я в отчаянии...
Все плохо, просто ужасно, и катится все дальше и дальше (внешнее: как же сложно у себя дома, в Москве, найти просто работу, всего лишь удаленную работу редактором);
внутреннее: почему-то именно в периоды отчаяния и опустошения с горизонта исчезают все, кто когда-либо имел к тебе отношение, кого ты однажды не прошел, интуитивно зацепившись за взгляд, жест, недосказанность и подлинность мига.
Все по-прежнему: мы пугающе далеки друг от друга.
Я устала. Просто и безыскусно, без литературностей и стилей, без обычного надрыва и самолюбования: насилие жизнью. Каждым днем, мыслью, бессонными горячечными ночами. ПрОклятый Дар, которым нельзя распорядиться. Тепло и тихо, ни души, ни слов, ни частички меня.
внутреннее: почему-то именно в периоды отчаяния и опустошения с горизонта исчезают все, кто когда-либо имел к тебе отношение, кого ты однажды не прошел, интуитивно зацепившись за взгляд, жест, недосказанность и подлинность мига.
Все по-прежнему: мы пугающе далеки друг от друга.
Я устала. Просто и безыскусно, без литературностей и стилей, без обычного надрыва и самолюбования: насилие жизнью. Каждым днем, мыслью, бессонными горячечными ночами. ПрОклятый Дар, которым нельзя распорядиться. Тепло и тихо, ни души, ни слов, ни частички меня.