Здравоохранение в эпоху Путина - политика экономии на пациенте
У врача в России появилась новая миссия: охранять казну от больного. Хирурги мирового уровня признали уникальной операцию, проведенную в России. Но вряд ли им кто-то расскажет, как теперь убивают прооперированную пациентку, - она не получает жизнеобеспечивающих лекарств. То, что сделано хирургами, перечеркивают в городской поликлинике.
www.novayagazeta.ru
33-летней Елене П. впервые в мире была сделана уникальная по объему и технике операция. Авторитетнейший World JournalofGastrointestinal Surgery поместил статью хирурга Егорова с коллегами об этом уникальном вмешательстве. Рецензировали статью всемирно известные хирурги.
А до операции Лена - красавица, блондинка, - работала менеджером в банке, пока ее не стали мучить боли верхней части живота. При обследовании оказалось: злокачественная опухоль головки поджелудочной железы, еще две - в теле и в хвосте поджелудочной. Опухоль захватила и жизненно важные сосуды: общую печеночную и верхнюю брыжеечную артерии. Да еще и в правом надпочечнике тоже оказалась опухоль. Пришлось удалить полностью поджелудочную, надпочечник, селезенку, желчный пузырь. Восемь с половиной часов напряженнейшей работы хирургической бригады - и всё получилось. А вот потом была каша в постель.
********************
Беда в том, что эти пациенты даже после мастерски проведенной операции не получают необходимых лекарств, хотя ряд препаратов им нужно принимать постоянно. Поджелудочная - жизненно важный орган, ответственен и за выработку инсулина, и за ферменты, без которых не усваиваются жиры, белки и углеводы. Когда ее нет, инсулин и панкреатические ферменты должны восполняться лекарствами.
Обеспечение больных лекарствами у нас в стране - нерешенная проблема. Елена - персонаж, приводящий в восторг любого хирурга, но ее хождение по мукам после операции только начались. Живет она в подмосковном городе Лыткарино. То, как ей приходится добиваться лекарств, вынесет редкий здоровый человек.
- Первая история - получение инвалидности и подтверждение ее каждый год. Мне уже дважды пришлось пройти эту процедуру. Зачем - не понятно. Операция моя уникальна, но сама я не настолько удивительна, чтобы поджелудочная и другие органы у меня вдруг выросли. Но пожизненно инвалидность можно получить только после того, как 5 лет подряд получишь на год. Каждый раз сначала диспансеризация - в Лыткарино, потом - на комиссию - в Жуковский.
А теперь о том, чего не дали, - это как раз дорогие препараты. Елене назначен препарат Octreotide-Long FS - надо колоть раз в месяц. Одна ампула - 34 тысячи. Не дали. Два вида инсулина - 700 и 800 рублей на месяц (не давали уже 5 месяцев). Тест-полоски для самоконтроля сахара в крови - три упаковки - 2700 рублей. Не дали. Еще необходим фермент - креон. Он стоит на месяц от 8 тысяч до 13 тыс. рублей. Не дали.
Елена работает. Ее мама на пенсии, но тоже работает - на заводе комплектовщицей. Им не вытянуть этих лекарств.
В результате через полтора года, после очередного обследования, оказалось, что болезнь снова начала прогрессировать. Врачи стали расспрашивать, как Лена принимала лекарства. И тут выяснилось, что «Октреотид-Лонг» - лекарство, которое должно было предупредить рецидив, Елена получила за полгода два раза вместо шести, причем нужно было 30 мг, а давали - 20 мг. Креон за год дали вообще два раза…
В итоге - тупое разбазаривание государственных средств. Деньги тратятся, но пользы не приносят, потому что нельзя поддержать здоровье четвертой частью положенной дозы. Нельзя в одном месяце дать лекарство, а в другом - нет. Это все равно что дышать через день. Так не живут.
Хирург сделал уникальную операцию и надеялся, что его пациентку поддерживают лекарствами. Врач подобрал дозы. Но на деле назначениями руководит не медицинская целесообразность, а политика экономии на пациенте. Уменьшить дозу или совсем не дать лекарство - это преступление. Кто и когда за это ответил? Только пациент.
Лена не ругается, нет, она сетует:
-- Как проверишь, действительно инсулина нет? Если лекарство мне было положено, то где оно? Где сэкономленные на мне средства?
Как-то заведующая подсказала мне выход: «Вы покупайте лекарства, а соцзащита вам оплатит». Купила, написала заявление, приложила чек, заверила у главврача города. Потом в соцзащите написала заявление на имя мэра города и приложила счет, на который мне можно перечислить эти мои потраченные деньги. Через месяц получила ответ, что моя просьба одобрена. Еще через три месяца деньги перечислили. Этот путь я проделала два раза. А вот на третий мне пришел отказ: такой помощью можно воспользоваться не более двух раз в год, и получить не более 15 тыс. рублей за раз. И кому объяснять, что я без этих лекарств - не жилец. Я болячку свою уговариваю: «Ну если меня не будет, тебя же тоже не будет. Давай ты мне дашь пожить, ну и сама…»
А еще раз в полгода Лена обследуется на Каширке. В последний раз пришла на обследование в январе. Ей сказали, что на УЗИ можно записаться на 28 марта… но за 5 тыс. рублей можно сделать сразу. Кровь из пальца и биохимию взяли бесплатно, а гормоны - два анализа: один - 2400, другой - 2600 рублей. Объясняют, что сейчас нет бесплатных реактивов для этих анализов.
В этой истории изменено имя героини. Ни сотрудники, ни подруги о болезни Лены ничего не знают. Она говорит: «Помочь они мне все равно не смогут, а я хочу, чтобы ко мне относились как к равному человеку». В запросах, которые мы приготовили в департамент здравоохранения области, мы называем пациентку из Лыткарина ее подлинным именем.
Рак. Цифры
На учете в России 2,6 млн онкобольных, в год выявляется 500 тысяч новых случаев.
По уровню лекарственного обеспечения онкобольных Россия отстает от Польши - в 2 раза, от США - в 9 раз. Россия, Венгрия и Украина - тройка стран с наивысшими показателями смертности от онкозаболеваний в Европе.
Наш комментарий
Илья ТИМОФЕЕВ - директор Бюро по изучению рака почки, член научного совета международной Ассоциации по борьбе с раком почки:
- У больных нет доступа к информации и нет доступа к лечению. По исследованиям, проведенным совместно с лигой пациентов с метастатическим раком почки, только 6 человек из 100 нуждающихся получают новейшие таргетные препараты, причем 52% из тех, кто получает, - покупают их сами. 25% этих больных не получают никакой терапии. 14% получают пустышки - препараты доступные, но не имеющие эффективности (часто это тамоксифен). Но средства на это тратятся.
Врачи при отсутствии лекарств вообще не сообщают больным, что при их заболевании возможно лечение.