепить на веки. Немного неудобно, но красота, как известно, требует жертв. Из ярко розовых лепестков шиповника сосредоточенно и осторожно, что бы не испортить, отрываем две тонкие полоски. Это «помада». Лизнуть, налепить на губы… Красота невозможная! И никаких селфи, зато как врезалось в память…
ЖЕЛТАЯ АКАЦИЯ.
На нашей улице у забора возле Наташиного дома (где есть колодец, в который надо обязательно сначала заглянуть с холодком в животе, прежде чем нарушить мрачное безмолвие грохотом опускаемого ведра) растут желтые акации. И не просто растут, а образуют непроходимые заросли, в которых устроена «тайная комната» для секретных бесед, не предназначенных для взрослых ушей.
Сегодня там целое собрание: к Наташе приехала двоюродная сестра, которая, в отличие от нас, шестилеток, уже окончила первый класс, и она собирается открыть нам страшную тайну - откуда на самом деле берутся дети. Серьезность предстоящего события зашкаливала: до сих пор помню поджатые губы и отрешенный взгляд подружек, и холодок в моей груди от волнения - вдруг не примут в тайное общество. Совсем мелких отослали под разными предлогами домой. И вот, наконец, нам рассказывают всю правду о том, чего никак нельзя было добиться от взрослых. Докладчица не стеснялась в выражениях и описывала процесс без прикрас и эвфемизмов. Мы застыли то ли от неожиданности информации, поданной в таком откровенном виде, то ли от того, что если поверить во все ЭТО, то жизнь уже точно не будет прежней. Но наши ангелы-хранители были тут как тут, и заключительная фраза повествования звучала так: «Но учтите, что МОИ мама и папа этого не делали!» После этих спасительных слов нам всем сильно полегчало (ясно, что наши мамы с папами тем более такого не делали). Как бы там ни было, столь ценные сведения не могли долго оставаться достоянием немногих: придя домой, я торжественно объявила бабушке, что теперь я знаю, как делаются дети. Ну и как же? - Спросила наивная бабушка. Я встала на табуретку, обняла бабушку за шею и шепнула ей на ухо заветный глагол. Занавес.
СИРЕНЬ.
Мне 8 лет, я перешла во второй класс, а значит, я уже не мелкая, а вполне законно тусуюсь вместе с ребятами с нашей улицы. Я не лидер ватаги, но у меня есть заграничный ярко-красный самокат с белыми надувными колесами и маленьким сиденьем (совершенно невиданная вещь). Наша улица идет с небольшой горки вниз, так что можно разогнаться на этом самокате, а потом присесть на сиденье и так ехать до самого конца. За этим аттракционом выстраивается очередь, но я чувствую, что он скоро надоест, и я потеряю свой статус. Впрочем, меня это не особо волнует, потому что у всех мальчишек есть велики с багажником, на котором они нас, девчонок, охотно катают, а это гораздо интереснее. Мальчишки гордятся тем, что они такие сильные и катают девчонок, а мы и рады.
А потом наступил этот невероятный день. В нашей компании появился новый мальчик, Андрей. Он оказался знакомым лидера нашей ватаги, и тот пригласил Андрюшу к нам «в гости». (Родители Андрея снимали дачу на самой дальней от нас улице на краю поселка, и у ребят там была своя ватага, как вы понимаете. Мы не враждовали, но и не тусовались вместе, держали нейтралитет). И вот, представьте себе, меня, как в лучших домах Лондона, представляют этому Андрюше. Я вижу высокого неуклюжего парнишку, некрасивого, как мне тогда показалось. Но почему-то я ужасно взволновалась, и сердце мне ясно сказало, что это не просто так. Конечно, он приехал на своем «Орленке» и сам вызвался посадить меня на багажник, когда мы решили всей компанией поехать к нему с ответным визитом.
Приехали. Родители Андрея встретили нас дружелюбно и вынесли нам мячик, чтобы чем-то занять детей. Игра была в разгаре, когда я, движимая странным ощущением, как будто меня кто-то позвал, вышла из игры и пошла побродить по заросшему саду. В тени высоких кустов сирени я села на скамейку. Мне почему-то было очень спокойно и одновременно радостно на душе, я ни о чем не думала вообще, просто наслаждалась этим чувством душевной «невесомости». Вдруг я увидела Андрюшу, идущего ко мне. Он подошел очень близко и произнес: Даша, я хочу тебе сказать… И тут я поняла, что именно он хочет мне сказать. «Не надо, Андрюша, я знаю» - Сказала я, и он понял, что я действительно знаю. Мы не поцеловались и даже не взялись за руки, нам было достаточно того, что было разлито в воздухе.
Как такое может быть? В восьмилетнем возрасте? Нам было по восемь лет, но это была любовь с первого взгляда, по-другому это чувство, которое держало нас в невидимом поле, назвать было нельзя. Это и ненужность слов, и чтение мыслей друг друга, и невероятная, хрупкая нежность, которая не нуждалась в прикосновениях. Мы стали встречаться каждый день, гуляли, путешествовали на великах вдвоем - нам никто не был нужен. Мы не делали ничего предосудительного, разве что иногда шли, держась за руки. Так продолжалось три лета подряд, а потом родители Андрея испугались. Не знаю, что им почудилось, но нас разлучили. Я целыми днями плакала и боролась с желанием прийти к его дому и встать под окнами. Андрей просто исчез, как будто нас и не было. Струсил, а может разлюбил. А ведь когда-то дрался до крови за меня, когда какой-то мальчишка стал бросать грязные намеки в мой адрес.
Каждое лето я то и дело прохожу мимо того дома. Сирени уже нет, запущенный сад привели в порядок, высадили модные туи и соорудили площадку для барбекю. Но большое крыльцо, на котором мы с Андрюшей любили сидеть, осталось прежним. Стоит мне подольше задержаться на нем взглядом, и я вижу нас, рассматривающих принесенные с берега залива причудливо изогнутые кусочки дерева, ракушки и прочие сувениры любви, ценные лишь тем, что мы собирали их вместе.