Из дневника Роксандры Стурдзы
Вчера был бал у герцогини де Саган.
Граф Каподистрия не пришёл, чем ясно дал мне понять, что нашей помолвке положен конец.
Государыня Елизавета Алексеевна была чудо как хороша. Не устаю удивляться её острому уму, образованности и такту. Она проявила особую заботу об императоре Франце, короле Баварии и Нессельроде, выручив их в деликатных ситуациях. Её Величество по своей доброте опекала и меня, представив мне в качестве партнёра для вальса принца Оранского. Принц - прекрасный танцор и весьма образованный, учился в Оксфорде. Он проявляет особый интерес к Великой Княжне Анне Павловне и даже попросил меня передать ей записку. Государыня благосклонно смотрит на эту зарождающуюся симпатию.
Её Величество была крайне недовольна поведением делегатов Великобритании, которые встали к ней спиной, совсем позабыв об учтивости. Они поистине постарались, если сумели огорчить Государыню, которая сама доброта и милосердие. Говорят, годы Блокады не прошли даром, усилили природную замкнутость британских кавалеров и совершенно лишили их светского такта. При этом, английские дамы интересны, деятельны и милы, особенно принцесса Уэльская, воплощение юности и красоты.
Весьма интересный разговор с бароном фон Гумбольдтом. Он говорил о духе нации, о торжестве немецкого духа и об угасании польского. Признаю, что барон во многом прав. В частности немецкие танцы безусловно господствовали на паркете.
Государь Император был любезен и необыкновенно дружелюбен. Несколько раз танцевал со мной, и, право же, его спокойное благородство и чувство собственного достоинства гораздо более смотрелись в “Краковянке”, нежели спесь и шум польских панов. Отдай полякам Польшу и они вновь растопчут её собственными же каблуками. Они требуют свободы тогда, когда никто их не притесняет. Они вольны в вере и обычае. Моё сердце обливается кровью, когда я думаю о том, что христианские народы, живущие на границах России и Австрии, стонут под игом Турка, ежедневно подвергаясь опасностям и притеснениям за свою веру. В нашей просвещённой Европе до сих пор есть место Варвару, и это позор для христианских монархов, заметила я в разговоре с графом Нессельроде. Я также предположила, что совместные действия России и Австрии в защиту христианства на Балканах могли бы стать залогом союза великих держав.
О союзе христианских монархов, который принесёт мир и процветание усталой Европе, говорила и дорогая баронесса фон Крюденер. Я представила её своим знакомым.
Графиня Ливен передала мне несколько свежих венских анекдотов. Весьма интересная дама. Она разбирается в политике и, я слышала, иногда играет роль дипломата.
Король Вюртембергский, которому я была представлена, на сей раз проявил редкостную умеренность. Я чаще видела его среди танцующих пар, чем за угощением в буфете. Его ловкость и даже грациозность, совершенно неожиданные при столь внушительной комплекции, поразительны.
Не менее удивительно было видеть и вальсирующего Талейрана, кто бы мог подумать! Новосильцев также производит странное впечатление, будучи оторванным от своих бумаг и перьев. Мне показалось, его глаза блестели слишком уж сильно. Говорят, он злоупотребляет крепким вином.
Наряд княгини Багратион был поистине шокирующим, как и истории, которые мне рассказывали об этой даме. Надеюсь, для похода к художнику Изабе её светлость выберет более скромное платье, иначе мир увидит скандальную миниатюру. Впрочем, несмотря на излишнюю чувствительность a la francaise, княгиня произвела на меня приятное впечатление. Она умна и интересная собеседница. Она прекрасна, но слишком естественна, в греческом стиле.
Граф Каподистрия не пришёл, чем ясно дал мне понять, что нашей помолвке положен конец.
Государыня Елизавета Алексеевна была чудо как хороша. Не устаю удивляться её острому уму, образованности и такту. Она проявила особую заботу об императоре Франце, короле Баварии и Нессельроде, выручив их в деликатных ситуациях. Её Величество по своей доброте опекала и меня, представив мне в качестве партнёра для вальса принца Оранского. Принц - прекрасный танцор и весьма образованный, учился в Оксфорде. Он проявляет особый интерес к Великой Княжне Анне Павловне и даже попросил меня передать ей записку. Государыня благосклонно смотрит на эту зарождающуюся симпатию.
Её Величество была крайне недовольна поведением делегатов Великобритании, которые встали к ней спиной, совсем позабыв об учтивости. Они поистине постарались, если сумели огорчить Государыню, которая сама доброта и милосердие. Говорят, годы Блокады не прошли даром, усилили природную замкнутость британских кавалеров и совершенно лишили их светского такта. При этом, английские дамы интересны, деятельны и милы, особенно принцесса Уэльская, воплощение юности и красоты.
Весьма интересный разговор с бароном фон Гумбольдтом. Он говорил о духе нации, о торжестве немецкого духа и об угасании польского. Признаю, что барон во многом прав. В частности немецкие танцы безусловно господствовали на паркете.
Государь Император был любезен и необыкновенно дружелюбен. Несколько раз танцевал со мной, и, право же, его спокойное благородство и чувство собственного достоинства гораздо более смотрелись в “Краковянке”, нежели спесь и шум польских панов. Отдай полякам Польшу и они вновь растопчут её собственными же каблуками. Они требуют свободы тогда, когда никто их не притесняет. Они вольны в вере и обычае. Моё сердце обливается кровью, когда я думаю о том, что христианские народы, живущие на границах России и Австрии, стонут под игом Турка, ежедневно подвергаясь опасностям и притеснениям за свою веру. В нашей просвещённой Европе до сих пор есть место Варвару, и это позор для христианских монархов, заметила я в разговоре с графом Нессельроде. Я также предположила, что совместные действия России и Австрии в защиту христианства на Балканах могли бы стать залогом союза великих держав.
О союзе христианских монархов, который принесёт мир и процветание усталой Европе, говорила и дорогая баронесса фон Крюденер. Я представила её своим знакомым.
Графиня Ливен передала мне несколько свежих венских анекдотов. Весьма интересная дама. Она разбирается в политике и, я слышала, иногда играет роль дипломата.
Король Вюртембергский, которому я была представлена, на сей раз проявил редкостную умеренность. Я чаще видела его среди танцующих пар, чем за угощением в буфете. Его ловкость и даже грациозность, совершенно неожиданные при столь внушительной комплекции, поразительны.
Не менее удивительно было видеть и вальсирующего Талейрана, кто бы мог подумать! Новосильцев также производит странное впечатление, будучи оторванным от своих бумаг и перьев. Мне показалось, его глаза блестели слишком уж сильно. Говорят, он злоупотребляет крепким вином.
Наряд княгини Багратион был поистине шокирующим, как и истории, которые мне рассказывали об этой даме. Надеюсь, для похода к художнику Изабе её светлость выберет более скромное платье, иначе мир увидит скандальную миниатюру. Впрочем, несмотря на излишнюю чувствительность a la francaise, княгиня произвела на меня приятное впечатление. Она умна и интересная собеседница. Она прекрасна, но слишком естественна, в греческом стиле.