День маминой памяти
Зоя Афанаьвна Масленикова с Эженом Сент-Эвом
2 октября 1923 - 8 февраля 2008
Вчера был чудесный вечер маминой памяти в клубе "Встреча". Пришли человек 50 ее друзей, вспоминали о ней, пели песни на ее стихи, смотрели старые фотографии и видео.
Выкладываю фото из ее архива и со встречи. И еще то, что то мама рассказывала об истоках её творчества.
Все мамины книги выросли из её дневников, которые она вела практически всю свою жизнь. Она часто говорила, что не очень ценит художественную литературу, предпочитает мемуары, потому что жизнь интереснее, чем любой человеческий вымысел. Она была очень внимательна к жизни - и к её бытовым подробностям, и к поворотам событий, в которых всегда старалась увидеть их глубинный смысл. Ей помогала великолепная память, разговоры с людьми она воспроизводила почти дословно, очень живо и образно. Её рассказы напоминали притчи.
Её идеалом были люди эпохи Возрождения, талантливые в любом проявлении своей личности. Она была убеждена, что человек должен за жизнь раскрыть всё, что в нём заложено, и сама перепробовала множество путей - переводчик, скульптор, редактор, поэт, преподаватель, писатель.
Ей везло на знакомства с масштабными людьми, у них с ней было много общего. Она была хорошим собеседником, обладала даром творческого диалога - легко подхватывала любую мысль и развивала дальше. Разговоры с Борисом Пастернаком не превратились бы, наверное, в материал для книги, если бы ему самому не было бы интересно общаться с ней.
Все мамины книги - это разговор с теми, кого она любила.
Диалог для мамы был основной формой сознания. Она рассказывала, что непрерывно вела внутренний диалог - с реально существовавшими собеседниками, иногда с вымышленными, со знакомыми, с авторами прочитанных книг и с их героями. Позже - с Богом.
Встречи и разговоры превратились впоследствии в книги. Беседы с Пастернаком - в книгу «Портрет Бориса Пастернака», знакомство с литовским священником о. Станиславом Добровольским - в малоизвестную, к сожалению, книгу «Литовский семисвечник», сотрудничество с отцом Александром - в «Жизнь отца Александра Меня», дружба с французским военнопленным Эженом Сент-Эвом, с которым Господь снова свёл её через 50 лет разлуки - в «Маленький французский оазис».
Кстати, история их знакомства в моём детстве играла роль волшебной сказки. Во время прогулок я часто приставала к маме: «Расскажи про лагерь военнопленных!». От повторений этот рассказ казался только интересней и реальней.
Встреча с О.А. Менем произошла не менее чудесным образом. Те, кто читал ее воспоминания об отце Александре, знают этот необыкновенный сюжет, поэтому расскажу совсем вкратце. Мамина подруга, пожилая немка, отсидевшая много лет в лагерях, решила привести к ней свою знакомую, Елену Александровну Огневу, - и оказалось, что окна их квартир смотрят друг на друга. Придя к ней с ответным визитом, мама поразилась обилию икон, до этого ей не приходилось бывать в домах верующих людей. И еще ее страшно заинтересовала фотография красивого бородатого человека с необычайно выразительным лицом. Это и оказался отец Александр. Елена Александровна была его давней прихожанкой. В скором времени возникла печальная необходимость во встрече со священником - умерла ее мама, Наталья Леонидовна. Она была верующей, но втайне - при партийном муже она остерегалась говорить о вере даже со своими детьми. Ее следовало похоронить по-христиански, но как это делается - мама понятия не имела, и пошла за советом к Елене Александровне. Та отправила маму в Тарасовку, где служил отец Александр. С этого дня началось их общение. Маме и раньше приходилось встречаться с уникальными людьми, такими, как Пастернак, Ахматова, но блеск их таланта и интеллекта совершенно померк по сравнению с живым дыханием Духа Божьего, явственно ощущавшегося рядом с отцом Александром. У мамы даже стихи есть:
Мне гении давно неинтересны:
закрученные мудрости их пресны,
обманное сознание искрится,
но соли в их открытьях ни крупицы,
хотя и досточтима их работа,
с утра до ночи, до седьмого пота,
оттачиваюшая запятые.
Меня влекут к себе одни святые.
Нет лучшей радости или удачи
самозабвенной их самоотдачи,
страстотерпенья светлого у Бога
под боком или у Его порога.
До их непостижимых озарений
далек, как от земли до неба, гений.
1994
В святости отца Александра она была убеждена с самого начала, и почти сразу почувствовала, что то дело, которое он делает - проповедует Христа в атеистической России, причем самому оторванному от корней традиции классу - советской интеллигенции - совершенно неподъемно. И ему необходимы помощники. Ну и стала помогать, и оставалась рядом с ним до конца его дней.
Истории маминой жизни хватило бы на несколько десятков книг, совершенно разных по жанру. Непредсказуемые повороты судьбы, самые разнообразные жизненные роли, слабо совместимые в одной биографии… Неожиданные, как в кино, встречи с теми людьми, о которых она мечтала годами, потери и крушения и - новая, более совершенная жизнь на развалинах прошлого. За всеми этими сюжетами она видела работу Божьего промысла, узнавала почерк Автора её судьбы.
Самой главной своей книгой она считала «Дух дышит, где хочет», созданную на основе её духовных дневников. Придя к вере, мама, наконец, нашла идеального Учителя и Собеседника - Бога.
Могу засвидетельствовать реальность её духовного опыта. Я была, как большинство подростков, не сахар, характер у мамы - резкий, в результате наши конфликты доходили до крайней взаимной обиды. Так вот, когда после утренней молитвы она заходила ко мне в комнату, я, забыв про всё вчерашнее, упрашивала её посидеть со мной подольше. Она была так пропитана светом и теплом благодати, что казалось - ею можно дышать, можно потрогать её руками.
В этом состоянии мама заряжала людей верой, как электричеством, да и притягивала их к себе, как магнит. Сомневаться в реальности духовного мира, попав в бьющий через маму поток благодати, было бы так же странно, как сомневаться в существовании Солнца.
К сожалению, такое состояние долго не длится, земной человек плохо к нему приспособлен. Были и спады, и провалы.
Но желание поделиться с людьми счастьем Богообщения, передать хоть частицу подаренного ей света у неё присутствовало до самого конца. Она принимала и своих знакомых, и моих подруг, и подруг моей дочери и, каким-то чудом, несмотря на свои болезни, старческую ворчливость, немощь, отдавала им что-нибудь, подобранное на её долгом пути к Богу.
О своей смерти мама знала заранее, месяца за полтора. Приласкивалась ко мне, по-детски клала голову на колени, говорила с улыбкой: «Потерпи, это я с тобой прощаюсь». И в своей последней больнице читала мне стихотворение Бориса Пастернака «В больнице», говорила: «Это обо мне»:
