НОВОГОДНИЕ ТРАДИЦИИ
Сейчас становится модным обзаводиться традициями. Это как раньше было в почете покупать титулы: "Вы граф? Нет, я князь!" Наверное, у нас слишком долго не было обычаев, дореволюционные нравы советский строй слизнул с лица земли, и на смену ничего не пришло. Так что теперь в срочном порядке все придумывают себе традиции: кто-то семьей в полном составе печет фигурные пряники, кто-то встает на лыжи, кто-то начинает варить глинтвейн в тысячах вариаций, кто-то вяжет на Новый год свитера всем домочадцам, как мама Рона Уизли из «Гарри Поттера».
Меня тут знакомый кхмер спросил, какие у нас обычаи на Новый год. «Оливье, водка, селедка, а еще что?». И я задумалась.
В моей вполне стандартной семье никаких экстравагантных традиций не было. Как и все, мы ставили на праздник елку, обычно живую, настоящую, наряжали ее старыми, советскими ирушками, сидели за новогодним столом с тазиком «Оливье», пили банальное шампанское, желали друг другу счастья.
Это так, общее воспоминание. Но копнуть глубже - ведь было много хорошего, такого, чего, может быть, нет в других семьях. Уют, состоявший из многих незаметных мелочей, которые в совокупности складывались в картину безмятежного детского счастья. Эти мелочи быстрее всего забываются, в детстве кажутся простыми, как камень. Но вот сейчас, уже став взрослой, я перебираю эти камни и вижу, что многие из них - настоящие жемчужины. Просто раньше я не знала им цену.
Игрушки на елку мне в детстве казались, чего уж там, скучноватыми. То ли дело новенькие разноцветные шары, выставленные в магазинах. А ведь среди этих стареньких игрушек есть те, которые старше моих родителей. Есть советские, уже, наверное, ставшие коллекционными, дед-мороз, снеговик и снегурочка на прищепках: их не вешаешь, а цепляешь на ветвь. Бережно хранится и баба-яга, сделанная тетей из щепочек и кусочков тканей. Она такая правдоподобная, в съехавшем на бок аляповатом платке, с носом-крючком и маленькими очками на хитрых глазках-бусинах, что в детстве я ее боялась. Тайком перевешивала с нижней ветви на верхнюю, ближе к стене. Там она меня меньше пугала.
Когда я была маленькая, зимой к нам приезжал дедушка. Или мы приезжали к нему. На столе, помимо всяких невкусностей (икра, утка, оливье, сырокопченая колбаса и т.д.) было шоколадное мороженое. И мне разрешали съесть две порции, вот счастье было! На стол также ставили ненавистный для меня торт «Птичье молоко». От него пахло свежей манной кашей с пенками. Но я мужественно съедала торт, нельзя же было обидеть дедушку, который прошерстил весь район в поисках этого ужасного лакомства. Зато в такие праздники Дед Мороз приносил мне вдвое больше подарков, чем обычно. И даже в том юном возрасте мне в голову уже закрадывалась мысль, что дедушка стопудово приложил к этому руку.
Когда я стала старше, меня начали привлекать к подготовке. Перед Новым годом мы лепили пельмени. Тестом занималась мама, раскатывал и лепил папа, а мне поручалась самая важная миссия - класть на кружочки фарш. Один пельмень был счастливым, его начиняли клубничным вареньем. Тот, кому он доставался, становился королем года, и ему должно было во всем везти. Чаще всего пельмень, по какому-то удачному стечению обстоятельств, доставался мне. Позже папа раскрыл секрет, оказалось, он всегда помечал этот пельмень и подкладывал его то маме, то мне. Какое милое жульничество, правда?
31 декабря запекали гуся. За него отвечал папа. Гуся за несколько недель до этого отыскивал где -то на рынках дедушка. Он всегда покупал самого большего - размером с хорошего птеродактиля, и гусь, ломая полки, с трудом размещался в морозилке. Папа с утра начинал колдовать над птичьим великаном, посыпал его специями, начинял кислыми яблоками, приплясывал, пускал ругательства, стонал и хватался за голову. После этих ритуальных действий гусь долго пекся, расточая по всему дому умопомрачительные запахи, так что кот садился возле печи в позе воющего на луну волка и с тоской на усатой морде слушал, как за дверцей сердито шипит, истекая жиром, гусиная махина. Каждые полчаса папа сливал жир с гуся, и к концу вечера образовывалась двухлитровая банка жира. К ночи гусь-птеродактиль водружался на стол, и все рассаживались вокруг него с блестящими от предвкушения глазами. Съедали его только к исходу третьего новогоднего дня, и уж тогда коту наконец перепадала долгожданная добыча. А папа подмигивал нам, мол, добрый был гусь, добрый!
Папа у меня выдумщик, всегда что-нибудь придумает. Иногда мне кажется, что его фантазии просто негде развернуться, иначе бы он давно привел домой живого тигра, нарядил бы его в костюм Санта-Клауса и заставил прыгать через веревочку. Папа может. Помню, на один Новый год он положил записки с указаниями, где подарки, в воздушные шарики, выдал нам пистолеты с детскими пульками и приказал стрелять по шарикам. Хорошо, что никто не попал в окно, хотя я честно пыталась. Еще как-то он по всему дому разложил подсказки, выдал нам настоящую пиратскую, обугленную карту сокровищ с крестиками и шифрами, и мы бегали по всему дому в поисках клада. Задания были умопомрачительные! Вот стоит перед тобой свеча. С виду самая обычная. А нужно догадаться, докумекать, что свечу следует зажечь, подождать пять минут, пока воск оплавится и шпилькой поддеть кончик записки, спрятанной в свече. Шерлок Холмс с Эркюлем Пуаро нервно курят райскую смолу на литературном Олимпе, когда папа начинает готовиться к Новому году!
Играла я как-то в компьютерный квест «Остров обезьян», там нужно было выполнять задания. Игрок должен был догадаться, что нужно зайти в гримерную театра, засунуть руку в карман старинного камзола, вытащить оттуда горсть блох, положить блох к себе в карман, дойти до ближайшей харчевни, заказать курицу, выпустить на курицу блох из театра, подождать, пока они объедят курицу до скелета, засунуть руку в скелет и только тогда достать ключ!
Держу пари, в число разработчиков игры входил папа!
Я сама пытаюсь следовать семейной традиции розыгрышей, но до папы мне, конечно, далеко! Так, жалкое подражание. Хотя ведь все с чего-то начинали. Возможно, когда-нибудь дети и внуки будут восхищаться моими пряничными домиками с окошками из цветных леденцов, моими сказками про снусмумриков, придуманными играми и шарадами, и мы вместе будем наряжать елку и цеплять на самое видное место старую, облезлую бабу-ягу, а самый маленький, вихрастый белобрысый внучек потом тайком перевесит ее в угол… И, может быть, лет через сто я буду самой любимой, искрометной и удивительной бабушкой, во всяком случае, хочется в это верить!
… И вот проносятся эти картинки передо мной, как передачи в телевизоре, если до пульта добрался ребенок. А кхмер смотрит на меня и ждет ответа. Твое королевство, и что мне ему сказать?
Оливье, водка, селедка… и винегрет!
