Хроники тишайшего царствования (часть первая)
Возобновлю, пожалуй, старый тэг, хоть и не по порядку.
Итак, есть у нас в истории один очень обиженный персонаж. Алексей Михайлович Тишайший.
Ну, то есть, прозвище у него при жизни такое было - и Аввакум жаловался, что "Государю в глаза лагодят - поют на церковном величании "Тишайшему, самодержавнейшему..." (По ходу давайте договоримся, что цитирую я по памяти, и не помню, это "Книга бесед" или "Книга толкований", но гугл-поиск должен показать).
Так вот, титул "Тишайший" действительно был, но как калька с титула императора Священной Римской империи. Досталось такое счастье Алексею Михайловичу, Фёдору Алексеевичу и немножко Софье и, возможно, даже раннему Петру. Потом и в прижизненных проповедях Феофана Прокоповича, и в советской историографии Пётр быстро стал "Великим". Но степень "тишины", в общем, сопоставима. Хотя венценосный отец всю жизнь был человеком системным и благочестивым, а сынуля усилиями старших родственников Милославских выпал из культуры настолько, что вырос фактически протестантом. Про Петра в другой раз, вернёмся к папе.
Итак, Алексей Михайлович. Года рождения 1629, на престол сел в 1645, на третий день после внезапной смерти отца. То есть, шестнадцати годов. Душевное состояние представляем.
В отрочестве у Алексея Михайловича было одно важное событие - несостоявшееся замужество его сестры.
Царевны у нас обычно жизнь оканчивали в монастырях. Потому что за своих бояр выдавать опасно - родственники они, да и претензий потом не оберёшься. За католиков - технически можно, но Иван Грозный отдал вот племянницу - потом оборался. Новые родственники плевать на него хотели, православного попа от молодой жены быстро отдалили, в общем, полная потеря имиджа. Оставались протестанты.
И вот задумал Михаил Фёдорович отдать старшую дочь за датского королевича. А что - рослый, русый, четыре языка, разведка всё донесла. Начались переговоры, временами доходившие до того, что Вольдемар-то после женитьбы и сядет на престол. В 1644 году жених в Москву прибыл и тут выяснилось, что "гладко было на бумаге". То есть, жених-евангелист с удовольствием ходил к будущему тестю обедать, но сходу заявил, что Библию два раза прочёл, перекрещиваться не будет и намерен сесть на российский престол вот как есть. В перерывах между обедами со своей свитой скакал по улицам, постреливая от скуки по надвратным иконам, назначения которых как истинный протестант не понимал.
Воспитанный в византийско-восточных традициях и потому ожидавший, что при виде московских красот королевич побежит креститься раз этак в шесть быстрее, чем святой Владимир в Херсонесе (да, они тоже учили историю по официальным житиям) двор тихо прихренел и начал готовиться к религиозным диспутам. Сам жанр диспута был невиданно нов, поэтому за полемистами послали в Киев.
Прибытие монахов из Печерского монастыря, пара не слишком успешных разговоров, в которых выписанные пытались объяснить прибывшим разницу между православием и протестантизмом, которую сами, возможно, несильно понимали, поскольку живых протестантов видели нечасто, а беседы с католиками на тогдашней Киевщине развивались порой по другому сценарию... Короче, дело затянулось, летом следующего года Михаил Фёдорович внезапно умер. Алексея венчали на царство, Ирина окончила свои дни монахиней, Вольдемара попросили, обратно до Дании он не доехал - там у него были братья, которые уже вполне обоснованно рассчитывали на престол.
Как всё это относится к расколу? А вот как. Найдите-ка в раскладе "иноверец-иностранец получает престол как приданое жены" самого обиженного. Правильно. И даже если Алексей-подросток, всю жизнь искренне любивший сестру, так не считал, ему объяснили. И воспитать это юное знамя проправославной оппозиции в духе исключительного благочестия тоже было кому.
Поэтому первейшим делом "тишайшего" царствования стала реформа богослужения. С неё-то и пошёл раскол.
Итак, есть у нас в истории один очень обиженный персонаж. Алексей Михайлович Тишайший.
Ну, то есть, прозвище у него при жизни такое было - и Аввакум жаловался, что "Государю в глаза лагодят - поют на церковном величании "Тишайшему, самодержавнейшему..." (По ходу давайте договоримся, что цитирую я по памяти, и не помню, это "Книга бесед" или "Книга толкований", но гугл-поиск должен показать).
Так вот, титул "Тишайший" действительно был, но как калька с титула императора Священной Римской империи. Досталось такое счастье Алексею Михайловичу, Фёдору Алексеевичу и немножко Софье и, возможно, даже раннему Петру. Потом и в прижизненных проповедях Феофана Прокоповича, и в советской историографии Пётр быстро стал "Великим". Но степень "тишины", в общем, сопоставима. Хотя венценосный отец всю жизнь был человеком системным и благочестивым, а сынуля усилиями старших родственников Милославских выпал из культуры настолько, что вырос фактически протестантом. Про Петра в другой раз, вернёмся к папе.
Итак, Алексей Михайлович. Года рождения 1629, на престол сел в 1645, на третий день после внезапной смерти отца. То есть, шестнадцати годов. Душевное состояние представляем.
В отрочестве у Алексея Михайловича было одно важное событие - несостоявшееся замужество его сестры.
Царевны у нас обычно жизнь оканчивали в монастырях. Потому что за своих бояр выдавать опасно - родственники они, да и претензий потом не оберёшься. За католиков - технически можно, но Иван Грозный отдал вот племянницу - потом оборался. Новые родственники плевать на него хотели, православного попа от молодой жены быстро отдалили, в общем, полная потеря имиджа. Оставались протестанты.
И вот задумал Михаил Фёдорович отдать старшую дочь за датского королевича. А что - рослый, русый, четыре языка, разведка всё донесла. Начались переговоры, временами доходившие до того, что Вольдемар-то после женитьбы и сядет на престол. В 1644 году жених в Москву прибыл и тут выяснилось, что "гладко было на бумаге". То есть, жених-евангелист с удовольствием ходил к будущему тестю обедать, но сходу заявил, что Библию два раза прочёл, перекрещиваться не будет и намерен сесть на российский престол вот как есть. В перерывах между обедами со своей свитой скакал по улицам, постреливая от скуки по надвратным иконам, назначения которых как истинный протестант не понимал.
Воспитанный в византийско-восточных традициях и потому ожидавший, что при виде московских красот королевич побежит креститься раз этак в шесть быстрее, чем святой Владимир в Херсонесе (да, они тоже учили историю по официальным житиям) двор тихо прихренел и начал готовиться к религиозным диспутам. Сам жанр диспута был невиданно нов, поэтому за полемистами послали в Киев.
Прибытие монахов из Печерского монастыря, пара не слишком успешных разговоров, в которых выписанные пытались объяснить прибывшим разницу между православием и протестантизмом, которую сами, возможно, несильно понимали, поскольку живых протестантов видели нечасто, а беседы с католиками на тогдашней Киевщине развивались порой по другому сценарию... Короче, дело затянулось, летом следующего года Михаил Фёдорович внезапно умер. Алексея венчали на царство, Ирина окончила свои дни монахиней, Вольдемара попросили, обратно до Дании он не доехал - там у него были братья, которые уже вполне обоснованно рассчитывали на престол.
Как всё это относится к расколу? А вот как. Найдите-ка в раскладе "иноверец-иностранец получает престол как приданое жены" самого обиженного. Правильно. И даже если Алексей-подросток, всю жизнь искренне любивший сестру, так не считал, ему объяснили. И воспитать это юное знамя проправославной оппозиции в духе исключительного благочестия тоже было кому.
Поэтому первейшим делом "тишайшего" царствования стала реформа богослужения. С неё-то и пошёл раскол.